Телефонный звонок от Карнса наконец поступил, когда Джексон размышлял, не стоит ли выбраться в город пешком или на такси. Карнс сразу перешел к делу:

– Облом.

– Что?

– Канто знал Базвелла по своим музыкальным каналам. Это подтверждено.

«Вот черт», – подумал Джексон.

– Он признал, что был у него в тот вечер?

– Признал.

Карнс казался осторожным в своих ответах, даже опасливым. «Интересно, – подумал Джексон, – что Карнс ему недосказывает».

– И твое мнение о нем?

Карнс примолк, чтобы подумать.

– Похоже, обычный парень. Сам знаешь этот тип: раскованный, харизматичный, вежливый, охотно идет на контакт.

– Но?…

– Есть что-то, чего он нам не рассказывает. Для начала, он изменил свою историю.

– Так-так, продолжай.

– Поначалу отрицал, что знал Базвелла. Когда мы объяснили, что его заметили входящим в дом Базвелла, выдал какую-то фигню насчет умственной перегрузки.

– Как будто это выскочило у него из памяти?

– Вот именно. Но как только он врубился, о чем речь, то сразу же стал сотрудничать – в полной мере и, я бы сказал, с энтузиазмом.

«Погоди-ка», – подумал Джексон.

– С какой это стати кто-то вроде Канто, успешный и небедный малый, станет приезжать к Базвеллу домой, куда-то в жопу мира, в Квинтон? Что-то тут не стыкуется.

– Согласен. И все же если Канто ломает комедию, то он чертовски хороший актер. Нам пришлось его отпустить.

И Джексон знал, что Броун не будет разрабатывать линию Канто в расследовании по делу Неона, поскольку, согласно его ходу мыслей, Неон не убивал Базвелла.

– Выходит, все оставлено без последствий?

Колебание Карнса было минимальным, но все-таки Джексон его уловил.

– Фактически да, попросили только оставаться в поле зрения, – подтвердил Карнс.

Похоже, что вечером он все же идет на концерт.

Все органы чувств Джексона оказались под угрозой из-за адского шума и мельтешения миллиона разноцветных огней, которые мгновенно пробудили забытые было воспоминания. Когда разом заморгали ослепительно-белые прожекторы, он закрыл глаза. Ужасающие образы замелькали в голове, пульс убыстрился, накатила паника. Очень хотелось немедленно уйти, но нужно было остаться.

Положив руку на грудь, чтобы справиться с тем, что грозило перерасти в полномасштабную паническую атаку, Мэтт притаился вместе с другими взрослыми в самой глубине зала, как можно дальше от сцены. Теплое пиво выплеснулось из пластикового стакана, забрызгав ему свободную руку.

Сотни вопящих и визжащих подростков перед ним размахивали руками и раскачивались в такт ухающему ритму, поддерживаемому и поощряемому рычащими гитарными риффами и голосами, надрывающимися на пределах человеческих возможностей – а то и за пределами таковых.

Джексон, которому не исполнилось еще и сорока, вдруг почувствовал себя жутко старым.

Мысли постоянно возвращались к разочаровывающим новостям, которыми недавно поделился с ним Карнс. Канто чист. Еще один тупик. Все, чего Джексон добился за несколько дней расспросов и работы ногами, – это очередной криминальный босс на пути в суд и, даст бог, сокрушение криминальной империи Энрика Малая, за что ему не светит даже простой благодарности. И не то чтобы ему этого очень хотелось.

Группа на разогреве милосердно объявила перерыв. Уже колеблющийся после этого музыкального пробника, Джексон ожидал появления на сцене «Клубка спагетти» с куда меньшим энтузиазмом.

– Вот уж не думала тебя тут увидеть!

Обернувшись, Джексон встретился взглядом с Киран Ша. В гражданской одежде та выглядела куда как менее официально. Мягче, дружелюбней. Расследование дела Неона взяло свою дань со многих, и все же ее это как будто не затронуло. Джексон был особенно доволен тем, что ей не выпала роль приманки в предстоящей операции Броуна.

– Могу сказать то же самое про тебя, – отозвался он.

Киран мотнула подбородком в сторону сцены, где группа юнцов передвигала усилители и настраивала микрофоны.

– Я здесь с дочкой. Она просто сама не своя от основной группы, солиста в особенности.

