Айрис завершила звонок, сбросила телефон обратно в карман и подняла взгляд, посмотрев куда-то сквозь него. Ему показалось, что она подстрекает его спросить, кто там был на другом конце.

– Что делаешь сегодня вечером? – спросил он.

– Мою голову.

– Айрис, ради Христа!

Она испустила тяжелый вздох.

– А что ты предлагаешь?

– Сходить на концерт.

– Еще один? И на одном-то едва высидел…

– Я иду не из-за музыки. Так как?

– Не могу.

Ощущение, что Айрис затевает что-то нехорошее, окутало Джексона ядовитой волной.

– Почему?

– Потому что не могу, – произнесла она с предостережением в голосе.

– Айрис, если ты затеваешь…

– Пошла бы, если б могла! – сердито сказала она. – Сегодня вечером никак. – Наклонилась вперед, побарабанила пальцами по кофейному столику. – Итак, возвращаясь к Канто…

– Я слушаю. – Абсолютно бессмысленно ее принуждать. Айрис все решила, и ничего, что он может сказать, не заставит ее пошевелиться.

– Он сказал твоим, что знает Базвелла по музыкальным каналам. Но он не поэтому приезжал.

– Наркотики? – перебил Джексон.

– Вполне может быть.

– Рад, что мы с тобой хоть в чем-то сошлись во мнениях. – Его осенило в ту самую минуту, когда он почувствовал запах «дури» от одежды Канто. Действительно, зачем успешному продюсеру вроде него выкраивать «окно» в своем плотном деловом расписании и навещать парня, который и играть-то толком не умеет?

– И это означает, что он его не убивал.

– Потому что тот был слишком важен для него, – согласился Джексон. – Кто будет убивать курицу, несущую золотые яйца?

– Если б я была убийцей Базвелла, – заметила Айрис с леденящей ноткой авторитетности, – то ухохоталась бы до усрачки.

– Ты не первая, кто так говорит, – признал Джексон.

– Пока копы гоняются за собственными хвостами, Неон планирует следующее убийство.

– Ты думаешь, что смерть Базвелла была дымовой завесой?

Она дернула плечом.

– Скорее всего, увязыванием болтающихся концов. Зачисткой. Может, Базвелл признался Канто.

– И рассказал ему про Неона? – Джексон покачал головой. – Если бы Базвелл разговорился, Канто был бы сейчас мертв.

Он посмотрел в сторону, глубоко задумавшись – некая совершенно дикая мысль начала оформляться у него в голове.

– Вот оно! Канто – просто марионетка.

Айрис лишь недоуменно нахмурилась.

– Только подумай: Канто подходит буквально по всем статьям! Вообще-то, практически идеально подходит. Связь со Штатами, броская тачка, факт, что он музыкант… Из него получается отличный козел отпущения. Даже фургон…

– Что фургон?

– У него есть «Транзит», предположительно для перевозки музыкальной аппаратуры.

– Или трупов. Узнай номера, сравни их с записями с камер.

Джексон уже прогнал эту идею Карнсу. Он помнил, что тот так и не перезвонил, – не исключено, что убийца такого калибра, как Неон, просто менял номера.

– Этим уже занимаются, – заверил он Айрис, – но лично у меня надежды мало. Я думаю, что нас просто пытаются увести в сторону. Вся эта музыкальная тема – не более чем один огромный пахучий кусок колбасы, чтобы сбить ищеек со следа.

Глаза Айрис понимающе блеснули. Джексон припомнил, как она силилась подставить Дейви Джелфа, чтобы запутать свои следы. Черт, а он-то надеялся, что был прав насчет Неона! В глубине души Мэтт застонал при мысли, что так и ехал по одной и той же дороге, не зная, что десять миль назад пропустил поворот. А если это действительно было так, что тогда? Без всякого предупреждения сердце начало давать перебои, дыхание стало коротким и прерывистым. Когда он сжал руки, пальцы дрожали.

– Сколько времени прошло с последнего убийства? – спросила Айрис, совершенно не замечая охватившей его паники.

«Ну не мог я так облажаться! Не должен был так облажаться!»

– Слишком много.

– После того как ты взбесил его этим телевизионным интервью, он поднимет ставки. Скоро он убьет опять.

