— Да есть у тебя немного, Серж.

Брат ненадолго замолкает, слышу, как выходит, наверное, из общей комнаты, куда-то чешет, заходит в новое звукоизоляционное помещение и, наконец-то, выдает:

— Я чего звоню…

Сука! Я ведь замер и даже рот открыл…

«А твои высокоморальные родители не хотели бы познакомиться со своим очень взрослым внуком? А? — Вряд ли, Катя! Это все? — Он ведь их кровь и плоть… — По-моему, мы с тобой уже неоднократно обговаривали условия, поэтому заканчивай спекулятивные мероприятия и завязывай свой шантаж. Я могу заявить на тебя. Ты мешаешь мне спокойно в мире существовать. Это статья, Фильченко! — Сдашь меня? Мать своего единственного, насколько мне известно, сына! — Запросто, Кать. У меня отсутствует совесть, а с моралью я расстался десять лет назад, когда был несправедливо обвинен одной девкой… — Что я и говорила! Ты просто вымещаешь на сыне зло. Злись на меня, Смирнов! — Это все? — Найду способ. Веришь? Я ведь из шкуры вылезу! Я выкручусь! Абсолютно не стесняясь, расскажу твоим чересчур порядочным родителям, что несколько лет ты нагло отказываешься от собственного сына… — Сколько? — Что? — Счет напомни! И скажи новую сумму! — Купить меня решил? — Я эти несколько лет плачу тебе и твоему сыну. Этого, по всей видимости, мало? Ты решила…».

Леха в курсе! Он все знает! Вот же стерва! Удавлю суку! Я ее…

— Морозов хотел с тобой увидеться. Слышишь, Серый?

— Зверь? — выдыхаю и вытираю вспотевший лоб.

— У него есть деловое предложение к тебе, если я правильно секу ту ситуацию, которая сейчас складывается в нашем ресторане.

— Ему нужен ручной музыкант?

— Не пори чушь! — брат заводится. — И потом, это деньги. Вложишься и будешь с Женькой купоны стричь, дело-то развивается, старик. Макс — умница и трудолюбивый мужик, у него есть хватка в этом деле и отменный вкус. Речь идет о расширении и новом формате. МаксиЗверский хочет ирландский паб или «по-научному», чтобы тебе понятно было, питейное заведение с эстрадой.

— То есть я его придворный шут?

— Не выспался?

— Да нет, как раз наоборот. Спал, как младенец, уже давно такого не было.

— Короче, если сам не догоняешь, светлую голову подключи. Только не блондинку! А Евгению! Она однозначно трезвее тебя! Когда вы, голубки, назад?

Как в школе под крылом у мамочки! Я рапортую братцу о своих планах на два выходных дня?

— Я подумаю, — выдыхаю в трубку.

— Сделай милость, Серж. Тебе понравится, зуб даю. К тому же это не единоличное владение, а полноценное партнерство — Морозов, ты и я.

— А Гришаня?

Брат сопит и громко цокает, по-моему, Леха даже что-то сплевывает:

— Они с Максом сейчас немного не в ладах.

— А-а-а! Надолго?

— Ты стрелки-то не переводи. Я на добровольных началах выступаю в качестве посла, парламентера, с перспективным деловым предложением. Я все сказал, а ты обдумай!

— Принял! Ничего не обещаю.

— Все! Женьке привет от нас с Олей передавай. Держи там себя в руках. Не пей…

Я тупо сбросил вызов. Старший просто охренел!

«Сережа… — Мы делаем тест на возможное отцовство. Я и твой сын… — Он твой! Твой! Только твой! — Пусть это подтвердят высококвалифицированные люди и соответствующие органы, Катя. — Я не шлюха! У меня были сексуальные отношения только с тобой! — И с Антоном! — Сволочь! Зачем напоминаешь о нем каждый раз? — Ты его бывшая невеста, Катерина. Странно, что забыла о своем статусе. Так вот… — Сергей! — Закрой рот и слушай. Когда я увижу цифры, тот самый положительный результат, тогда будем продолжать наше общение уже на более законных правах. Алименты, встречи с мальчиком, официальное знакомство, можешь даже в свидетельстве о рождении меня в качестве донора спермы указать. Но все это возможно только после подтверждения моих прав! — Ты гад! — Всего хорошего! — Чтоб твоя сука околела! — … — Прости-прости-прости меня. — Ты больна? — Я люблю тебя! — Тебе кажется, Катерина. К-а-ж-е-т-с-я! Обманываешься, оступаешься в который раз. Ты выбрала Антона — о своем решении дала четко всем понять, я убрался в сторону. Потом… — Он выпил! — И что? — Это была шутка! Розыгрыш! Проверка… — На что? — Се-е-е-реженька! — Ты сломала жизнь двум людям, Фильченко. Петров погиб, а я…».

— Доброе утро!

Оборачиваюсь — Женька, прильнув щекой к дверному проему, в смешной одежде, с расхристанным пучком и немного сонным видом, стеснительно приветствует меня.

— Разбудил?

— Нет-нет. Я совсем дезориентирована на природе. Сколько уже на часах?

