Поняв, к чему идет речь, Орель поднял руку, прерывая контрабандиста.

— Можешь не продолжать. Я не буду участвовать в убийстве.

— Ты не дослушал. Противником выступит не человек. На острове обнаружились озирты. Весьма воинственно настроенные, так, что досталось даже мне. Я оставил на берегу нескольких членов команды. Нужно вернуться и загнать чужаков обратно в море.

— Еще раз предложу. Попроси о помощи капитанов городской стражи.

— Никто не должен знать о моем интересе к островку. Поэтому нужны бессловесные автоматы. Под твоим управлением, к сожалению.

Орель покачал головой.

— Вынужден сказать нет. Подобные приключения мне не интересны.

— Отказаться ты уже не можешь. Если желаешь, то поспорим, набьешь себе цену. Пересмотрим прошлое соглашение. Но выбора нет. Готовься к плаванию. Переучивай механизмы под солдат. Заканчивай сборку. И отправимся на маленькую войну.

— А ты уверен, что озирты будут ждать на острове целый месяц.

— Да, — односложно ответил Куно.

— Почему?

— Тебе это знать не стоит. Будешь командовать автоматам, остальным займусь я. Возвращайся к Виглерам. Отправить с тобой матросов, чтобы проводили?

— Доберусь сам.

На утро после разговора Орель честно пересказал все близнецам. И поделился предположениями. Скорее всего, на забытом острове, не принадлежавший ни одному государству или феодалу, находился контрабандистский лагерь Куно. Который по какой-то причине заняло море. Нульгман не хотел раскрывать тайну и поэтому решил использовать автоматы.

Агнесса пожурила Лехтмана за согласие. Ему стоило оставаться в городе, собирать механизмы и не ввязываться в опасные авантюры.

Со следующего дня Орель стал переучивать автоматы. Он разделил отряд на группы по четыре бойца, которые назвал словом из родного мира — терциями. Так легче было и командовать, и учить действовать сообща. И продублировал все приказы на своем родном языке. Помня многочисленные предупреждения о Куно, решил перестраховаться.

В следующие недели автоматы постепенно обрастали тонкими стальными пластинами, и все больше походили на рыцарей в латных доспехах, словно сошедших со старинных гравюр. С учетом новых планов Куно отказался от чеканки и прочих украшений, оставил простую сталь, лишь вороненую для защиты от морского воздуха и соленой воды.

Когда Орель стал крепить пластины на грудь автоматов, возникли проблемы. Между защитными элементами оставались незапланированные зазоры. В кузнице ошиблись с формой и пластины получились недостаточно выпуклыми. Механик решил не терять времени и передавать все через Изаака и лично наведаться в мастерскую.

В полдень отложил работу, собрал в сумку шесть неправильных пластин и отправился в кузнечный квартал. Однако на этот раз шел не к Вельфу, а одному из нанятых контрабандистом мастеров. Зайдя в район, свернул направо и прошел на три улицы дальше. Нашел приметные ворота, выкрашенные в красный цвет.

Кузнец по имени Лабберт оказался горбуном. Механику хватило самообладание не измениться в лице, когда к нему неловкой походкой приблизился хозяин мастерской. Потом рассмотрел широкие плечи и толстые мускулистые руки, вспомнил, что уже видел детали, вышедшие из-под молота кузнеца. И решил не обращать внимания на горб.

Снова сыграла внешность Ореля. Он выглядели слишком молодо, и Лабберт принял механика за посыльного. Поэтому пришлось поспорить, прежде чем кузнец понял, что общается с мастером. И согласился подправить пластины. С первой работали вместе, Орель объяснил суть проблемы и то, как должен выглядеть финальный результат.

Провозились пару часов. Сначала дождались, пока разгорится горн. Нагрели пластину, потом осматривали после каждого удара молотом, и вскоре добились требуемой глубины. На прощание горбун пообещал поправить оставшиеся пять пластин и следующие ковать сразу нужной формы.

К моменту, когда механик вышел из мастерской, в Наяхафене закончился торговый день. Рядом с кузнечным кварталом находилась торговая же площадь, с которой во все стороны потянулись люди и повозки. Крестьяне ехали в деревни и хутора, торговцы собирали товары с прилавков, припозднившиеся покупатели возвращались домой, рыбаки кричали им в спины и предлагали вчерашний улов за полцены.

