– Так и думал, что вы скажете что-нибудь в этом духе. – Джексону не удалось в полной мере скрыть цинизм в голосе.

Найт не обиделся.

– Я просто сравниваю это с другими работами. Некоторые художники любят закладывать в свои произведения всякие скрытые послания – остроумные, вызывающие или выводящие из равновесия.

– А эти разве не выводят из равновесия? – с сомнением спросил Джексон.

– Ну, вообще-то, да, здесь в центре композиции убитые женщины, но данные работы не открывают ничего особо уникального. Равно как он не играет на контрасте между физическим и перцепционным, как другие художники.

Окончательно потеряв нить беседы, Джексон почесал в голове.

– Так в чем же суть истории, которую хочет рассказать Неон?

– Я не психотерапевт. Может, женщины – или какая-то определенная женщина – представляют для него угрозу, но при этом остаются чем-то желанным. Похоже, этот тип сосредоточен на том, чтобы показать их в лучшем виде, обеспечить им достойные проводы. Он любит их настолько же, насколько ненавидит.

Оба ненадолго погрузились в молчание.

– Если у меня и есть какие-то критические замечания, – сказал Найт, постукивая пальцем по одной из фотографий, – то разве что касательно того, что данные сюжеты порой излишне динамичны и эмоциональны – во всяком случае, на мой вкус. Но я полагаю, что так и было задумано. Какого размера тут буквы? – спросил он, указывая на одну из неоновых композиций, использованных при убийстве Вики Уэйнрайт.

– Шесть дюймов.

– Таким образом, они хорошо различимы с расстояния не более двухсот футов. Вы знаете, что изготовление одной буквы требует от семи до восьми изгибов?

Джексон припомнил замечание Лиззи Уиверс относительно терпеливости Неона.

– Кроме того, отдельно изготовленные буквы нужно соединить между собой дополнительными трубками, обычно с обратной стороны, чтобы образовать единый замкнутый контур, который после очистки от посторонних примесей будет заполнен газом. Вот, взгляните, – продолжал Найт, показывая на фотографию вывески, перевернутой лицом вниз.

– Похоже на спагетти в кастрюле, – заметил Джексон.

– Совершенно верно. А чтобы каждая из букв светилась по отдельности, соединяющие их трубки закрашивают плотной черной краской на акриловой основе. При работе вывески они все равно немного отсвечивают, так что надо располагать соединения так, чтобы они меньше всего бросались в глаза. В данном случае они действительно удачно спрятаны – очень профессиональная работа.

– Вы упомянули про избавление от примесей.

– Это называется бомбардировкой. Вот, – сказал Найт, показывая Джексону на промышленную часть мастерской.

Джексон заметил впечатляющий набор газовых горелок и целую гору четырехфутовых отрезков стеклянной трубки.

Найт остановился у какого-то агрегата с желтой металлической панелью, посреди которой красовалась поворотная рукоятка со шкалой, размеченной от нуля до тысячи.

– Первым делом из трубки откачивается почти весь воздух, а потом через нее пропускается ток высокого напряжения – около двадцати тысяч вольт, который убирает с внутренней поверхности стекла любые загрязнения. Для меня это очень волнующий момент – все равно как вкладывать бьющееся сердце в чудище Франкенштейна. Как только трубка остынет – а остужать ее следует очень медленно и постепенно, – она заполняется газом под низким давлением.

– А где вы приобрели весь этот набор?

Найт криво улыбнулся.

– Где конкретно я приобрел или где может приобрести кто-то с недобрыми намерениями?

– Кто-нибудь вроде Неона.

– Это зависит от того, насколько долго он этим занимается – хотя при виде его работ и так могу сказать, что достаточно долго. После широкого распространения светодиодов множество коммерческих производителей неоновых вывесок обанкротились. Может, он купил чью-то мастерскую целиком. Очень много такого вот добра предлагается в Интернете. Трансформаторы для питания вывесок тоже достаточно легко достать… – Найт одарил Джексона сочувствующей улыбкой. – Но это ведь не то, что вы хотели услышать, не так ли?