— Половина седьмого, — подзываю ее, — иди сюда.

Чикуита косолапит, дергая руками, с подозрительной опаской очень неуверенно подходит к дивану. Останавливается возле моих ног и чего-то ждет. Особого приглашения?

Похлопываю по своим разведенным коленям.

— Я лучше рядом…

— Да иди уже сюда, — обхватываю за теплую задницу и силой усаживаю на себя.

Рассматривает, словно мы с ней незнакомы и не спали вместе вот только шесть часов назад.

— Ты меня не узнаешь, что ли? В чем проблема?

— У тебя усталый вид, Сергей, — поглаживает мои скулы. — Взъерошенные волосы. Какой-то чумовой, словно призрака увидел…

Да я всегда такой! Особенно после нравоучительных разговоров с братом.

— Все нормально, не обращай внимания, — перемещаю тепленькое тело плотнее на себя. — Я бы кофе выпил, Женя. А ты?

— Сейчас-сейчас.

Ну уж нет! Только подошла и только села. Пойдет варить после обязательного марш-броска.

— Потом, потом, потом.

Таращусь на бледные, как будто бы бескровные, неживые губы, и лицом подтягиваюсь к ней:

— Можно поцеловать?

— Наверное, — опускает взгляд на закручивающиеся в тугой узел руки, — я не против. Ты сказал…

Плевать! Завожу ладонь ей за шею, прижимаю двумя пальцами нервно бьющиеся артерии, довожу чикуиту до бессознательного состояния и только после этого укладываю свои губы на ее дрожащие, как будто бы в истерике, уста.

— Боишься? — отрываюсь на секунду. — Я настаиваю, а ты не хочешь?

— Нет-нет.

— Умница моя. Купальник взяла? — прикусываю женские слегка порозовевшие от поцелуя губы. — Или будешь голым телом подводных жителей покорять?

— Да.

— Замечательно. После завтрака пойдем на речку?

Ее согласие расплывается расширенными зрачками и светящейся улыбкой:

— Значит, сегодня будем загорать, — опускаю дерзкую конечность ей на зад и мягко, не настаивая, сжимаю-разжимаю. — Красота!

— Кофе хочешь или передумал?

— Успеется.

Носом двигаюсь по шее, а ищущую приключения руку властным жестом перевожу на тепленький лобок. Женька сжимает бедра и тихонечко скулит:

— Се-е-ережа. Этого не надо.

— Тшш, я погреюсь у твоего интимного огонька, Жень. Слегка с утра замерз. Знобит и лихорадит.

Нет! Ни хрена не понимает! Обыкновенный недостаток сексуального опыта и дело здесь, как мне слишком искушенному, ясно видится абсолютно не в наличии так называемой девственной плевы. Кубиночка стесняется, боится, откатывается в своих желаниях назад, а ночами… Женька Рейес — королева-Женщина! Я вот, совсем недавно, случайно наблюдал, как она с утра сама себя лихо завела и на всех присутствующих при этом неоднозначное впечатление произвела.

— Позволишь? — не дожидаясь разрешения, запускаю руку под пояс чересчур широких брюк.

— Ай!

Это значит, да?

— Женя…

— Ты мог бы… — прячется лицом на моих плечах.

Не спрашивать, по всей видимости? Хорошо! Как скажешь! Аккуратно провожу ладонью вперед-назад, а Евгения сообщает о своих бабских ощущениях мне на ухо:

— Угу, м-м-м, ай-ай…

— Приятно? Не страшно и не больно? — отстраняюсь и пытаюсь заглянуть в лицо мадемуазель Стеснению.

— Да…

Замечательно! Теперь я вижу, что мы с ней однозначно в скором времени поладим по горизонтали. Возможно даже этой ночью будем в кошки-мышки с норочкой играть…

«Когда трахал меня сзади, ничего ведь не смущало? Ты не сбивался с ритма, с темпа, долбанные дни его отхода не считал. — Тебе не стыдно? Ты вульгарна, Катя! — А тебе, Сережа? Или ты мужик, значит, все равно! — Ты вообще ни хрена не догоняешь, да? Если я засунул член, то это та самая любовь? Такой, по-твоему, расклад? — Вот и все! Что и требовалось доказать! — О! Теперь по твоей бабской логике я должен сделать предложение… — А почему бы и нет? — Ну, наверное, потому что… Не вижу в этом никакого смысла! Спать с тобой мне даже не отлетевшая душа Антона не помешала. Я буду пользоваться привилегией, выписанной телкой лично для меня. Любовь-морковь! Секс, плоть, кровь… И все! Больше ни хрена! — Ты пошляк! — Да! Не отрицаю. Но и ты не та несчастная овечка, которую суровый серый волк сначала обесчестил… А потом, из чистой жалости к ее судьбе, доел! Скорее, наоборот. Ты хитрая, изворотливая приспособленка! Фильченко-манипуляторша! — Пошел вон! — Это моя квартира, Катя! Если мне не изменяет память, я несколько минут назад послал тебя на твердые упругие три буквы, с которыми ты знакома не понаслышке. Повторить? — Какая же ты тварь, Смирнов! — Bye-bye!».