В поток горожан влился и Орель. Он отвык от такого числа людей вокруг. Что сейчас, когда все больше работал в кукольной лавке, что в последние годы прошлой жизни, прожитых в тесной келье под присмотром орденских медиков.

Вскоре Лехтман вышел на самый знакомый во всем городе маршрут — от кузнечного квартала до дома Виглеров. За прошедшее время Орель узнал, где можно срезать дорогу, пусть и через переулки и чужие задние дворы.

По пути пытался рассчитать, сколько осталось до полного завершения работы. Если не случится ничего непредвиденного, то через полторы недели все будет готово. Глубоко погрузился в мысли и слишком поздно заметил опасность.

Сзади послышались быстрые шаги. Механик расслышал окрик, но как только обернулся, сразу же получил кулаком по лицу. С трудом удержался на ногах, отшатнулся. Увидел перед собой троих мужчин. Ближний на него и напал, двое остальных стояли чуть поодаль.

От следующего удара увернулся. Орель перешел в контратаку. Замахнулся кулаком и одновременно с этим пнул носком сапога в колено. От руки мужчина защитился, но вот нижний удар пропустил. С заметным трудом удержался на ногах. Механик понял, что нужно наседать. Нанес пять-шесть быстрых и бестолковых ударов, метя в голову. Старался ошеломить нападавшего и не дать им воспользоваться численным преимуществам.

Пару раз смог достать кулаком до челюсти противника. После чего отступил, разорвал дистанцию. Заметил, что третий нападавший пробежал дальше по проулку и перекрыл путь к бегству. Орель прижался спиной к забору.

Выхватил висевший на поясе короткий нож, который ему посоветовал носить с собой Изаак. Направил лезвие на ближайшего нападавшего. Смог рассмотреть мужчин. Все трое загорелые, с грубой обветренной кожей. В простой одежде, судя по цвету, сшитой из парусины. Моряки.

Оружия у них не было.

Механик затравленно оглянулся и по возможности спокойно предложил:

— Дело уже не закончится кулачной дракой. Кто рискнет напасть — лицо порежу.

Моряки переглянулись. Никто не захотел нападать на вооруженного первым. Но и отступать они не стали. Лехтман продолжил говорить:

— Не знаю, какие у вас ко мне претензии. Серебра у меня почти нет. Но даже оно обойдется вам слишком дорого, — механик перевел острие ножа с одного напавшего на следующего. — Давайте расстанемся миром.

Мужчины молчали, только посматривали друг на друга. Словно пытались сообразить, что делать дальше, после провала изначального плана. Пауза затянулась. Орель услышал голоса хозяев дома по ту сторону забора. Женщина отчитывала ребенка за опрокинутый таз с водой, в котором она стирала одежду для этого же мальчишки.

Ситуация выглядела все абсурднее. Наконец, ударивший механика мужчина заговорил:

— Ты это. Завязывай с тем, что делаешь. Иначе мы тебя снова подкараулим. Или кто другой выследит и до полусмерти изобьет.

— Ты о чем? — искренне удивился Орель.

— Суши весла, тебе говорят! — вступился второй моряк. — Серьезные люди тобой недовольны.

Наконец, механик понял, почему на него напали. Похоже, Хаган Нульгман пообещал за это награду. Значит, у мужчин к нему не было личных претензий.

— У вас очевидно не получилось застать меня врасплох. Теперь думайте, что важнее — таллеры или жизнь.

Моряки вполголоса переговорили. И оценили здоровье выше серебра. Не сводя с Ореля глаз, собрались вместе и медленно, пятясь, отошли по направлению к кузнечному кварталу. На прощание прокричали, чтобы механик ходил и оглядывался по сторонам.

Лехтман спрятал клинок в ножны и скорым шагом направился к дому близнецов.

В первые дни после случившегося Орель решил, что не станет в одиночку отдаляться от лавки дальше ста шагов. Но потом осознал бессмысленность и вредность чрезмерной осторожности. Просто стоило всегда ходить при шпаге. С точки зрения горожан это было странно, но не слишком выбивалось из принятого этикета.