— Мне было тринадцать, когда нас с Айли обручили, — язык порядком заплетался, но выговориться хотелось, как никогда. — Уже тогда я понимал, какого это, быть бастардом. А брак с Айли это… это бы всё изменило. Навсегда.

Ведьма внимательно слушала. Она закуталась в шаль, дабы не смущать его своим видом.

— Её отец, Лавидий Корвудский, поставил два условия. Первое — Айли выйдет замуж, лишь когда созреет по летам. Ну а второе…

Он запнулся и покраснел.

— Ты должен блюсти невинность до свадьбы, — закончила за него Вейлинн. — Жестоко.

— У Лавидия имелись свои резоны, — пожал плечами Кай. — Он боялся, что я настрогаю с полдюжины других бастардов, пока его дочь подрастёт. Каждый мой отпрыск стал бы угрозой для его грандиозных замыслов.

— И ты согласился.

— Как видишь, — хмыкнул Кайден, принимаясь за очередную чашу. — Мне тогда стукнуло всего тринадцать. Я и не знал толком, на что подписываюсь.

— Неужели ты ни разу не нарушил условие?

— Ну… — Кай почесал нос. — Поцелуи, ласки… Это, конечно, случалось, но дальше дело не заходило.

— Ни разу?

— Ни разу, — он посмотрел ведьме прямо в глаза. — Я же слово дал. А слово для мужчины — это святое. Девочек с детства учат слушаться, а мальчиков — отвечать за свои слова. Это все знают.

Ведьма задумчиво почесала нос.

— Видимо, шансов уговорить тебя снять ошейник у меня никаких?

Кай хмыкнул и отсалютовал чашей.

— Рад, что ты, наконец, это поняла.

Он сделал глоток и поморщился: голова кружилась нещадно. Что, интересно, добавляют монахи в своё знаменитое вино? Опий?

— Лучше тебе лечь, солдат, — сказала девица, внимательно глядя на него. — Ты пьян в стельку.

— Хватит нотаций, женщина! — сердито буркнул он. — Ты мне не мать и не…

Кай осёкся. Нахмурил брови.

— Ах да…

— Ложись и крепко подумай.

— М-м? — девчонка расплывалась перед глазами, и Кай моргнул разок-другой. — О чём это?

— О том, что всех слов не сдержать. — Показалось, будто невесть откуда взявшееся эхо повторило фразу трижды.

Всех слов не сдержать…

Не сдержать… Не сдержать…

Кайден бросил на ведьму тяжёлый взгляд исподлобья.

— Я уж как-нибудь сам разберусь со своими клятвами, женщина, — холодно выцедил он и схватил подушку. — Занимай кровать. Я лягу на полу.

Он устроился у очага, прямо на досках. Укрылся плащом и заложил руки за голову.

Всех слов не сдержать… Надо же такое брякнуть! Да он в жизни никогда ни одного обещания не нарушил! Ни разу!

Всех слов не сдержать…

Кайден повернулся на бок.

Неужели ведьма права, и ему придётся-таки поступиться одной из клятв? Но какой?

Отказаться от Айли? Безумие! Это всё равно, что отказаться от собственного будущего, перечеркнуть к чертям свою судьбу. Нет. Нет! Это совершенно недопустимо.

Да, сегодня он поклялся перед Господом чтить, уважать и оберегать Вейлинн из Эльса. Что ж, этим он и займётся. Доставит девчонку в Харивму и добьётся полного оправдания. А потом… Потом они расторгнут брак. Вот и всё.

"И моя честь не пострадает", — подумал Кайден и перевернулся на другой бок.

Если только Настоятель не прикажет святым братьям держать свечи, пока они с Вейлинн исполняют супружеский долг…

Ему снилась хижина в лесу. Та самая, на берегу высохшей реки в глубинах Дикой чащи. Он, обнажённый по пояс и мокрый от пота, колол дрова, а шустрый кудрявый мальчонка складывал поленья ровными штабелями. Ведьма смотрела на них, улыбалась и вытирала перепачканные мукой ладошки о передник. Из дома вкусно пахло похлёбкой, а на окне остывали пироги с лесными ягодами…

Кай подошёл к ней. Потный и голодный. Впился в губы поцелуем. А девица привстала на цыпочки и обвила его шею руками. Приоткрыла рот, впуская настойчивый жадный язык.

Поцелуй был долог и сладок, как патока.

— Ты счастлив? — прошептала Вейлинн, когда он, наконец, оторвался от неё.

— Да, — кивнул Кайден, поглаживая её округлившийся живот. — Да, я счастлив. Ты уже выбрала имя?

