Перед ним открылась «картина ада» и такая, и знакомая — и одновременно — чужая. Под ним была — огромная и жуткая, похожая на провал, — долина, и где вместо почвы лежала — обгорелая и изъеденная трещинами — земля — словно «шрамы» от старых ран что так и не смогли «затянутся» и куда не кинь — взгляд — везде тянулась лишь — тьма — и мёртвые «очертания былого», где нету ни — «пощады» ни «надежды». Над обгоревшей землей витал — " густой серый дым" словно всё это было — «некое жерло старого вулкана», откуда только и «рвался» — смрад, гарь, и такая «подавляющая» — пустота, что пожирала не только «его глаза» но и тянуло за собой — всё его «одинокое» и давно " измождённое — нутро". В этой жуткой «дымке» кружили — «жуткие огни» похожие на тухлые угольки из громадного, и такого — зловещего — камина, и повсюду на фоне этой унылости — раздавался какой-то — тупой гул, то низкий и зловещий — словно «кто то кричит под водой», — и этот «вой» — вводил его в — такой же — «тягостный и безнадежный» — транс, от которого всё нутро — сворачивалось в тугой комок, от этого «всепоглощающего» — страха.
Вдалеке в «этой долине смерти» он увидел целую стаю, жутких тварей, что толкались и яростно — сражались между собой — как дикие и оголодавшие — звери — что не могли «поделить добычу». Гигантские черви — похожие на обгорелые брёвна — в бессмысленной агонии — «рвали землю» дабы что то там — себе откопать и тут же, сталкивались с такими же — жутких демонами, с крыльями — как у летучих мышей и у которых были, «не менее уродливые рожи», а где-то там, в самом «далеке», бродили непонятные тени — существ которых было — невозможно — рассмотреть — и которые походили на тени древних богов, что спустились с небес дабы показать, как на самом деле — «убога» эта их столь «любимая» — «безысходность». И всё это выглядело как какой то чудовищный сон, что никак не мог от него «отвязаться»
И Рей понимал что — это больше «не игра» это реальный — «провал» в какое то «отчаяние», но даже в этом — тупиковом месте — он не был готов «сдаться» он опять как то «чуял» — что его «здесь» — для чего то ждали — и он должен был — во «всем» — тут — «разобраться», что бы наконец обрести — " ту истину" которая всё еще — ему так упорно — «маячила» — вдалеке.
На этом жутком и мрачном плато — стояли ещё несколько силуэтов — это были, такие же как и он, — «жалкие» оборванцы — явно прибывающие в таком же — глубоком ахуе. Все они выглядели напуганными и растерянными, словно их бросили — не пойми где — в этом, «богом забытом» месте. Одни были постарше другие помладше, у кого то отчаяние переплеталось с неверием, и в их глазах был «немой ужас», у них не было — «плана действий», не было ни «цели», ни «надежды», они все были похожи — как — стая тупых овец — в ожидание своего — неминуемого и скорого — «конца», они больше походили — на — каких то «статистов» на фоне всего это «звериного мракобесия». Одни из них — сидели обхватив руками головы, как будто желая раздавить себе «тупую» «коробочку» которая не хотела что бы они — «понимали» в чём их беда — а другие просто таращились в «никуда» словно смотрели — «то самое» — «дно их отчаяния» которое вот — вот должно их — на конец то — всех «поглотить». Рей пытался осмыслить — всё происходящее, но его разум всё еще — отказывался — что то — членораздельно и внятно — «выдавать» давая понять что все потуги были тщетны и что «здесь» его уже ждёт «иная судьба» куда более страшная чем всё то — что он всё время — старался от себя — отгородить. «Зачем „они“ нас „всех“ — сюда — притащили⁈» — пронеслось в его голове — как старый и больной «скрип», понимая что у него нет даже — малейшего — шанса.
«Что… Что происходит? Где я, блять?» — пробормотал Рей, как обычно для самого себя, но с нетерпением — жаждая «истинный» и столь нужный — для него — ответа. Его «нутро» — опять содрогнулось и почувствовало — ту давно знакомую — и такую — жгучую и — уже — «привычную» — боль.