Тот в ответ испустил усталый вздох.

– А вы не пробовали исследовать конкретно эти трубки обычным порядком? – спросил Найт. – Взять с них мазки на ДНК или еще чего?

Джексон покачал головой.

– Каждая деталь была тщательно промыта раствором аммиака, который спутал всю картину.

Найт кивнул.

– Да, нашатырный спирт часто используется для чистки старых вывесок.

– А как насчет способа, которым подсоединены электроды? – Джексон уже не знал, о чем еще спросить. – Ничего не показалось вам необычным?

Найт как следует пригляделся.

– Нет. Он явно не торопился. Если бы спешил, вы увидели бы ободок в том месте, где он припаивал отрезок трубки с электродом. А тут все ровненько. Это очень терпеливая личность.

«Терпеливая и неумолимая», – подумал Джексон.

Паб «Черный лебедь» в Типтоне, который местные предпочитали именовать «Грязной уткой», был закрыт и заколочен, к входной двери пришпилено объявление: «Продается с публичного аукциона». По словам какой-то старушки, которая толкала перед собой магазинную тележку с сидящим внутри крошечным белым терьером, заведение закрылось еще в прошлом месяце.

Айрис погладила собачку по голове и позволила ей лизнуть свою руку. Она любила животных. С ними всегда знаешь, чего ждать.

– Как ее зовут?

– Митси. Шесть лет уже, а все такая же красавица, как тогда, когда я ею обзавелась. Это собака-спасатель.

Лицо старушки сморщилось в гордой улыбке.

«Эх, – подумала Айрис, – вот бы ее кто-нибудь спас, когда ей самой было шесть». Она потрепала Митси по голове, еще раз поблагодарила женщину за сведения и отправилась в «Голову старой клячи» в Олдбери. «У того, кто придумал такое название, было размягчение мозга, – подумала Айрис. – Кляча по определению старая».

На пути туда она размышляла о заказе Нормана Пардоу и албанцах. Выглядело все отчаянно и поспешно, не в его обычном стиле. Да и не в ее тоже. Но постоянный клиент, который годами регулярно обеспечивал ее работой – либо слежка, либо ликвидация, – Норман был не из тех людей, которым стоит высказывать свои возражения. Слово «нет» и его вариации не входили в его словарный запас. А заказы от Нормана здорово ее выручали, нередко в те моменты, когда она оказывалась на мели. Фактически на эти деньги Айрис и жила. Но сейчас требовалось гораздо больше, и выручить могло только задание Джексона. Оно предоставляло шанс на всю жизнь забыть о проблемах с деньгами. Больше нигде не получить такой суммы, хоть на ста работах работай. Айрис была не дура и прекрасно понимала, что не сможет заниматься этим вечно. Убивать мужчин – она еще ни разу не ликвидировала женщин, поскольку ее об этом ни разу не просили, – это занятие для молодых. И, что более важно, ее время быстро истекало. Сколько же у нее на самом деле осталось?

Будучи вольным стрелком, Айрис давно уже осознала: всегда хватайся за все, что подвернется; с деловой точки зрения это совершенно здравый подход. Впадать в зависимость только от одного источника дохода – это для идиотов. Если немного покрутиться, то можно усидеть сразу на двух лошадях – Мэтте и Нормане – и довести обеих до финишной черты. Придется, конечно, проявить ловкость и хитрость: Джексон и Пардоу ни в коем случае не должны узнать друг о друге. Это обычная проблема с клиентами – каждый считает, что он важнее остальных.

В «Старой кляче» старым осталось только название. Владелец заведения пару лет назад полностью обновил интерьер – увы, поободрав все, что придавало ему характер, и выкрасив в унитазный розовый цвет. Изначально уютный классический паб с отдельным вторым зальчиком теперь стал единым безликим пространством. В одном конце его местные подростки играли в дартс и кружка за кружкой глушили пиво; другой был зарезервирован для сеанса игры в лото, который в данный момент был в полном разгаре.