Джексон испустил стон, одним глотком прикончил остатки в стакане, встал, подошел к двери и нажал на кнопку замка. Буквально через несколько секунд в его крошечной комнатке, совмещенной с кухней, возник Мик Карнс, выражение на худощавом лице которого подсказывало Мэтту, что тот весьма им недоволен. Это ясно читалось в его глазах, уголки которых загнулись книзу, и в точно так же загнувшихся книзу уголках рта.

– Ну что еще? – не без вызова поинтересовался Джексон. И с чего это вдруг в теле такая легкость? «Видать, с того, что я убрал четверть бутылки виски, когда еще и одиннадцати не стукнуло», – предположил Мэтт.

– Бухло не вернет тебе Полли.

– Как-нибудь без советчиков обойдусь! – Теперь он уже откровенно набычился, как это бывает с пьяными.

– И не поможет вновь обрести… – Мик кашлянул, не в состоянии подобрать подходящего слова.

– Чувство собственного достоинства, ты хотел сказать?!

– Вообще-то, скорее должную самооценку, веру в себя, но мне показалось, что это прозвучит чересчур напыщенно.

Карнс пристроил свою костлявую фигуру на ближайшем стуле. Раньше Мэтту это не приходило в голову, но в острых чертах лица Мика явно проглядывало что-то крысиное.

– Мэтт, мы очень за тебя волнуемся.

– А зря. У меня всё под контролем. Хочешь выпить?

– Нет.

– Тогда не возражаешь, если я?…

Пальцы Джексона уже сомкнулись на горлышке бутылки. В голове клубился туман, жалость к самому себе захлестывала с головой, но все ничего. Все будет о’кей.

– И это не поможет тебе поймать убийцу.

При этих словах Джексон невольно улыбнулся.

– Ты что, забыл, что меня отстранили?

– Только на бумаге.

Сунув руку за пазуху, Мик достал из внутреннего кармана куртки компьютерную флэшку и положил ее на кофейный столик между ними.

Джексон уставился на нее, словно на гранату, готовую в любой момент взорваться. Потом опять поднял взгляд.

Острые черты лица Мика еще больше заострились.

– Ты хоть представляешь, чем я рискую? Я могу потерять работу, карьеру…

– По крайней мере, ты не потеряешь свою жену, – безрадостно пошутил Джексон.

– И то верно, – согласился Мик, немного смягчаясь. – Я тебе не говорил, что она трахается с каким-то страховым агентом?

Джексон медленно накрутил на бутылку крышечку, наклонился поближе к своему другу и до недавних пор коллеге, показал глазами на флэшку.

– И что там на ней?

– Все, что тебе нужно знать обо убийстве Полли. Результаты вскрытия, описание места преступления, все записи по делу, протоколы допроса свидетелей, распоряжения старшего сволочь-инспектора Маркуса… Короче говоря, всё в полном комплекте.

– Господи, Мик, да на хрена мне все это?

Мысль о том, чтобы вновь окунуться в пустоту – а чем иным это еще может оказаться? – пугала его гораздо сильнее перспективы получить пулю в лоб.

– Чтобы проверить, не упустили ли мы что-нибудь.

Джексон с трудом сглотнул, придвинул к себе бутылку. Руки тряслись.

– Вряд ли. Маркус Броун – педант до мозга костей. Все делает по правилам. У него каждый чих к делу подшит.

– Не совсем. Он ведь согласился с твоим предложением не обнародовать подробности смерти Полли, помнишь?

И верно. Официальной версией было убийство в результате неудавшегося ограбления. Его идея. Таким образом прессу лишили возможности раздуть очередную сенсацию, а заодно и тщеславие Неона. Джексон надеялся, что убийцу это здорово разозлило.

– Мэтт, мы реально топчемся на месте, – произнес Мик совсем тихо. Так, чтобы перед его мольбой труднее было устоять.

– Послушай, Мик, я очень ценю твой поступок, но, по правде говоря, я оказался к этому делу слишком уж близко. Мне недостает «необходимой объективности». – Джексон словно выплюнул два этих заключительных слова.

– А как ты будешь себя чувствовать, если вдруг узнаешь, что еще какую-нибудь бедняжку выставили в центре города в качестве новогоднего украшения?

– Не лучшим образом.