Под прикрытием деревьев и с жалюзи на окнах он не мог выглянуть наружу, и никто не мог заглянуть внутрь, включая Наоми. Это было единственное место в саду, куда вход ей был заказан, – честный обмен за возможность хозяйски помыкать им во всех остальных местах.

Гэри вытянул перед собой руки, широко раскинул их и несколько раз сжал и разжал пальцы. Тепло распространилось из них прямо в мускулы предплечий, освобождая их. Потом он подхватил свой сакс, зажал клапан нижнего си-бемоль, расслабил горло и сделал большой, уверенный выдох прямо от диафрагмы, направив его вниз в раструб и удерживая ноту до счета «пять». Повторил это несколько раз, сосредоточившись на звуке. Закончив, сыграл соло из «Беспечного шепота» Джорджа Майкла.

Через пару номеров Гэри убрал саксофон в футляр, убедился, что у него есть запасные язычки, и запер «сарай», как Наоми любила называть его прибежище.

– Привет, крошка! – позвал он, входя через заднюю дверь в кухню. Они недавно поужинали, и теперь Наоми мыла посуду.

– Привет-привет, – отозвалась она.

– Почему бы не засунуть все это добро в посудомойку?

– Лишняя трата воды и денег.

– Раньше это тебя никогда не волновало.

– Мне нравится мыть посуду. Хоть что-то новенькое.

Роль богини домашнего очага не слишком-то подходила Наоми.

– Если ты хочешь что-то действительно новенькое, то у меня есть идея получше.

Наоми бросила на него взгляд через плечо, явно заинтригованная низким тоном его голоса.

– Да ну?

Гэри отложил футляр с саксофоном, обхватил ее обеими руками и зашептал ей на ухо. Описал, что ей надо надеть.

– Гэри! – рассмеялась она. – Ты серьезно?

Потом он объяснил, когда ей надо так одеться и где. Ее тело напряглось.

– Но…

– Никаких «но», я буду ждать тебя прямо там, крошка. Ты ведь мне доверяешь?

Наоми прильнула к нему. От ее волос пахло сандаловым деревом. Ее тело буквально источало желание, не омраченное никакими сомнениями. Он потерся о ее попку – обещание того, что произойдет позже.

– Ты же знаешь, что да.

– Тогда готова попробовать?

– Всегда, – отозвалась она.

Канто был прав. Совсем другой состав – совсем другие ощущения. Великие блюзовые номера, слившиеся с традиционным роком в мешанине кавер-версий и оригинальных песен. Громкие, иногда хрипловатые, но ни разу не сбившиеся, эти ребята – и одна женщина – действительно знали свое дело. И было трудно устоять перед Канто, прирожденным шоуменом с мощным голосом, особенно когда тот во всю глотку горланил старую аэросмитовскую тему про случайное убийство[65]. «Не было ли в этих словах некоего скрытого послания?» – гадал Джексон.

Большим сюрпризом оказался Гэри Фейрвезер. Прошлым вечером Джексону и в голову не пришло, что этот парень может оказаться чем-то большим, чем просто пришедший поддержать Фила приятель. Играл он профессионально и блестяще и был великодушен, не пытаясь затмить остальных участников группы, хотя и так было ясно, что половина зала не может отвести от него глаз. Джексон тоже оказался среди таких его пленников, загипнотизированный тем, что творили его пальцы, в такт которым пробегала волна по похожим на веревки мускулам на руках, и зачарованный сочным звуком, вкрадчиво изливающимся из инструмента. Джексону пришлось напомнить себе, что пришел он сюда не за музыкой – он здесь, чтобы наблюдать.

Мэтт выгнул шею. Хорошенько разглядеть Фейрвезера никак не удавалось – из-за того, как тот двигался, как свет играл у того на руках. Не так давно Джексон высказал Айрис, что связь с музыкальной индустрией – это тупик, но чем больше он стоял и наблюдал, тем больше чувствовал, как его одолевают сомнения.

Как только под гром аплодисментов закончился очередной номер, Джексон заметил, как на сцену выходит еще один человек с контрабасом под мышкой. Канто представил нового музыканта – Тони Феликс, – вызвав новую бурю хлопков.