– Опять? – в ее голосе явственно ощущалось напряжение.

– Я не пытаюсь тобой командовать, Айрис.

Между ними разлилось тягостное молчание. Если он не приложит больше усилий, то потеряет ее снова, а нравится ему это или нет, он по-прежнему нуждается в ней.

– Послушай, мне очень жаль, если ты думаешь, что в случае с Дейви Джелфом я поступил неправильно.

Она не стала это комментировать.

– По-прежнему жива-здорова? – спросил Джексон, поморщившись оттого, с каким ненатуральным оптимизмом это прозвучало.

– В каком это смысле?

– Ничего не беспокоит?

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – отозвалась Айрис, явно ощетинившись.

– Ну да, ну да.

Не разговор, а бред сивой кобылы.

Еще одна затянувшаяся пауза только расширила пролегшую между ними пропасть.

– В общем… гм… было бы неплохо пересечься, – проговорил Джексон, неловко запинаясь.

– Прямо сейчас?

«Не похоже на Айрис – так быстро идти на попятный», – подумал он.

– Вообще-то, я думал завтра с утречка, у меня на квартире…

– Хорошо. – Голос у нее звучал чрезвычайно угрюмо. – Будешь там?

– Буду.

Джексон собрался было распрощаться, но она уже повесила трубку. Уставившись на умолкший мобильник, он пожалел, что не обошелся с ней как-то получше. Но в этом-то и основная проблема с Айрис. Она настолько закрытая и ершистая, что почти невозможно вести с ней беседу так, чтобы ее чем-нибудь не разозлить.

Довольный уже хотя бы тем, что они опять общаются, мыслями он вернулся к Филу Канто – человеку, который показался ему искренним и обаятельным. Но кое-что в нем все-таки нервировало. Канто со всеми ведет себя с такой непосредственностью или ему почему-то важно установить контакт? Подумав об этом, Джексон сравнил свои наблюдения за поведением Канто с содержанием своего последнего разговора с Гонзалесом. Говоря о психологии убийц вроде Неона, полицейский из Лас-Вегаса упомянул о несоответствии между внешними атрибутами их жизни, которая может выглядеть счастливой, спокойной и успешной, и мрачной реальностью, которая лежит под ними.

– Каждый раз, когда он убивает, – это и есть его истинное «я», а не то фальшивое, которое он представляет внешнему миру, – сказал в тот раз Гонзалес.

– Но музыкант-то он самый настоящий.

– Одно другому не мешает. Вообще-то, чрезвычайно полезный талант, если хочешь привлечь противоположный пол.

Джексон описал романтические похождения Канто.

– Тяга к замужним женщинам позволяет предположить, что он получает удовольствие от всего запретного и наверняка не связывает себя какими-то обязательствами. С какого типа женщинами он встречается? – спросил Гонзалес.

– Успешными и независимыми, – ответил Джексон.

– Что вполне соответствует данному профилю.

– Тогда почему он их тоже не убил?

Однозначного ответа на этот вопрос у Гонзалеса не нашлось.

– Вдобавок ничуть не исключено, что в детстве у него были какие-то нарушения в отношениях с собственной матерью, – добавил он и, пообещав пробить Канто по своим базам, свернул разговор.

Джексон набрал Карнса, линия которого перманентно переключалась на голосовую почту. Оставил короткое сообщение, после чего его мобильник немедленно зазвонил: Броун.

Ожидая взбучки за то, что выступал от имени полиции, будучи отстраненным от должности и даже не имея служебного удостоверения, Джексон с удивлением услышал, что старший по расследованию нисколько не рассержен.

– Хотя было бы хорошо для начала поставить в известность меня и наш пресс-центр, – только и сказал Броун, добавив в голос предостерегающую нотку.

– Не было времени, – соврал Джексон. – Сам знаешь, как эти журналюги работают – волка ноги кормят… Как продвигается расследование? Есть какие-то прорывы?

– Как ты уже сам сказал, у нас есть несколько зацепок, которые мы отрабатываем.

– Не хочешь поделиться?

