«Смогу? Вытерплю? Я без нее, вообще, усну?».
— Тогда, наверное, с него простава и какой-нибудь штрафной разгон, — Леха предлагает. — Серж, что скажешь? Поделишься вниманием со старшим пожарным братом?
— Меня все устроит. Тем более что я от вас, простите, родственники, что-то так устал.
Одновременно поворачиваемся и наблюдаем приближение двух вынужденных поваров на задушевном вечере неудержимого тестостеронового отряда «Смирнов, семья и задушевная компаниЯ». Отец Женьки, кубинец, практикующий в наших полях простое русское наречье, Франциско Рейес, и наш родственный браток — Максим Морозов, царь и бог кулинарии, пасынок того дедули, который нам сейчас ворота на хрен тут с петель сорвет.
— Что там? — Морозов интересуется, расставляя гарнир и основное блюдо на заранее накрытый под навесом стол. — Ты кому-то страшно насолил, Серега?
— Там твой папочка пожаловал. Освободил для нас свой вечерок, — ехидничаю и улыбаюсь.
У Зверя охрененно распахиваются глаза от неожиданности и от недоумения. Похоже, Морозов этой встречи здесь и сейчас совсем не ожидал. Сюрприз Шевцов всем приготовил!
— Он говорил, что не прибудет.
А мой батя зычно ржет и все, как несознательным мальчишкам, объясняет:
— Соврал, Макс. У Юрца частенько так бывает. Он иногда скрывает то, что по его одаренному мнению, не для шалопутных глаз. Ладно, пойду впущу, а то он там разгон возьмет и снесет к ебеням ворота, которые я с трудом самолично по материнским эскизам собирал…
«Сереженька, ты как?». Моя ты детка! Наконец-то! Я тут целый день интерактивно молчал — мама об этом заранее попросила. У них там свой сегодня мини-праздник — какой-то женский теплый задушевный прием. Мама, Мария, ХельСми, Надя, этого Чудовища жена, и три юных кубинских чудака, которые завтра мне вручат свою старшую сестричку. Дай-то Бог без накладок и неурядиц! Раз, и она уже моя — чика живо переходит в руки «Сереженьки Смирнова», как футбольный мяч. И тогда! И тогда! М-м-м, р-р-р, а-а-а! Похоже, я злобно потираю свои рученьки. Как говорит мой братец: «Держись, Женек! И… Зашибись, Серега!».
«Жень, скорее бы все это закончилось. Не привык, мне тут очень тяжело… Я без тебя скучаю. Тоскливо… Как тогда, когда ты была в Гаване, помнишь, чика? — Ответ незамедлительно приходит. — Да! Люблю тебя, Сережа!».
— Макс, где виновник предстоящего торжества? Где мой любимый засранец?
У Шевцова, действительно, охренительный приход. Что-то никак на ум мой не приходит воспоминание, когда он так оскаливался и дергал всеми четырьмя конечностями, словно эпилептик.
— Здорово, брат, — подскакивает ко мне и крепко обнимает, сильно хлопая по спине, и тут же в уши хрень какую-то вливает. — Красивая невеста! Выбрал! Ждал! Поздравляю, поздравляю, поздравляю! Ты ведь нагулялся, черт неприкаянный? Эх, Серега, Серега…
А я только и шепчу, что:
— Поздравляю с внуком, Юра. Я очень рад…
Он вдруг отстраняется и так внимательно изучает, словно при первом обнимании меня сильно, знатно обознался.
— Кто тебе сболтнул? Кто знает? — поворачивается вокруг себя, рассматривая всю публику. — Колись! Давай! Мне можно! Как священнику и исповеднику! Как своему отцу…
Который, кстати, и спалился.
— Юр, правда, перестань. Какие уж тут тайны! Давай, задира, иди сюда, — батя оттаскивает чересчур веселого Шевцова от меня и, взяв под руку кубинского отца Евгении, втроем выкатываются в каком-то неизвестном направлении.
Мы остаемся с братцем и Зверьком, то и дело посматривая на то, что знатно наготовили.
— Я, вообще-то, уже есть хочу, — Леха начинает сосунком канючить.
— Предлагаю сесть и не дожидаться стариков. Там, по-моему, намечается очень задушевный разговор. У Юрки до хрена горячительного в багажнике…
— Отец не пьет, — Макс шепчет.
— Велихов, видимо, твоего батю развязал, — Смирняга прыскает и вешается Морозову на шею.
— Да заткнись ты уже, ЛешА.
«Я назначаю тебе свидание, Смирнов! Согласен?».
Опускаю взгляд и внимательно прочитываю текст, выбившийся на экране моего смартфона. Женька продолжает наш интерактивный диалог. Моя неугомонная чикуита!
«Хочешь?» — следующее, вдогонку, приходит ровно через пять секунд, а потом еще одно: «Или ты будешь занят?».
