- Ну вот, теперь оно у нас на носу. Ведите эту штучку? - Купцов показал свой рисунок. - Перевоплотиться можете?

- Постараюсь, – ответила Ольга, взяла листок и грациозно выплыла из кабинета, покачивая крепкими бедрами.

Я ровным счетом ничего не понял, но и вопросов задавать не стал. Зная Фёдора Михайловича, он сам вскоре всё прояснит. Тем более, он углубился в просмотр каких-то писем.

- Читал давеча ваш рапорт, Николай Александрович, – обратился ко мне Купцов, протягивая конверт. – Я вами горжусь, знайте это. Представляете, как обер – полицмейстер станет плясать от радости?

- Не шибко, – признался я, с улыбкой пряча конверт во внутренний карман жилетки.

- Поверье, это отвратительнейшее зрелище.

Прошло, примерно, с полчаса.

- Хорошо? - раздался звучный голос агентши, впорхнувшей в кабинет.

Перед нами была совсем незнакомая женщина с красивым восточного типа лицом. Черные как смоль волосы были причесаны по - модному, назад, вуаль, касторовая шляпа с загнутыми полями, с огромными перьями...

- Отлично! - воскликнул Купцов. - Я вижу, что уроки грима вы усвоили превосходно. Ввиду того, что я не знаю, когда именно мне потребуется ваше участие, попрошу вас сегодня безотлучно находиться здесь. А покамест ступайте, душа моя, ступайте.

Мы остались одни.

- Николай Александрович, - начал Купцов, прохаживаясь по кабинету, - Вы хорошо знакомы со случаями «преступно - болезненной мании мести»? Такое состояние душевной прострации, патологического аффекта, длительного, существует в психиатрии?

- Безусловно, Ваше высокородие. Мания преследования выражается в том, что одним больным кажется, что их преследуют, другим - что они должны преследовать.

- Так... так, - пробормотал Купцов. - Но, не правда ли, какая художница моя агентша? Молодец! Живой портрет! Живой!

***

Высокий элегантный господин инженер поднимался по лестнице. На третьей ступеньке он столкнулся с новым жильцом, господином с черными бакенбардами.

- Простите, пожалуйста, вы, кажется, инженер Власов?

- Да, это я. Что вам угодно?

- Стало быть, соседушка мой. Очень приятно. - Барин назвал себя, и джентльмены обменялись рукопожатиями.

- Видите ли, господин Власов, швейцар - он у нас новый - по ошибке вложил в мой почтовый ящик это письмо. Не вам ли оно адресовано?

Инженер взял письмо и сильно побледнел.

- Что это? От неё?.. Благодарю вас... Да, письмо адресовано мне.

Он тут же нервно разорвал конверт и стал читать. Лицо его стало принимать все более злорадно - торжествующее выражение.

- Ох, как я вам благодарен, что вы вручили мне это письмо!

- Помилуйте, за что же... вы поступили бы, я не сомневаюсь, точно так же.

- Глупый швейцар! - злобно прошептал инженер. - Хорошо, что так вышло...

- А вы, господин Власов, жили еще при старом?

- Да.

- Скажите, правда, будто в этом доме недавно случилось зверское злодеяние?

- Да. Здесь нашли убитую женщину… даму из высшего света... Разве вы не читали?

- Я мало читаю газеты... До меня доходили какие - то слухи... Где же её нашли?

- Вот здесь... Видите, там... ниже… на площадке...

- Горе то какое, – покачал головой господин с черными бакенбардами. – Какой негодяй на такое способен?

- Швейцар. Он арестован и сидит в тюрьме.

- Слава Богу! – вскинул господин руки. – За что загубили то, не знаете?

- По-видимому, с целью грабежа... У него нашли бриллиантовое кольцо с руки убитой... Вообще это очень темное дело. Я сильно сомневаюсь, чтобы правосудие пролило истинный свет на злодеяние. Инженер сухо рассмеялся.

Я, предчувствуя, что в эту ночь должно разыграться нечто знаменательное, находился в кабинете Купцова и вел оживленный разговор с Олей. Статский советник вошел в кабинет с часами в руках, что - то чиркнул на бумаге и, позвонив, отдал дежурному чиновнику.

- По назначению! - лаконически бросил он. Потом повернулся к нам.

