- Стой, — прохрипел Хромой, но тут на глаза Насте попался небольшой балкончик с окном. Зрелище вселяло надежду.

- Сюда?

- Что? - провожатый вскинул голову, и его шляпа чуть не слетела.

- Смотрите, там окно. Это…

- Да, оно самое. Заползай.

Поперек окна шла скоба, прямо как на печной заслонке. Видимо, ее и надо было дергать. Так она и поступила; рама с протяжным скрипом шевельнулась, но и только. Настя потянула сильнее, и неожиданно створка вышла из переплета, а сама она едва не кувырнулась с балкона.

Меж тем на улице под ними стало темным - темно из - за напирающих друг на друга стонущих тел.

Она перекинула через подоконник одну ногу, потом вторую и через мгновение стояла внутри башни с белеными стенами.

За ней последовал Хромой, но не удержался на ногах и кубарем покатился по полу. Некоторое время он пластом лежал на спине и надсадно дышал.

- Затвори - ка окошко, малой. Отравы напустишь.

– И то верно.

Настя принялась задвигать створку на место. Нашарив трость, калека поднялся на ноги. Сперва его пошатывало, но он быстро поборол слабость. Настя обвела помещение взглядом. Окна не заколочены, воздух явно почище, чем снаружи. Повсюду стояли призрачные силуэты; при ближайшем рассмотрении они оказались мебелью в чехлах. Пощупав один из них, Настя наткнулась на подлокотник - видимо, стул. Вон там - кушетка, а это - стол… Подняв глаза, она увидела скелет люстры - некогда, несомненно, очень красивой, но растерявшей с годами половину хрусталя. Она узнала это место – Царская башня. Выходит, они сейчас в третьем секторе второго кольца.

Вдруг, из отдаленного уголка башни донесся отрывистый треск. По всему строению прокатилось громкое эхо и постепенно растаяло.

- Что это было? – спросила Настя.

- Будь я проклят, если знаю, - отозвался Хромой.

- Мне кажется, это внутри...

- Верно мыслишь, - произнес калека.

Покрепче обхватив трость, Хромой оторвал её от пола и приготовился открыть огонь.

За первым всплеском шума последовал второй, теперь его ни с чем было не спутать: несколькими этажами ниже что - то обрушилось.

- Не нравится мне это, - проворчал Хромой. - Надо бы спуститься.

- Нельзя! - сердито зашептала Настя. - Звук шел снизу. Нам надо наверх!

- Дурак! Вот сунемся туда, кончится лестница и что? Бери нас кто хочет.

На этом их спор и скис, потому как в другой стороне послышался еще один звук - громче и непонятнее. Над головами у них зашумели мощные машины; со свистом и грохотом на башню надвигалась некая громада…

- Господь всемогущий, что за…

Настя так и не закончила вопроса. В один из верхних этажей врезался чудовищных размеров дирижабль. Стекла в окнах задребезжали и мир заходил ходуном.

Хромой бросился к лестнице, словно здание и не сотрясала сверху донизу дрожь.

- Вниз! - скомандовал он и неуклюжей побежкой исчез во мраке.

Сбивчивый топот провожатого бил по ушам не хуже, чем завывания ветра и глухой стук, с которым колотился о стены дирижабль. Когда Настя добралась наконец до лестницы, вздыбившаяся тьма поманила её в свою утробу, но она пересилила себя и тронулась к вершине башни.

А потом тьма стала гуще и хлынула со всех сторон; обрушилась на неё, как вода, как земля, как сам небосвод.

Где - то неподалеку раздался треск дерева. Стоны сразу зазвучали громче - мертвецов не просто стало больше, у них появился какой - то новый повод для волнения.

Я схватил винтовку и прислушался. Могло стать, что гадины проникли в здание, тогда придется расчищать себе путь до самого подвала, но если эти твари последуют за мной вниз, то могут загнать в ловушку.

Хотя, что вверху застрять, что внизу - невелика разница: так и так несдобровать. Лучше держать оружие наготове, а ухо востро.

Вдруг уличная какофония грянула с новой силой. Неужели через подвал уже не сбежать? Дослав патрон, я еще разок выглянул за карниз.