— Ребята, простите, надо сделать важный звонок…
— Все ясно! Иди уже, жених. А то малышка тебя любовным чатиком замучает, — брат отпускает, а Максим, как умудренный семейной жизнью, с охренительным величием утвердительно кивает, словно подтверждает то, что старший тут вещает.
— Когда и где? Во сколько? — шепчу в трубку сразу, как только оператор установил нашу мобильную связь.
— В двадцать один ноль ноль по местному времени, — она мне отвечает.
— Это поздно, детка. Ты основательно беременна — надо мамам отдыхать, в такое время мы точно никуда не пойдем. Извини, придется потерпеть. А может быть пораньше, м? Согласна?
— Нет, Серый.
А-а-а! Это краткое и «пошленькое» имя срабатывает на меня всегда. Чика знает, как к «Серому» подкатить-подъехать.
— Жень, где тогда? — прикрываю глаза и почесываю свой затылок.
— По разные экраны мобильных «мониторов».
Не понял! Это будет то, что я думаю? Как тогда?
— Ты хочешь… — до меня, кажется, слабо начинает доходить ее очень странное желание.
— Да, — на одну секунду замолкает, а потом вышептывает. — Очень-очень-очень… А ты?
Хочу ли я? Хочу ли я свою будущую жену? Если бы не знал, что Женька в интересном положении, то подумал бы, что детка точно своего рома выпила. Здесь не долбаное «хочу», тут однозначное…
— Я без тебя не выживу.
— Я перезвоню тогда? Ближе к назначенному времени? — малышка продолжает соблазнять. — Ты точно будешь…
— Я буду ждать, Женя. Не забудь меня.
— Не забуду, Серый. Не напивайся там. Будь трезв и в сознании. Мои запросы немного выросли. Я привередлива и требую очень яркого удовольствия.
— Я тебя… Р-р-р! Ты меня надолго запомнишь, кубинская ты стерва.
— Оставь свои угрозы на наш последний холостой вечер, любимый. Привет отцу! Я отключаюсь…
— Погоди-погоди. Их тут до хрена собралось. Какому из? Точнее представь почтовый адрес и уведомление.
— Всем, без исключения. Люблю, люблю, люблю…
И… Я! Боготворю тебя, чика. Моя игривая малышка хочет секса! Нет проблем! В девять ноль ноль я ей знатно сексуальное наслаждение обеспечу.
А дальше что? Все, как в тумане — ничего в башке не фиксирую и не держу. Адский хохот, громкий ор, пошленькие шутки, бесконечные тосты, пожелания и подъебы умудренных опытом, потом заливистый похотливый смех, еще, естественно, турнир, так называемых «своих», по не пойми какому бильярду, а на финал — моя гитарная игра в дуэте с по-доброму улыбающимся отцом Евгении. Он виртуозно играет на этом тресе. Вот это да!
— Ты карашо ихраешь, Серша, — отложив свою гитару, под наконец-то замолкающие мужские аплодисменты, ее отец мне тихо сообщает. — Круто! Я фсе прафильно сичас скацал?
— Да-да. Но, если честно, я не знаю, Франциско. Это ведь блюз, обнаженная любовь на нотах. Я все же больше по электрическим руладам — непотребная мелодия, специфический скрипящий звук, интонационные оттенки, британский не очень задушевный, такой себе, пабный рок для футбольных болельщиков, если Вы понимаете, что я имею в виду.
— Брит-поп? — Франциско на полном серьезе выдает. — Это ти в виту имей?
— Да. Но уже не претендую на что-то большее. Это просто увлечение, приносящее неплохой доход. Можно сказать, что я работаю на свое юношеское хобби.
— Это муцыка моей молотости, парень. Блюблю мелодики. Нет-нет, я не фанат, не фанат, но ощень карашо. Зафрта ижобразим фтвоем для Эухении? Соглашейся?
— Эухения? — Шевцов, прислушавшись, ехидненько прищуривается и еще разочек уточняет. — Эухения, Эухения? Я думал, что невесту зовут…
— Это испанский вариант ее имени, Юра, — мой батя объясняет. — Чего ты скалишься, как недоумок?
— Красиво же! Очень! И весьма оригинально, и несколько неожиданно. Я вот даже впросак попал, сначала подумал, что воротами ошибся и тут не тот мальчишник. Имя девушки не соответствует заявленному в свадебном приглашении. Но, баста! Баста-баста, детвора! Правда-правда, ну до хера же навоевались, — задира подходит к кубинскому отцу и протягивает тому руку для пожатия. — Я так рад, Франциско, что с Вами познакомился. Разрешите всего один вопрос задать? Один! И больше спрашивать никогда не буду, — после этого оглядывается на нашу дружную компанию, словно разрешения выпрашивает — безоговорочно, не сговариваясь друг с другом, в одностороннем порядке Юрочке все-все, естественно, разрешаем. — Неужели Вы реальный потомок Кастро или все-таки Эрнесто, красавца Че Гевары? Девочка похожа внешне на папу Че. Красивая малышка! Каренькие глазки, смугленькая кожа и такая миленькая улыбка. Без обид, комраде, без обид…
