– Да! – коротко ответил он, поскольку не был уверен, что Узун знает о мысленном общении двух абсолютно разных существ, и на всякий случай решил об этом умолчать.

– Хорошо. Я был уверен в тебе. В этом и состоял второй этап моего плана. Подойди поближе, не хочу кричать на весь коридор. Нас никто не слышит, но предосторожность необходима.

– Так в чём состоит твой план? И кто все эти существа? – Архипов достал из мешка последний свёрток, в котором было что-то твёрдое и пахучее. Запах отдалённо напоминал вяленое мясо. Денис осмелившись прикусил его зубами.

– Не волнуйся, еда абсолютно безопасна и стерилизована. Белки, углеводы и необходимые витамины. Привыкай к его вкусу, в ближайшее время это будет основной твоей пищей.

Денис выслушал и откусил небольшой кусочек. По структуре однородное, будто вяленый мясной фарш. А вкус ему не понравился. Он вспомнил, как по молодости, будучи лейтенантом, посещал китайский ресторан во Владивостоке, где друзья порекомендовали ему блюдо Гобаожоу. Свинина в кисло-сладком соусе, а если упростить, то мясо в сладкой панировке. Вкус Денис не понял и не оценил. И вот сейчас еда, которой его угощали, по вкусу походила именно на труднопроизносимое Гобаожоу.

– К плану мы ещё вернёмся. – Узун прикрыл голову капюшоном и сел на пол, оперевшись спиной об решётку. – Да ты присядь. Рассказ будет долгим. Сейчас ночь, весь город спит, и у нас есть время всё обсудить. С твоими друзьями всё в порядке. Находятся они в менее комфортных условиях, но пока их жизни ничто не угрожает. И поверь мне, тут от меня ничего не зависит, – Узун повернул голову к Денису и перешёл на шёпот, – Всё в твоих руках. Пока мы будем делать то, чего хочет он, ни тебя, ни остальных людей не тронут. На кону высокая цена, и он хочет быть уверенным в тебе.

– Кто он? – Архипов постелил пустой мешок на пол и сел на него у стены, так, чтобы в поле его зрения были и Узун и Радел одновременно. – Сермет? Старик, который наблюдал за поединком и показывал меня аборигенам?

– Да, он самый. – вздохнул собеседник Дениса. – Помнишь наше знакомство? На планете Сорн? Конечно же, ты помнишь. Ты даже не представляешь, насколько я был рад вашему появлению. Тогда я впервые осознал, что ещё не всё для меня потеряно. Мардур – мой сын. У него были большие планы на долгую и счастливую жизнь.

– Он же погиб! – Архипов вспомнил иссохшее тело, которое они нашли у подножья горы Иремель будучи ещё на Земле.

– Да, Денис. Погиб. Я слишком хорошо его воспитал. Он был против переселения разума и боролся за естественную жизнь. Я, как и мой сын, принадлежу к небесным жителям. Ты этот термин ещё не раз услышишь от местных. Наша раса, наш вид возник и жил на этой планете.

– Как называется планета? – перебил Архипов. – Раз уж ты решил выложить карты на стол, давай, рассказывай всё.

– Тоуфи. Планета называется Тоуфи. А его жители именовали себя тоуфийцами. Мои предки жили не ведая о других планетах, и решая свои насущные проблемы развивали технологии. Пока не наступили холода. Всю планету сковал ледяной панцирь. Ты, кстати, сейчас можешь наблюдать это явление. Панцирь существует уже тысячи лет. Много за это время погибло тоуфийцев. Мои предки решили, что прежней жизни на планете уже не будет, и построили город на околопланетной орбите.

В памяти Архипова всплыли небесные объекты, которые он видел в те короткие мгновения, когда был на улице.

– А раз технологии позволяли покинуть планету, почему они не нашли себе новый дом? – спросил Денис, считая вопрос вполне логичным.

– Такие идеи разрабатывали. И даже нашли подходящую планету, но она оказалась слишком далеко. А Тоуфи обладает ценным минералом, потерю которого мы не можем допустить. В этом минерале заключается наша жизнь, без него тело не способно прожить и года. Вся планета изрыта шахтами, добывающими этот минерал. Это очень сложный и опасный процесс. Часть населения перебралась на орбиту в построенные города, а другие жители, задействованные на добыче, остались на поверхности, продолжая работать. Но это не могло продолжаться долго, оставленные на планете поселения постепенно вымирали, и мы начали отправлять жителей для добычи феваля уже с Эвена.

