Под нами вращалась пустота - безрадостная, бессмысленная и бездонная. Где - то в её чреве томилась Настенька, и некому было спуститься на дно и вызволить её, кроме родного братца. Во мне бились твердые намерения отыскать сестрицу во что бы то ни стало и через три дня вывезти её отсюда.

Сколько бы я ни думал о своей цели и внушал себе, что достигнуть её надобно любой ценой, плескавшегося в сердце ужаса не убывало.

- Боязно? - спросил Митрич.

- Боязно...

Наконец дирижабль застыл: выше уже не подняться. Пасть воздуховода разверзлась прямо под ним.

Капитан произнес:

- Теперь или никогда, барин.

Я набрал в грудь побольше воздуха, нацепил очки, маску и кожаные перчатки.

– Прощайте, господа... – кивнул я, и, собравшись духом, прыгнул в непроглядную тьму.

Вслед за Хромым, освещавшим себе путь единственной тусклой свечой, Настя спустилась в подвал старой гостиницы рядом с пекарней. Дальше они свернули в туннель с кирпичными стенами, вдоль которых тянулись трубы. Там дорога пошла под уклон. Казалось, спуск длится не первый час. Наконец Настя решилась спросить:

- А разве нам не наверх?

- Туды мы еще доберемся, - отозвался Хромой. - Как я уже говорил, порой надобно забраться пониже, дабы очутиться повыше.

- Но я думал, в этом секторе больше частных домов. А мы ходим по подвалам всяких там гостиниц.

- Мы сейчас не по гостинице расхаживали, - возразил Хромой. - Это была церковь.

- Верите ли, снизу их и не шибко различишь, - проворчала Настя. - И вообще, когда можно будет снять маску? Толкуют, дескать где - то под землей есть чистый воздух...

Хромой перебил её:

- Тихо! Слышал?

- Что?

Они замерли неподвижно, как статуи. Слева и справа нависали стены, влажные от плесени и грязи. У них над головами располагался люк, выходящий прямо на улицу и заделанный стеклянной плиткой; благодаря ему коридор неплохо просматривался, и Настя с изумлением поняла, что наступило утро. Такие люки попадались в подземелье не столь уж редко, однако на участках между ними властвовал мрак. Они перебегали от одного островка тьмы к другому, словно каждая тень была безопасной гаванью, где никто не мог их увидеть и ничто им не грозило.

С потолка то и дело срывались капли воды и звучно разбивались о пол. С улицы доносился неясный рокот: вдалеке что - то с шумом двигалось. Но поблизости Настя никаких тревожных звуков не уловила.

- Что я должен услышать? - поинтересовалась она.

Глаза Хромого сощурились.

- Мне почудилось, что за нами кто - то идет. Маски можно будет снять уже скоро. Сейчас мы приближаемся к неспокойной части города. Надобно как - то через нее пробиться, а как пробьемся - сразу попадем в закупоренные кварталы. Там и сбросишь свою маску.

- А что, тут и по сей день живут люди? – с притворством спросила Настя.

- Еще как живут, - произнес он, но вдруг осекся и весь обратился в слух.

- Что такое? Кадавры? - спросила Настя, потянувшись к сумке.

Хромой покачал головой:

- Сумнительно. Что-то тут не ладно.

- За нами следят?

- Тише ты! - цыкнул Хромой.

Настя заметила её первой. От ближайшего участка, погруженного в тень, - одного из тех, где никто не мог их увидеть и ничто им не грозило, - плавно отделилась фигура. Она, казалось, не двигалась вперед, но постепенно обретала очертания. У размытого силуэта, ростом с Настю, обозначились контуры, и в луче света ярко блеснула пуговица на одежде.

Проявляться фигура начала снизу: сперва Настя увидела изгибы башмаков, потом морщинистые складки на обвисших штанах и колени, которые уже распрямлялись. Отвороты куртки, швы на рубашке и наконец - профиль, настолько же неприятный, насколько и запоминающийся.

У Насти сперло дыхание в горле. Этого хватило, дабы Хромой в один миг развернулся на здоровой ноге. И опять вскинул трость, точно ружье, чем немало удивил Настю. Следом он прицелился в фигуру у стены и нажал какой - то рычажок, спрятанный в рукояти. Раздавшийся выстрел по оглушительности и мощи ничем не уступал прочим, которые доводилось слышать Насте, - а таковых, надо признать, было не так чтобы много.

