Потом на Кайдена кинулись остальные.

Вот тут-то он и вспомнил оставленную в комнате шпагу. Эх, как бы она пригодилась, когда ему принялись выкручивать руки!

Кай вырвался и расквасил кому-то нос, опрокинул стол, едва не удушил одного особо ретивого усача. Он дрался, как лев. С такой яростью он не сражался даже с полудикими обитателями низин, что нападали на южные деревушки Простора минувшим летом. Но…

Гвардейцев было слишком много. Слишком…

Дело решила бутылка. Не простая, а с дорогущим, выдержанном в дубовой бочке лет эдак дцать, коньяком. Кто-то весьма сообразительный обрушил её Кайдену на голову. Да так душевно, что затылок до сих пор раскалывался от нестерпимой боли.

Кай коснулся шишки и замычал.

Он не смог спасти Вейлинн. Не сумел защитить её честь.

Боже… Боже! Что теперь будет с ней? С ним? С ними? Что наплёл Лавидий, этот подлый властолюбец, губернатору?

Страшно даже представить…

Кайден зажмурился и закусил губу.

Чёрт!

И откуда там взялся Леот? Это ведь был Леот там, в алькове, вне всякого сомнения!

Громогласный вопль давно не смазанных петель заставил его вздрогнуть и вскинуть голову. Кай ожидал увидеть кого угодно, но только не…

— Вейлинн?

— Тихо! — мальчишка прижал палец к губам и прошмыгнул в камеру. — Отец прибьёт меня, если узнает.

Он опустился рядом. В руках мальчонки обнаружилась фляга.

— Вот, — Вей протянул гостинец. — Я принёс тебе выпить.

Кай жадно присосался к горлышку, и ядрёный шнапс обжёг внутренности.

То, что надо.

Пацан терпеливо ждал, пока он напьётся, и озирался вокруг. Карий взгляд рыжего мальчугана скользил по серым, подёрнутым плесенью стенам, низкому потолку, толстым решёткам… В какой-то момент сорванца передёрнуло.

— Жутко здесь, — сказал он и поёжился. — И холодно.

Да уж… Жутко и холодно… Как, должно быть, напугана Вейлинн. Вряд ли её держат в лучших условиях.

— Я должен увидеть её, — заявил Кайден. — Должен увидеть свою жену. Немедленно! Сию же минуту!

Парнишка вздрогнул. Понурил плечи и повесил нос.

— Прости но… — он сглотнул, и кадык его дёрнулся. — Боюсь это невозможно.

Внутри всё захолодело.

Неужели…

Видимо, невысказанные страхи отразились на лице, потому как сын и наследник губернатора поспешно выпалил:

— Нет, что ты! Ты что! Госпожа жива! Она жива! Просто… её держат в Оплоте скорби — самой охраняемой темнице королевства. Туда даже мышь не прошмыгнёт без дозволения Священного совета, поэтому…

— Попроси отца помочь, — резко перебил Кай. Он не просил. Требовал.

Мальчонка снова опустил глаза долу.

— Мне очень жаль, — тихо сказал он. — Отец отрёкся от тебя.

Кайден тяжело вздохнул. Последняя надежда выскользнула из рук и разбилась вдребезги.

Так, значит, ценит губернатор спасение собственного сына…

— Слушание уже назначили? — глухо спросил Кай.

— Да, — отозвался парень. — Обвинения очень серьёзные. Госпожу Вейлинн лишили права на защиту. Тот старик, что ввалился на бал, грозился представить неопровержимые доказательства её связи с… кхм… с сатаной.

Кайден заскрипел зубами. Лавидий… Чтоб ему пусто было!

За звонкую монету в тугом кошельке он купит любые показания. Отыщет и тех, кто держал свечку, пока Вейлинн ублажала хозяина преисподней и всех его демонов в придачу.

Проклятье!

Кай хрустнул кулаками.

Он должен спасти её. Должен. И дело тут не в клятвах. Совсем не в них…

— Когда состоится заседание?

— Через неделю, — ответил губернаторский сынок. — В Харивму съедутся все высшие иерархи. Дело обещает быть громким.

Кайден уронил голову на руки.

Чёрт… Чего хочет добиться Лавидий? Чтобы девчонку сожгли на костре, как в мрачные времена? Не иначе… Старый интриган пойдёт на всё, лишь бы доказать, что потенциальный зять попал в сети злых чар. В противном случае, их с Айли брак окажется под большим вопросом.

