Снова взглянув на значки своего — столь «проклятого статуса», Рей решил понять, что ещё может дать этот новый мир. Очки, которые он собирал как «мертвец» откусывая плоть у своего мучителя, росли, с каждой новой и кровавой битвы, давая ему возможность — «играться» со своей столь «убогой — 'смертью». Уровень его так же «повышался», словно он и вправду — был «героем „какой то «жалкой» компьютерной «игры»“, но Рей ощущал — что этого мало. Его „сила“ росла, но ему всё еще, не хватало опыта, дабы, всё это — в конечном итоге — „направить в нужное русло“. И тут он всё вспомнил. Не просто так тут „бегали“ и другие — такие же — как он — „уродцы“, что как и он всё еще ждали своего „звездного часа“, и их мучил, тот самый — зловещий и столь непонятный — гул, что сводил их с ума. Они — наверняка — больше — его — » знали" об этом месте, — и возможно, и что то, ведали — о том, как тут выжить, как найти ответы на все свои столь — «тяжкие » и давно — наболевшие — «вопросы».
Рей начал осторожно, словно как «тень», — двигаться по долине, стараясь — как можно — более старательно обходить все эти — «сражающиеся» и «тупые группировки демонов», стараясь — как и прежде — «держаться в тени», и попутно — изучая «их мир» — как какой то «жадный „до знаний "шпион“, что хотел бы „всё тут“ — и „себе“ — заполучить — не „силой“ — а именно „хитростью и коварством“. Он обратил внимание, что те „гнилые твари“ с плато ни разу не спустились вниз — в долину как будто, они что-то „здесь“ — „теряют“ а, наоборот как будто — где то и „чего то ждут“ — и есть какая-то невидимая и „страшная“ граница — словно их „разделяло нечто большее“, чем просто — „кусок земли“. И он всё „понял“ те „тупые твари“ на плато — были предназначены — для той „смерти“ что должна была здесь — „забрать души“, и всё что происходит в долине — должно было всё „там“ — закончиться — по чьему-то плану. „Значит, это "плато“ это не просто — кусок — „говна“- это своего рода „остановка“ на „пути к "никуда“! — подытожил он. „Ну что ж, тем "забавней“, с вами будет играть» — хитро прищурившись, с ухмылкой — подумал Рей и решил присмотреться к тем «жалки душам» — что еще «барахтались» — на этом «краю бездны».
Рей всё так же, стараясь — держать себя — «в тени» и как «назойливый вор» заметил — как другие выжившие — «как жалкие мокрицы» копошатся у края — проклятого и черного «обрыва» словно — ища себе там — «прошлое убежище». «Какие — же вы тупые бараны!» — в досаде прошипел Рей. «Все как один идиоты»!
И чем больше он приближался, к тому «гнезду страданий» — тем сильнее и тошнотворней становился тот назойливый — гул что терзал — «его разум». Этот гул, проникал прямо — в его — «голову» и давил на сознание — не давая — «чётко» — думать и размышлять — словно кто-то пытался свести его — с «истинного пути» к «знанию» — а вместо — этого предлагал только — лишь " тупое поклонения". Казалось, что где-то прямо в воздухе — витала — чья-то зловещая, и уже такая — надоевшая и «прилипчивая» и не «желающая» от него — «отвязаться» — дыхание. И чем дальше, он всё это «терпел», тем больше он чувствовал что «пора с этим покончить».
Рей увидел, как некоторые из этих жалких «созданий», просто стояли с опущенными руками, смотря в «никуда» словно ища там — тот — столь «призрачный свет» что «вселяет надежду», на — «вечное прозябание» в этой столь убогой и мрачной — «безысходности», они — казались — ему — и «вправду», «ни чем иным» как кучка — забитых и неспособных что-то — «изменить баранов», где «тупо ждали своего "очередного поезда»«, дабы раз и навсегда уйти — со всех своих столь — бессмысленных дорог, а другие наоборот — выставляли напоказ свою "жалкую и бессильную ярость» где размахивали руками и кричали, — как дети — пытаясь убедить себя — в том, что «что то» от них тут «зависит», что в итоге смотрелось — как «жалкий фарс», где «посылание друг-друга» только больше показывало что — никто из них — не способен уже, не на что — кроме «тупой покорности» и от того — всё его «нутро» вновь наполнилось той — мерзкой — и отчаянной жалостью, которая так и пыталась — затуманить его, давно, уже столь «прояснившийся» разум. И от этого «театра безумия» — Рей — вновь — разозлился, и всем своим сердцем понимал, что — пора — из всего этого — уже наконец «вырываться» — и уходить, на поиски «истины», «и чем скорее, тем лучше».