По коридору прокатилась свинцовая буря, сотрясшая его до основания, и тень юркнула в сторону.

- Чтоб тебя! Поспешил! - в сердцах выкрикнул Хромой.

Взведя большим пальцем рычажок на трости, он снова встал на изготовку. Противник затаился в темноте. Настя старалась прятаться за спиной своего провожатого, пока тот наставлял дуло то туда, то сюда, то по сторонам, то перед собой.

Настя, чуть не оглохшая от выстрела, никак не могла отдышаться.

- Я его видел! - завопила она. - Вон там! Это кадавр?!

- Нет, и закрой скорее рот! Кадавры не…

Его слова неожиданно прервал свист металла, и что - то острое с силою вонзилось в отсыревшую кирпичную кладку. Присмотревшись, Настя разглядела небольшой нож с рукояткой, обмотанной кожей. Прошел он очень близко - до того близко, что через несколько мгновений по уху Хромого потекла струйка крови.

- Рубина, яхонтовая моя, это ведь ты? - рявкнул он. Потом продолжил, уже тише, - Теперича, я гляжу в твою сторону. Только шевельнись, проделаю в тебе дырку, Богом клянусь. Живо выходи! И встань так, чтобы я тебя видел.

- Поищи других дураков!

Странный голос, странный акцент.

- Можно и дурой побыть, коли хочешь прожить часок - другой. И не смей тут со мной нахальничать, принцесса. Коли уж собралась драться в темноте, не стоило нацеплять на себя братовы пуговицы. Они блестят на свету.

Не успели слова сорваться с его языка, как куртка вместе с пуговицами шлепнулась на пол туннеля.

- Гадство! - выругался Хромой, взмахнув тростью, потом схватил Настю за шиворот и оттащил назад, подальше от сочащегося с улицы света.

Они притихли и навострили уши. Но все было спокойно, пока невидимая женщина не заговорила:

- Куда ты ведешь этого мальчишку, Хромой? Что ты с ним намерен делать?

Насте её голос показался сиплым. Звучал он приглушенно и неприятно - липко.

- Не твоего ума дело, принцесса, - понеслось ей в ответ.

Настя не хотела без нужды задавать вопросов, но не смогла сдержать удивления:

- Принцесса?

- Мальчик? Мальчик, если в тебе есть хоть капелька ума, то не води компанию со старыми дезертирами. Там, куда он тебя ведет, нет ничего хорошего.

- Он во дворец меня ведет! – крикнула Настя в темноту и тут же получила толчок локтем и осеклась.

- Он ведет тебя на верную смерть, а то и хуже. Хочет выменять тебя на что - нибудь у своего хозяина.

- Рубина, еще одно слово, и я стреляю! – предостерег Хромой.

- Напугал, - ответила та. – Мы оба знаем, что в твоей старушке только два заряда. Так что стреляй. У меня хватит для тебя ножей.

- Вы что, настоящая принцесса? - повторила вопрос Настя.

И получила локтем уже по зубам. Во рту появился вкус крови. Она спрятала лицо в ладонях и бормотала все бранные слова, какие знала.

- Пошла прочь, Рубина! Не твоего ума дело.

- Мне известно, куда вы направляетесь, а этому мальчику - нет. Так что меня это касается. Ты сам душу продал - на здоровье, но других за собой не тяни. Я такого не потерплю. И тем более не дам заманить ребенка в ничейные кварталы.

- «Этому мальчику»? – процедила Настя сквозь пальцы. - У меня есть имя, госпожа.

- Знаю. Тебя Николаем зовут. Слышала, как ты болтал ему на крыше.

Хромой едва не срывался на крик:

- Да ведь только я о нем и забочусь!

- Ты его уводишь…

- Я веду его в безопасное убежище! Он сам меня попросил!

Во мраке опять просвистел нож - из одной тени в другую. Никакого звяканья на этот раз не раздалось, зато Хромой вскрикнул.

Почти сразу за первым ножом последовал второй, но отскочил от кирпича. Не дожидаясь третьего, Хромой выстрелил, только угодил в потолок - то ли случайно, то ли с испугу.

Одна из опорных балок переломилась и рухнула… увлекая за собой пласты земли и кирпичные стены.