– А сколько ей?

– Двенадцать, но мозгов на все двадцать. – Ее глаза сверкнули материнской гордостью. – Кайли просто обожает музыку.

Джексон любезно кивнул.

– А ты какими судьбами? – спросила она.

– Я-то? Оказываю моральную поддержку одной приятельнице, она тут тоже с дочкой. – Он неопределенно переместил взгляд куда-то в сторону сцены. – Мать-одиночка, – добавил Джексон, дабы чуть приукрасить совершеннейшее вранье.

– Она здесь? – Киран выгнула шею.

– Выскочила в туалет.

– Лучше бы ей поторопиться, иначе пропустит самое интересное.

Она рассмеялась. «До чего же мило видеть ее веселой и беззаботной», – подумал Джексон. Стыд и срам, он всегда рассматривал Киран больше как строчку в табеле, а не как человеческое существо.

– Пристегните ремни! – воскликнула она. – Переколбас закончен!

Джексон бросил на нее недоумевающий взгляд.

– Это означает, что аппаратуру одной группы прибрали перед тем, как заиграет новая.

– А-а, – протянул Джексон, внимательно осматривая зрителей в поисках Фила Канто. Надо быть просто сумасшедшим, чтобы лезть в эту ревущую и воющую толпу. Наверняка притаился где-нибудь за кулисами. Мэтт тронул Ша за руку, указал на свое ухо и одними губами произнес:

– Я ухожу.

Та кивнула, что поняла.

Он выбрался из здания на улицу, обошел его и приблизился к боковому входу, возле которого, словно валун у входа в пещеру, застыл коренастый парень с бритой головой.

– Полиция. – Джексон сунул руку во внутренний карман куртки, словно бы собираясь вытащить удостоверение. При удаче новости о кратком посещении Канто полицейского участка должны были уже донестись и досюда. – К мистеру Канто.

Охранник отступил в сторону и толкнул дверь, из-за которой пахнуло холодом, сыростью и увядшей славой. Джексон, который и понятия не имел, куда идти дальше, наугад выбрал лестницу, которая вроде бы вела на тот же уровень, что и сцена. Пошел на шум и вскоре выбрался за кулисы, где и обнаружил Канто – тот стоял посреди большой группы рабочих сцены и еще каких-то людей, которые тесно обступили его со всех сторон, словно телохранители – клиента.

Канто вел оживленную беседу с потрясающей красоты женщиной, которую Джексон принял за фотомодель. Какой-то тип покровительственно обнимал ее за талию. Темные волосы ее спутника обрамляли довольно непритязательное, но в целом симпатичное лицо, несмотря на плоский, как у боксера, нос. Щеки и подбородок покрывала аккуратно подровненная щетина. Оба держали в руках фужеры с шампанским. Парочка – хоть на открытку.

При появлении Джексона Канто расплылся в улыбке. В глазах у женщины промелькнуло узнавание – словно она его уже где-то когда-то видела, но не могла с ходу сообразить, где и когда.

– О, господин детектив! Надеюсь, вы тут не по работе, – воскликнул Канто.

Джексон решил закосить под дурака.

– Так вы еще не знаете? – удивился Канто.

– Боюсь, что совершенно не представляю, о чем речь.

От Джексона не укрылись ни сильный дух травки, исходящий от одежды Канто, ни его прибалдевшие глаза. Он немедленно вспомнил замечание Мика Карнса относительно связи Базвелла с торговлей кокаином. Не был ли тот поставщиком Канто? Наркоманам, хочешь не хочешь, а приходится вращаться в криминальных кругах. Неудивительно, что визит полицейского вызвал у Канто определенные опасения.

Тот пренебрежительно усмехнулся.

– Полиция вбила себе в голову, будто я имею какое-то отношению к недавнему убийству.

– Господи! – вырвалось у того, что стоял рядом.

– Все о’кей, Гэри, – произнес Канто, поворачиваясь к своему темноволосому приятелю. – К счастью, это было всего лишь дурацкое недоразумение.

– Рад это слышать, – сказал Джексон.

Канто, словно бы вспомнив о приличных манерах, представил его Гэри и Наоми Фейрвезер. «Мэтт Джексон – офицер полиции», – добавил он. «Несколько лишнее», – подумал Джексон.