– Сейчас повторно опрашиваем знакомых Вики Уэйнрайт и Ванессы Бут. – Первых двух жертв, машинально отметил Джексон. – В частности, тех, с которыми они проводили время незадолго до своей гибели. Как только появится что-то осязаемое, сразу выйду на связь.

Джексон поблагодарил его за звонок и попробовал еще раз набрать Карнса.

– Прости, прости, прости, – сразу начал тот. – Я слышал твое сообщение, но не смог сразу ответить. Джелф стучит, как заяц на барабане. Что интересно, он знал Джордана Базвелла. Похоже, что тот оказался более крупной рыбой, чем всем представлялось, – был замешан в торговле кокаином.

– И это добавляет вес аргументу Броуна, что Базвелл был убит кем-то из криминального братства.

– Кстати, о криминальном братстве: сегодня в четыре утра мы взяли Нормана Пардоу. Сейчас его владения шерстят криминалисты по полной программе.

– А что Малай?

– Им собирается вплотную заняться Национальное криминальное агентство[60].

Джексон молча вознес благодарность богам. Хотя бы от Пардоу и албанских братков Айрис ничего не грозит – по крайней мере, на данный момент.

– Вчера вечером ты угодил в самую точку, Мэтт. Если и это не подвигнет Неона выползти из норы, тогда бог знает, что еще потребуется. Броун отдал приказ наводнить улицы полицейскими. Главная задача – максимально уменьшить Неону пространство для маневра. Едва он высунется, мы будем наготове.

– Броун по-прежнему намерен использовать женщин-полицейских в качестве приманки?

– Боюсь, что так.

Подумав о Киран Ша, Джексон неодобрительно хмыкнул.

– Ну ладно, что там у тебя стряслось?

Мэтт рассказал Карнсу про Фила Канто. О том, что их пути пересеклись в телевизионной гримерке, упоминать не стал.

– Видел его по телику, – перебил Карнс. – Что самое интересное, он хорошо знаком с Уэйном Гарднером.

– «Битву оркестров» организовывала звукозаписывающая студия Канто?

– Точно.

– Но его группа выиграла, – заметил Джексон. – Наверняка это против правил?

– Без понятия. Его правила, его группа. Меня больше интригует тот факт, что, как ты уверен, Канто приезжал к Базвеллу.

– Можешь все проверить, Мик? Прогнать Канто по базам и сверить через ВТСЛА[61], какие транспортные средства на него зарегистрированы?

– Уже занимаюсь.

Не успел Джексон съесть сэндвич, как Карнс перезвонил опять.

– Канто ездит на «Транзите», владеет мотоциклом и желтым леворульным «Мустангом».

Джексон ощутил резкий прилив адреналина. По правде сказать, все это было из области косвенных улик, но таковые частенько приводят к железным доказательствам.

– Бери его.

– Что мне сказать Броуну?

– Придумай какой-нибудь благовидный предлог. И проверь номера на фургоне – посмотри, не соответствуют ли они какому-нибудь «Транзиту», который въезжал в центр Бирмингема в интересующее нас время.

Джексон прождал, никуда не выходя, весь день. Расхаживал по квартире, нервничая, как молодой отец, ожидающий появления на свет первенца. Фил Канто пока что мало подходил к тому образу Неона, который давно уже сложился в голове, хотя думать так было глупо и опасно. Кому, как не ему, знать, что убийца может оказаться абсолютно любой наружности, характера и занятий. Здесь нет никакой общей мерки. Самая большая ошибка, которую может сделать любой детектив, – это попытка силой подогнать улики к преступлению. И во что бы ни хотелось верить, Джексон понимал, что у Фила Канто могли быть совершенно законные причины посетить Базвелла. Это вовсе не означало, что он его и убил.

Коротая час за часом, Джексон внимательно отслеживал все поступающие новости, чтобы быть в курсе: угон дорогого «Ауди» – водителя выбросили из машины на дорогу; у кого-то на улице выхватили сумку; стихийный митинг протеста против закрытия центра помощи инвалидам и престарелым; резкое увеличение числа погибших на железной дороге. В любую минуту ожидал услышать сообщение об аресте за убийство Базвелла и отмене намеченного на вечер концерта.