Мертвячья свора то сбивалась в кучу, то распадалась на группы. Число их возросло по меньшей мере втрое. Скромные потери, понесенные ими на лестнице по моей вине, были с лихвой возмещены.

Кажется, входа они так и не нашли. Вместо этого уродцы бросались на доски и кирпичную кладку, но без особого успеха.

Снова послышались грохот и характерный треск сырой древесины. Гадины ответили воем и засуетились.

Да откуда эти звуки? И кто их производит?

- Эй, ты, на крыше «Приморской»! Ты в маске?!

Раздавшийся внезапно глухой голос поначалу меня даже смутил. Звучал он резко и казался особенно чужеродным в этом гиблом месте. Слова доносились откуда - то снизу, но не с самой улицы.

- Кому говорят - ты, на крыше гостиницы! Есть у тебя маска, или ты там помер уже?

Конечно, я не приметил названия гостиницы, но к кому еще мог обращаться голос, как не ко мне? Так что я проорал во всю глотку:

- Да! Есть у меня маска!

- Что?!

- Есть говорю маска!

- Чего орешь! Кто бы ты ни был, пригнись и заткни уши, так их перетак!

Мой взгляд лихорадочно метался над бурлящей внизу толпой.

- Где вы?! – закричал я и почувствовал себя дураком, потому как бушевавшая на улице мертвецкая симфония заглушала любые слова, кто бы и где бы там ни сидел.

- Кому сказано - пригнись и заткни уши, чтоб тебя!

Тут, через дорогу, в окне еще одного заброшенного дома, я заметил возню. Сверкнула ослепительная голубая вспышка, потухла ненадолго и сверкнула ярче прежнего. Одновременно ушей достиг пронзительно жужжащий гул. Звуковая волна рассекла ядовитый туман и со свистом пронеслась мимо, вколотив смысл предостережения мне прямо в мозг.

В третий раз просить не пришлось. Я пригнулся, забился в ближайший угол и прикрыл голову руками. И хотя локти крепко сдавили уши, заглушая все звуки, этого оказалось недостаточно, дабы спастись от всепроникающего электрического писка, острого, как игла. Так я и сидел, таращась на кирпичи, пока по кварталу не прокатился мощный взрыв, сопровождавшийся треском, от которого хотелось вывернуться наизнанку и который длился слишком долго для обычного выстрела.

Когда звуковой шторм растерял свою разрушительную силу и сошел на нет, до меня вновь донесся голос, чеканящий новые команды. Только вот я его не слышал и не мог даже шевельнуться. Руки тисками сжали голову, колени совершенно оцепенели, и мне никак не удавалось с ними совладать.

- Живо поднимайся! – услышал я наконец. - У тебя есть три минуты, пока кадавры не очухались! А если не поспеешь, то пеняй на себя!

Приложив все силы, я сустав за суставом расшевелил сначала руки, затем ноги и рухнул на колени.

Потом присел еще раз, чтобы подобрать соскользнувшую винтовку. Закинув ремень на плечо, подтянул под себя ноги. В ушах все еще звенел тот кошмарный звук.

Позади зиял выход на гостиничную лестницу, дверь тоскливо осела на петлях. Я налетел на неё и чуть не укатился кубарем по ступенькам. Меня изрядно пошатывало, но силы по – тихоньку возвращались. Добравшись до первого этажа, я без особых трудностей перешел на подобие бега.

Все окна в холле были заколочены и мрак стоял кромешный, не считая полосок унылого дневного света, сочащегося из щелей. Привыкнув немного к темноте, я разглядел запыленную стойку портье и опять - таки мозаику следов на полу. Парадная дверь оказались заложена толстенным брусом. Я рванул его вверх и задергал ручкой, но проклятая дверь никак не поддавалась. Не теряя времени, я что есть силы ударил её ногой. Та прогнулась, но выстояла. От второго удара треснули петли, а третий вынес всю дверную коробку.

Сразу за порогом я налетел на своего спасителя. Им оказался невысокий, ниже меня на голову, щуплый господин в потрепанном пальто. Плечи незнакомца укрывали стальные пластины, а на запястьях и локтевых сгибах были вставлены куски самодельной кольчуги. Лицо его закрывала маска с очками и широкополая шляпа.

– За мной, живее! - скомандовал он и легкой поступью сорвался с места.