- Ну, душа моя, одевайтесь. Где ваше домино и маска? А вы, голубчик, имеете желание проехать в маскарад?

Я, само собой разумеется, согласился.

Затем он стал подробно объяснять Оле, что она должна делать и говорить:

- Вы приедете в маскарад. Встаньте у третьей колонны справа. К вам подойдет высокий господин в черном домино, с красной гвоздикой в петлице. Имейте в виду - это ваш муж... Вы же, голубчик, ходите в стороне и будьте на чеку. Уже на месте получите распоряжения. Отправляйтесь сейчас же, я прибуду чуть погодя.

Бал благородного собрания проходил в богато убранной зале дома на Невском проспекте, к которому съезжались вельможи и важные дворяне, в своих огромных высоких каретах с откидными лесенками у дверец. Сзади на запятках стояли, держась за ремни, как правило, два огромных гайдука, два ливрейных лакея, а на подножках, по одному у каждой дверцы, по казачку. На их обязанности было бегать в подъезды с докладом о приезде, а в грязную погоду помогать гайдукам выносить барина и барыню из кареты на подъезд дома. Карета запрягалась четверней цугом, а у особенно важных особ — шестерней. На левой, передней, лошади сидел форейтор, а впереди скакал верховой, обследовавший дорогу. На самоходных колясках таким особам передвигаться было не по чину.

Внутри огромная зала была битком набита веселой маскарадной публикой. От массы ярких разнообразных костюмов рябило в глазах. Пахло духами, разгоряченным потом и косметикой. Прелестные звуки томного штраусовского вальса заглушали тихий смех и оживленную болтовню масок. Я был в домино, чувствовал себя, признаться, чрезвычайно глупо. Несколько масок с веселым смехом окружили меня, стали тормошить. «Это, наверное, какой - нибудь ученый медведь!» - «Или ревнивый муж, отыскивающий свою благоверную!» - «Маска, да не будь таким букой, пойдем пить шампанское. Бокал холодненького?». Я отбивался от этих хорошеньких маскарадных пчел и вдруг услышал тихое восклицание:

- Бедный помощник!

Я живо обернулся: «Кто меня узнал?» - пронеслось в голове. Высокая дама в домино и маске прошла мимо. Я последовал за ней, расталкивая толпу. Несколько раз маска оглядывалась: «Ах, помощник, помощник!»

- Кто ты, прелестная маска, почему ты думаешь, что я – помощник?

Высокое домино рассмеялось.

- Я Аэндорская волшебница, мне ведомо абсолютно всё, – кокетливо ответила она и растворилась среди масок.

Что - то знакомое уловил я в голосе таинственной незнакомки. Тут я, однако, вспомнил, что явился в маскарад, чтобы наблюдать за таинственной историей, начатой Купцовым. Где же он сам? Как найти его в этой толпе? Я взглянул на третью колонну, около нее стояла женщина в черном домино - наша Оленька. Я подошел ближе, стараясь оставаться незамеченным. К ней подходил высокий господин в черном домино с красной гвоздикой.

- Итак, это вы, сударыня? - Сколько злобы, презрения и ненависти звучало в голосе. - Я получил ваше письмо и, как видите, явился.

- Благодарю вас, – отвечала агентша.

- О, не за что! Это не будет для вас особенно приятно. Почему вы назначили мне свидание здесь?

- Потому, что я знаю, что вы часто бываете в маскараде.

- Ого! Вы следите за мной? С какой целью?

- Я - ваша жена, если вы запамятовали!

- Что? И вы... вы смеете еще говорить об этом после того, как покрыли меня позором?

- Я сознаюсь... Я согрешила... но вот уже два года я искупаю вину невыносимыми страданиями. Вы вышвырнули меня с ребенком на руках, без всяких средств. Голод, холод, унижения... Мой малютка умер...

- Лукавая тварь! Вы так умеете притворяться, что даже меняете голос, я не узнаю его...

- Два года таких страданий... Сжальтесь надо мною! Вы очень богаты...

- Никогда, ни за что! Я поклялся мстить вам страшно, и не только вам, но и всем женщинам, изменяющим своим мужьям.

Что - то зверское, фанатически - безумное зазвучало в его голосе.

- Нет, нет… вы сжалитесь... поедемте отсюда...