В ее бормотании я вылавливаю отдельные слова:

«Дверь», «Милли отошла за водой»

Все сознание протестующе переворачивается. Еще до конца ничего не понятно, но предчувствие душит удавкой.

Мне уже хочется орать. Громко. Громче чем плачет Эрения.

Голос Эйнара звучит металлическим хлыстом, а я не могу разобрать ни слова.

Кажется, он готовит, что сейчас все выяснит. Только сам он взволнован.

Улавливаю, как учащается его дыхание и черты лица мгновенно становятся по звериному устрашающими.

Он передает Эрению в руки слуг, бросается в сторону оранжереи.

Именно оттуда исходит ярко выраженный запах гари и дыма.

Каждый новый шаг дается мне с трудом. Ноги немеют и будто тонут в чем-то вязком и незримом.

Сердце пропускает удар за ударом. Я оказываюсь у теплиц.

Не дохожу всего несколько метров.

Мне достаточно.

Одно из строений выгорело почти полностью.

Почерневшие стекла, выбитая дверь, много сажи и горький смог, от которого даже на расстоянии щемит в легких.

Именно в этой сгоревшей теплице выращивали розы сорта «Улыбка зари».

Редкие цветы с золотыми лепестками, с которыми меня познакомила сегодня днем Моргана.

Резкий удар чужого плеча об мое.

Мимо, не оборачиваясь, проносится сама Моргана.

— Брат! Наши розы!!! — ее крик сиреной рассекает общую панику.

Девушка на ходу теряет накидку.

Это мгновение превращается для меня в личный апокалипсис. Неотрывно смотрю на сгоревшую оранжерею, Эйнара и Моргану.

Точнее, по большей степени на Эйнара.

Внутри меня катастрофическими темпами растет пустота и холод.

Из того, что мне рассказала Моргана — я сделала вывод, что эти цветы для Эйнара значимы. Как память о матери.

Но осознание всего масштаба потери приходит только в эту секунду.

Приходит от одного взгляда на озверевшее лицо дракона и налитые кровью глаза, заметные даже с расстояния в несколько метров. От его ауры, вызывающей содрогание всего окружающего пространства.

— Кто? — срывается коротко с губ Эйнара.

Совсем короткий вопрос звучит раскатом грома. На соседней теплице трескается стекло.

Я вздрагиваю. Слуги вздрагивают.

— Милорд, — жалобно подаёт голосок Эрения. — Прошу вас, поверьте, я просто пошла ночью из-за бессонницы полюбоваться цветами. Я не знаю, что произошло. Я сама едва не погибла.

Ее трясет. Эйнар прищуривает глаза, отводит от нее взор. Пристально рассматривает каждого присутствующего и снова повторяет:

— Кто?

Очередной звонкий треск стекла и вокруг виснет гробовая тишина. И в этой тишине голос дракона звучит особенно устрашающе:

— У вас последняя возможность признаться.

— Ваша светлость, разрешите…— Эбби робко выходит вперед и все внимание сразу переключается на нее, — я кое-что видела.

Волна перешептываний и снова мертвое молчание.

— Говори, — приказывает Эйнар.

Девушка мешкает, перемещается с ноги на ногу. Прикусывает губу и почему-то смотрит на меня. Я даже вопросительно изгибаю бровь.

Что она хочет? Моего разрешения ждёт?

— Я видела, кто устроил пожар и закрыл леди Вайн в теплице. Это была миледи Торгерт, ваша супруга.

— Что? — по инерции усмехаюсь я.

Смысл ее заявления доходит сразу, вот только воспринимается как дурная шутка.

— Мне жаль, миледи, но я не могу лгать, — произносит Эбби с таким искренним сожалением в голосе, что меня передергивает.

— Да ты сейчас врешь! — вырывается ошарашенно у меня. — Ты не могла меня видеть.

Эбби только качает головой. Чувствую, как вокруг накаляется обстановка.

Обитатели замка, ставшие свидетелями заявления девушки, смотрят на меня с нескрываемым осуждением. И я ловлю себя на мысли, что в их взглядах отсутствует сомнение или шок.

Да, они удивлены, но каждый из них словно чего-то подобного ожидал именно от меня.

Проклятие. Ну да, я же Лорет Ричи. Тот самый проклятый потомок ненавистного рода.