— Тебе известно, кто будет председательствовать? — поинтересовался Кай, ощущая, как сердце раскалывается на части.

— Да, — угрюмо кивнул Вей. — Его святейшество Кардинал Флавий. Настоящий фанатик. Он сжёг бы пол Харивмы, дай ему волю.

— Умеешь ты порадовать, — вздохнул Кайден. — А свидетели? Что ты слышал о них? Есть ли хоть кто-то здравомыслящий, кто не верит во всю эту чепуховину с колдовством?

Рыжий пацанёнок посмотрел на него как-то странно. Облизнул губы.

— Да, — изрёк он. — Один такой точно имеется.

— И кто же это?

— Ты.

Кайден не разглядел в зелёном взгляде страха. Ни страха, ни тревоги, ни паники. Ни даже ненависти или хотя бы злости. Ничего. Совсем ничего. Так могла бы смотреть покойница. Впрочем, по мнению многих, Вейлинн уже таковой являлась: кардинал Флавий не из тех, кто милует обвинённых в ведовстве. Поговаривали, будто на центральной площади уже вовсю сооружают костёр…

Стражи запихнули Вейлинн в клетку, словно дикого зверя. Ей предстояло простоять три часа кряду. Со связанными руками и…

Кай чуть не взвыл, когда увидел, что эти нелюди сотворили с его женой. Они нацепили на неё намордник. Жуткий железный намордник, чтобы она не могла вымолвить ни единого слова в своё оправдание…

Однако в зелёном взгляде не было страха. Только холод и пустота…

Кайден хотел броситься к супруге, как только её ввели, но здравый смысл взял верх над острым сердечным порывом. Добиться разрешения присутствовать на слушании оказалось не на много легче, чем протолкнуть борова в иголочное ушко. Рыжий Вей уговаривал отца два дня и две ночи, а тот, в свою очередь, ходатайствовал в Священный совет. Прошение сопровождалось щедрыми дарами и личным поручительством губернатора. В итоге, вожделенное разрешение было подписано, но Кай хорошо понимал, что удалить его могут за малейший пустяк. Поэтому пришлось врасти задом в лавку, стиснуть зубы, сжать кулаки и ловить отрешённый взгляд своей женщины.

Она видела его. О, да. Она определённо его видела. Вне всякого сомнения. Показалось даже, будто на миг изумрудные глаза потеплели, но суровый кардинал начал заседание, и ведьма снова стала смотреть так, словно всё, что происходит вокруг, волнует её не больше, чем метель за окном.

Вейлинн сильно исхудала. Похоже, всю неделю её держали на хлебе и воде и, возможно, совсем перестали кормить, когда нацепили намордник. От этой мысли внутри что-то оборвалось, и Кай нервно сглотнул. Он впился взглядом в жену, надеясь, что она посмотрит на него, но ведьма созерцала пустоту…

"Это я виноват, — подумал Кай, сжимая кулаки до хруста в суставах. — Во всём виноват один только я".

Если бы он не упирался, как баран, и снял проклятущий ошейник, им не пришлось бы задерживаться в Харивме. Они давным-давно могли рвануть куда-нибудь к западным границам, или за Туманное море. Или даже вернуться в заброшенную хижину в Дикой чаще…

И никто никогда не нашёл бы их там. А теперь…

"Ты не должен винить себя… — сказала Вейлинн в тот день, когда Петер Маланисор, губернатор и первый патриций Харивмы, сделал им щедрое предложение. — Не должен винить себя в том, что меня…".

Она так и не закончила фразу: в опочивальню бесцеремонно вломился рыжий Вей, и ведьма проснулась. Но…

Неужели она говорила о том, что происходит сейчас? Предвидела? Или…

— Первым свидетелем приглашается Лавидий Корвудский, вдадетель Корвуда и верный вассал лордов Зелёного Простора, — прогремел голос кардинала Флавия, и в зале суда стало тихо, как в церкви во время мессы.

Все взоры устремились на помост, куда взошёл упомянутый Лавидий. При виде несостоявшегося тестя Кайден стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки.

Подлец. Он устроил всё это представление вовсе не ради Айли, а только за тем, чтобы Простор не уплыл из его цепких рук!

Лавидий, облачённый в скромный дорожный сюртук, взошёл на помост и встал за кафедру. Служка поднёс к нему Библию в чёрно-золотом переплёте. Обложку украшало массивное распятие из освящённого серебра.