И среди этого «прогнившего» сборища, его взгляд зацепил даже — старую и сгорбленную бабушку, что как «божий одуванчик», сжимая в руках сломанный обломок меча, то и дело бормотала проклятья на «незнакомом ему наречии», в которых Рей вдруг — расслышал не отчаяние а какую то старую и такую давно забытую им «мудрость». Ему тут же захотелось «поглумиться» над этой — жалкой и беззащитной старушкой", но что то внутри, словно — старый тормоз вдруг, «заблокировал» все его движения — и тогда он понял — что не нужно всех этих «тупых страданий», — все они «не виноваты» в том — что их так жестоко сюда — «забросили», дабы кормить чужими — «страхами», чьи-то грязные — «и столь извращённые» «фантазии». «Ну уж нет! Я на такое — „подписывался“ — и их судьбы — меня теперь — » не волнуют"«! — сказал Рей и на мгновение засомневался в — своём решении. "Да за что мне всё это⁈» — с неприязнью и тихой злостью выдохнул Рей.
«Эй!» — прокричал Рей, не выдержав этой гнетущей тишины, дабы привлечь к себе — внимание всех этих «безысходных марионеток». «Хватит трястись как мыши! Или вы „уснули“ здесь навсегда⁈» — заорал Рей.
На него тут же устремили «свои побледневшие» от страха — глаза, словно все они резко «очнулись» от долгого «кошмара». У многих в глазах плескался, не только ужас, но и жгучее — отчаяние, как у пойманного зверька, которого тащили, на бессмысленную — «казнь» — от которой, уже давно ни чего не зависело. Но и некоторые смотрели на него — с нескрываемой ненавистью, словно — он — их «главный конкурент» а «не тот кто» — должен «спасти» их всех от — " этой напасти". Рей тут же понял что, всем доверять нельзя и что здесь «выживет» только «сильнейший». — «Нельзя — с кем то — играть — тут каждый — „сам за себя“»! — с дикой яростью — отметил — Рей.
«Кто здесь шарит за эти правила?» — прокричал Рей, стараясь быть как можно громче — «что бы их старая глупость наконец таки развеялась», смотря на всех и в тоже время, выискивая взглядом — лидера — «а лучше того "кто всё это может ему "объяснить». — «Я тут новенький».
Несколько человек стали медленно и с опаской подходить к нему. Одной из таких, была молодая девушка лет двадцати. С растрёпанными и спутанными — волосами и с разорванной на плече одеждой — где были видны и старые и свежие шрамы от какой-то зверской хватки. На её щеке алел свежий порез, словно кто то — хотел «увидеть» что в нутри, этой истерзанной — и «изломанной» «красавицы».
«Ты тоже ничего не знаешь?» — прохрипела она с напускной и фальшивой — надеждой в своём голосе. — " Может, тогда мы — всё вместе — «выберемся» — из «этого кошмара»" ⁈"
Рей фыркнул.
«Видишь на мне нимб или что? Я тоже впервые это дерьмо вижу» — с презрением ответил Рей, явно раздраженный — столь наивной — и надоевшей — ему — до тошноты — «болтовнёй». «Ты ещё мне и „святошей“ решила тут — прикинуться»? — с диким отвращением произнес Рей.
«Ладно, успокойся, сопляк. Ты просто показушничаешь.» — сказал, в этот раз — старый и грубый — хрип, где перед ним как «грозовая туча» — навис — старик, с седой и торчащей во все стороны — бородой и шрамом во лбу. «Похоже, мне пришла „пора“ опять — „кому то хамить“! — с издевательским — „восторгом“ — подумал про себя Рей. На вид ему было около 60-ти, но Рей нутром понимал что у этого старого хрена — явно больше „опыта“, чем у этих всех — „новоиспеченных страдальцев“. „На таких — всегда можно, за знаниями «обратиться» "ибо у них "стаж“ — в этой „гребаной игре“ — явно — „больше“, чем у всех этих, глупых — и вечно „путающихся“ под ногами — „дураков“».