Осознание такого простого и неприятного факта бьет по мне глухим болезненным ударом, вынуждая грустно хмыкнуть.

Вижу, как дракон медленно поворачивает в мою сторону голову. Ох, как же медленно, каждая доля секунды превращается в пытку.

А глаза…Пронзительные, полные ярости и…удивления.

Он единственный, кто смотрит с удивлением. Неужели сомневается?

Эйнар и сомневается?

Тот, кто из всех присутствующих ненавидит меня больше всех?

И ведь мне в это кошмарное мгновение почему-то особенно важно, чтобы именно Эйнар мне поверил.

Не только из-за страха за возможное наказание.

Потому что на подсознательном уровне я чувствую себя слишком беззащитной перед сложившимися обстоятельствами и неосознанно тянусь к нему, будто меня притягивает невидимая, но крепкая ниточка.

Мы с драконом сверлим друг друга глазами.

Где-то на заднем фоне слышатся страдальческие всхлипывания Эрении. Леди Вайн будто чувствует что-то. Держит дистанцию и больше не предпринимает попыток приблизиться к дракону.

Сам Эйнар, не отрывая от меня пропитанного противоречивыми эмоциями взора, приподнимает бровь и делает шаг в мою сторону.

— Боги!? Великие? — Моргана вырастает словно ниоткуда между мной и шагнувшим ко мне драконом.

Незримая нить, связывающая меня с мужчиной, будто оседает.

— Лорет, как вы могли? Я не понимаю, зачем? — медленно и с надрывом интересуется Моргана.

У меня ком застревает в горле, от чего каждое последующее слово причиняет боль:

— Я не покушалась на жизнь леди Вайн.

— Охотно верю, — вскидывает подбородок сестра Эйнара, ошпаривая меня холодом льдистых, как у ее брата, радужек. — Ты хотела уничтожить не Эрению, а цветы. Видишь брат? — произносит она, продолжая смотреть на меня.

Я вдруг осознаю, что Эйнар совсем рядом. Стоит за ее спиной.

— Сегодня днем, после обеда, я показала миледи наши розы, — Моргана продолжает вкрадчиво меня убивать, — и рассказала очаровательной Лорет о том, как «Улыбка зари» важна для нашей семьи. Как важна для тебя.

Кровь застывает в моих венах и раздается оглушительным звоном в ушах. В этом шуме тонет голос Морганы.

Я поднимаю глаза на Эйнара и сталкиваюсь с непробиваемой завесой почерневшего взора.

Кажется, что в этот момент все мое тело безжалостно парализует.

Стою на месте, не в силах пошевелиться. В душе закипает разрушительная буря.

У меня выходит только тихо произнести:

— Милорд, это не правда…я этого не делала.

— Похоже грязная кровь семейства Ричи неисправима, — выдыхает свой окончательный вывод Моргана. — Брат, ты не можешь это так оставить. Не можешь спустить с рук оскорбление памяти твоей матери.

Мне хочется замахать руками и закричать: «Я этого не делала!», но я немею и хлопаю глазами.

Черт, это произошло. Сюжет книги повторился и похоже стало только хуже.

В книге Эйнар думал, что Лорет пыталась убить его любовницу, а теперь все указывает на мои более вероломные цели.

Память о матери… Это ведь значит для него больше, чем Эрения, которая даже не пострадала в том пожаре, в отличии от роз в этом инциденте.

Моргана, кажется, что-то еще говорит. Дракон ее грубо осекает:

— Замолчи.

— Но брат…

— Уходи.

На короткое мгновение в душе зарождается слабый лучик надежды.

— Скажи мне, Лорет, где ты была? — охрипшим голосом спрашивает он.

Лучик надежды гаснет.

— Я…гуляла.

— Почему твое платье грязное и руки поцарапаны?

— Упала, — сглатываю и тут же зажмуриваюсь.

Все указывает на мою причастность. Я максимально уязвима.

Впиваясь ногтями в ладони, сжав кулаки, распахиваю ресницы. Последняя попытка:

— Милорд, я этого не делала. Это совпадение.

Он таранит меня пронзительным взглядом и я его выдерживаю, ощущая себя под электрическим напряжением.

Затем он изгибает бровь и разворачивается. Я не сразу понимаю, куда он направляется. Пока не замечаю, как Эйнар останавливается рядом с Эбби.