Да никак он не будет себя чувствовать, потому что его при этом уже не будет!

– Ты же знаешь, что он не остановится. Он только начал.

Джексон стрельнул в Мика угрюмым взглядом. Вот тут-то он ошибается. Убийство Полли – о господи, опять во все углубляться! – указывает на того, кто достиг настоящих вершин в своем темном искусстве. Неон уже добился того, чего хотел. По крайней мере, оставалось надеяться, что добился.

– Но попробовать-то стоит? Хотя бы для очистки совести. Ты знаешь дело Неона лучше кого-либо другого. То, что тебя после Полли отстранили, так это не более чем формальность. – Мик бросил взгляд на столик, на котором по-прежнему, словно молчаливый укор, притаилась флэшка. – Я понимаю, это нелегко, братан.

Нелегко?! Да это просто нереально! Да у него такое чувство, будто он разваливается на части! Нет, он уже развалился на части, теперь не соберешь!

Мик встал.

– Оставляю ее тебе. Если посмотришь – отлично. Если нет, я тебя ни в чем не виню. Помни только об одном.

– И о чем же?

– У Маркуса Броуна примерно столько же шансов закрыть это долбаное дело, как у меня – переночевать в Белом доме.

– Ты хочешь, чтобы я сделал это ради нашего коллектива? – фыркнул Мэтт.

– Я хочу, чтобы ты сделал это ради Полли.

«Вот гад», – обреченно подумал Джексон.

Игнор столь же губителен, как чувство вины. Он грызет душу, не дает насладиться даже самыми простейшими вещами. Когда произойдет следующее убийство, в том будет только их вина – что не оценили по достоинству изысканнейшее из его творений, не выказали ему уважения, которого он заслуживал!

Вот уже несколько недель он безуспешно ждал отклика. Едва проснувшись, ожидал увидеть аршинные заголовки в газетах, услышать сбивающийся от волнения голос диктора по радио. Ждал не просто коротких новостных сообщений, но и обсуждений своего творчества – может, даже дебатов в парламенте. И что получил? Шиш с маслом! Суки и сволочи, вот кто они все такие! Примерно такие мысли крутились в голове Гэри Фейрвезера, когда он входил в свою святая святых, свой Собор Света.

Каждая из простых беленых стен здесь наглядно иллюстрировала его неуклонное продвижение от талантливого любителя к истинному мастеру своего дела (самые первые, еще по-ученически беспомощные работы остались в Вегасе, равно как и украшенные ими тела). Прототипы для целого ряда куда более экзотических творений купались перед ним в калейдоскопе ослепительного цвета, перемежающиеся хлесткими подписями вроде «Смерть ей к лицу» или «Смотри в оба!», мерцающими всеми оттенками криптонового зеленого и желтого.

При виде всего этого буйства света и красок Гэри даже не верилось, насколько далеко он продвинулся с тех далеких времен, когда ему буквально неделями приходилось осваивать даже самые элементарные приемы своего ремесла. Да, на его пути были не только розы, пришлось и пострадать – порезы, ожоги, волдыри на коже… Но при всем этом каждое из его творений начиналось с одного и того же – скромного карандашного наброска, и заканчивалось в точности тем же самым, что и всегда, – мертвой женщиной и ее именем, выведенными ярко мерцающими неоновыми трубками. Ну что может быть эффектней такого финального аккорда?

Сама собой вдруг припомнилась глупенькая бедняжка Вики. То есть, наверное, на самом-то деле ума ей было не занимать, учитывая направление ее деятельности, но все-таки насколько она оказалась наивной, насколько, блин, бесхитростной!

Полная сладостных ожиданий, поначалу Вики очень удивилась и растерялась, а потом пришла в полнейший восторг. Он более чем сойдет в качестве альтернативы, говорили ее глаза. «Еще бы», – подумал Гэри, припоминая ее густо накрашенную мордашку, обрамленную соломенными локонами, и здоровенные кольца, более уместные в ушах ярмарочной гадалки. Потом стаканчик-другой-третий – «Для храбрости», – прощебетала она. Рискованность ситуации ее явно заводила, только вот риск заключался вовсе не в том, о чем она думала. Судя по тому, как она беспомощно заметалась, когда слишком поздно осознала, в какой действительно опасности находится, выпила Вики явно недостаточно.