— Я решила назвать её Лили, как твою мать.

Он захотел поцеловать ведьму снова, но обнаружил, что её лицо превратилось в пустой вытянутый череп с чёрными глазницами. Девушка покрылась густой шерстью, конечности её с хрустом удлинились, а рот разверзся, превращаясь в острозубую пасть. Она протянула к нему корявые когтистые пальцы, намереваясь ухватить за шею…

— А-ах! — Кайден сел. Задышал часто и жадно.

Пламя свечи задёргалось и угасло, а в окне мелькнула странная рогатая тень. Стёкла задрожали от протяжного воя. Но это, безусловно, только вьюга.

Всего лишь вьюга.

Просто ветер, и больше ничего…

— Эй, солдат, ты чего? — ведьма приподнялась на локте и уставилась на него сонными глазами.

Кай отбросил с лица влажные пряди: проклятущие кучеряшки вспотели, хотя сам он закоченел так, что зуб на зуб не попадал.

— Ничего, — буркнул он. — Спи.

Чертовка криво улыбнулась и откинула одеяло.

— Иди ко мне, пока не схватил воспаление лёгких, — сказала она. — Мы просто ляжем рядом. В этом нет греха.

Кайден хмуро глянул на окно и не стал затягивать с решением. Поднялся, прихватил подушку и коротко скомандовал:

— Двигайся.

Они легли настолько далеко друг от друга, насколько позволяла ширина кровати, и повернулись спинами. Кай помнил это вполне отчётливо. Так какого чёрта, проснувшись среди ночи, он обнаружил, что прижимает ведьму к себе? Причём, тело на эту близость реагировало… весьма недвусмысленно!

Кайден стиснул зубы. Да что ж такое-то, а?

Они уже как-то лежали вместе. Давным-давно, в заброшенной лесной хижине, когда его, раненого, немилосердно терзала лихорадка. В тот раз было не до греховных помыслов. Ну а сейчас…

Вейлинн повернулась спиной. Спала она, судя по ровному дыханию, безмятежно и сладко. Её округлая сочная попка опасно прижималась к паху и вызывала такое томление, что Кайден нервно сглотнул и беспокойно заёрзал. От ёрзания сделалось только хуже.

Проклятье!

Надо бы откатиться, но девчонка улеглась на его руку. Чтобы высвободить из плена порядком затёкшую конечность, пришлось потревожить ведьму. Вейлинн сонно промурчала что-то нечленораздельное и перевернулась на другой бок. Обняла Кайдена за талию, закинула на него ногу и уткнулась носом в грудь.

— Мать пресвятая Богородица! — выдохнул Кай.

И что вот теперь делать? Кровь кипела от возбуждения, внизу всё налилось силой и отвердело, хоть масло взбивай. Кайден провёл ладонью по стройному шелковистому бедру. Скользнул под тунику. Накрыл ягодицу. Легонько сжал. Мягкая, как свежая булочка…

Так. Пора остановиться, пока не поздно.

Какая, однако, нежная у девчонки кожа. Словно бархат. А от прикосновений бегут мурашки. Особенно, если поглаживать спину ближе к пояснице…

Лучше уйти. Просто встать, одеться и уйти, ничего не объясняя. Да. Так будет лучше всего.

Всё. Решено. Надо уходить. Немедленно!

Но сначала…

Если он разок её легонечко потрогает, буквально самую малость, ничего же страшного не случится… Так ведь?

Полная грудь легла в ладонь, и Кайден с трудом сдержал стон, ощутив упругую тяжесть. Вейлинн ахнула, когда он провёл пальцем по затвердевшему соску, и теснее прижалась к нему. Горячие девичьи губы обожгли кожу, узкие ладошки гладили грудь, живот, спускались ниже…

Что это? Снова сон? Или реальность вдруг стала так невыносимо сладка, что хочется жадно впитывать каждый миг?

Тонкие пальцы достигли конечной цели, и Кай застонал. Ведьма ласкала его с явным знанием дела, и очень скоро Кайден вообще перестал соображать, что происходит. Он гладил жену по спине, ягодицам, бёдрам. Сгрёб в кулак тёмные волосы, когда она принялась чертить языком узоры под его пупком. В намерениях ведьмы не осталось никаких сомнений, и Кай напрягся, точно натянутая тетива. Вейлинн игриво подула на мужское естество, а спустя миг плотно обхватила головку губами. Из груди вырвалось хриплое "А-ах", и Кай закрыл глаза, проваливаясь в сладкую пучину наслаждения.