– Феваль – это минерал? А для чего он? Как вы его используете? – уточнил Денис.

– Феваль нужен для нашего тела. Без этого элемента тело не может быть живым, оно просто развалится. Раньше мы его употребляли естественным образом. Он был в нашей еде, в воде. Но как только переселились на Эвен и перешли на искусственную еду, возникла необходимость употреблять его отдельно.

– Эвен – это ваш небесный город?

– Да. Эвен наш город. Сейчас там осталось не больше миллиона жителей. И со временем мы утратили возможность к естественному размножению. Мардур – один из последних, кто получил жизнь.

– А как же вы существуете до сих пор?

– Не перебивай меня глупыми вопросами. Я тебе, единственному представителю твоей расы, ведаю трагическую судьбу моего народа.

– Я тебя не просил! Из-за твоего народа я нахожусь тут, и совсем не восторге от этого. Жил прекрасно и без этих знаний, – фыркнул Денис. Он доел последний кусочек и почувствовал сытость. Чистая одежда, сухое и относительно тёплое помещение. Все традиционные потребности организма он удовлетворил и сейчас мог уже подумать о побеге. Возвращение домой пока оставалось на стадии мечты, но он ставил себе именно такую конечную цель. Ничего другого не рассматривал.

– Тебе в будущем понадобится эта информация. Я не всегда смогу присутствовать рядом и подсказывать. Так что слушай и не перебивай, – встав с места грубо ответил Узун. Он молча прошёлся по коридору и вернувшись обратно продолжил. – К тому моменту мы научились перемещаться к далёким планетам.

– Вопрос! – воскликнул Денис. Узун замолчал и медленно повернул голову к нему. – Я что-то не понял, а сколько лет вы живёте? Цикл жизни вашего организма, если точнее выражаться.

– Жизнь, Денис, в твоём понимании, имеет начало и конец, и люди между этими двумя определениями пытаются жить. Они думают о завтрашнем дне, забывая про вчерашний и игнорируя реальность. Тот самый отрезок времени, в котором он находится здесь и сейчас. Ты озабочен планом действий, не думаешь о своём опыте. И совершенно не ценишь момент своей жизни, который происходит сейчас. Только научившись жить «сейчас», ты научишься думать о будущем и не забудешь прошлое. Тоуфийцы прошли этот этап и научились жить. – Узун встал и сбросил своё одеяние, представ перед человеком совершенно без одежды.

Его тело было сплошь покрыто шрамами, искривлённая грудная клетка и бледный цвет кожи дополняли удручающую картину, демонстрируя здоровье старика.

– Видишь тело? – Узун для наглядности покрутился вокруг себя и вновь облачился в просторный халат. – Это уже третье моё тело. Оно совсем в плохом состоянии, но другого у меня пока нет, и приходится следить за этим.

– Третье тело? – Денис изумлённо раскрыл рот и уставился на Узуна, который в свете полученной информации открылся для человека в новом свете.

– Как я и говорил, мы научились жить сегодня, а тело – всего лишь временный сосуд. Разум, вот что главное в живом организме. Разум – это и есть личность. Поскольку из-за дефицита феваля мы были ограничены в размножении, мы нашли способ останавливать смерть. Разум остаётся, а тело меняется, и главная задача состоит в том, чтобы создавать новые тела. В этом нам помогает феваль и… – Узун замолчал.

– Я кажется знаю, о ком ты говоришь, – предположил Денис.

– Нам пришлось. Пришлось жертвовать другими расами ради выживания нашей. Это закон вселенной. И мы этим законом имели полное право воспользоваться.

Архипов пытался вспомнить сложное название существ, которые перебили практически всё население планеты ради размножения. – Жнецы. Хэглены! – Денис вспомнил, как их называли аборигены, ставшие жертвой этих существ.

– Хэглены?! Нет. Жнецы – больше подходит. Мы их называем Поливиты. Они добывают нам материал для создания тел. Вернее сказать, они сами являются исходным материалом. На них мы наткнулись давно, ещё во время разведывательной миссии. Изначально считали их бесполезной формой жизни, но их тела прекрасно подходили для переработки. И с тех пор многие тысячи лет мы используем их для добычи материала.