Но ответа не было. Как не было и «того мира», — которого он так яростно — жаждал. Всё что было — всё, — это было — его наказанием, за всю его, такую никчёмную «жизнь».
Завыл ветер, пронося мимо пыль, сажу и пепел и что его коснулось это был — злой и настойчивый — «знак» как «чёрная метка» его скорой, и «неминуемой кончины».
Вдалеке взревел один из «голодных и таких отчаянных» демонов — давая понять что это всего лишь — не более чем — просто «его сон» и что сейчас, всё только — «начинается».
И как по заказу — прямо перед его глазами, один из этих «новоиспечённых» — «попаданцев» что так робко пытался перешагнуть черту — и не справился с ужасом — робко потянулся к краю этого «каменного плато», и стоило ему — просто перешагнуть — эту черту — как на его — беззащитное тело тут же — накинулась чёрная тень — и словно кусок мяса на крюке с жуткий и стоном и и агонией — бедняга — тут же был затащен — в это, отвратительное — и такое — столь лицемерное и «зловонное» — " пекло".
Рей с отвращением — отшатнулся от края — от всего увиденного — его снова «накрыло» той жгучей волной — пронизывающей и тупой — «апатии». Его ноги как «губка» намокли от пота и стали — ватными а сердце как сумасшедшая — птица трепыхалась в клетке от — ужаса, на что он был способен «на самом деле». На лбу у него тут же выступили холодные капли, словно «капли крови» от невидимой боли что истязала его душу изнутри. Его тело — всё так же трясло — как осиновый лист на ветру — где всё — словно «ломалось», и куда не кинь свой взор — «не было» не «света» — не надежды, а только «ужас» что, ждал своего часа, чтобы всё окончательно — «растоптать». И его вдруг, перемкнуло — и он тут же от всего этого — отвернулся — дабы укрыться от — всех этих «гнусных» — и бессильных терзаний которые так упорно — хотели свести его в гроб.
Внезапно на плато возникло несколько фигур — жутких тварей, больше похожих на скелеты — с обтянутой высохшей кожей. Их глаза горели алым пламенем словно — угли, в мрачном и тёмном — камине, и их не было «губ», где «зияли — как разверстая пропасть», их лица больше походили на старый — обожженный пергамент с жуткой усмешкой от которого — хотелось свихнуться — от одной только их пошлой — и глупой «сущности». И вся их суть — сходилась к одному — и «их тупость» только всё сильнее начинала вгонять Рея, в новые, ещё более, проклятые — «страхи». Они были — уродливыми, тощими и жилистыми и от одного ихнего взгляда его всё нутро наполнил — первобытный ужас. Рей — внезапно, не смог сдержать крика, и как раненый зверь, что попался в капкане — издал мучительный стон, пытаясь вырваться от этого ужаса, что «навис» как проклятье — над — «ним»
Сердце в груди ухнуло как перепуганный кролик и его горло сжало как от невидимой удавки. И словно его — «душу » кто то, в этот момент, решил «попытать».
И он наконец — ощутил — страх который походил на омут — который «тянул» — на самое — «дно» и как будто показывал что — он, «и в правду» всего лишь — жалкая — «марионетка» в «чьих то грязных руках».
Существа, безмолвно, но с треском своих «костей», устремились к тем «жалким» и бедным — «людям» на плато. Все от чего то вновь заорали, словно их резали ножами, заверещали как испуганные и «потерянные» щенки и поспешно и как стадо испуганных баранов, бросились врассыпную, в панике метались, по всему этому — «проклятому плато», но «их» страх и всё их бессилие, уже — ничем — не должно — было — им «помочь». Всё «здесь», закончится ровно «так» как было «предрешено»!
И менее чем за — одну — долгую и бесконечную — минуту — это место — вновь — превратилось в — тупое месиво, из «крови и криков». Существа с жуткой, «бесчеловечной» скоростью — разрывали людей — на «куски», оставляя — повсюду — разбросанные конечности, вперемешку с — лужами крови, и оторванных и запекшимися — «кишками», и «проклятым месивом», от — их старых и никчемных — «костей».
