— Мы с ней что, завтра тут ребусы будем решать? Кроссворды на скорость или долбаные шарады, головоломки? Или змейки собирать? Расписались, отобедали, посмеялись и разбежались по норам, по домам. Хочу с женой остаться наедине. Сам!

— Да-а-а! Мой сын, ха-ха, неисправим. Ты вроде бы не циник, Серж, а всю романтику к херам сбиваешь. Напрочь! Раз и наповал. И вот я грубо выражаюсь, ты все сводишь к каким-то алгоритмам, лупцуешь нас своим скептицизмом и даже, прости, пожалуйста, блядской приземленностью. Добавь в завтрашнее событие чуточку романтизма. Смирняга, поддержи отца!

— Да-да, батя, ты, несомненно, прав.

Этого еще только не хватало! Смирняга? Смирняга! Смирняга? А он что, твою мать… Самый романтический мужлан? Что скажет его «сокамерница»? Я бы с удовольствием послушал ХельСми, той, точняком, было бы что нам порассказать. Чего этим двоим тут не молчится? Раздражают эти два козла!

— Ты не мог бы, Леха, рот прикрыть? — шиплю сквозь зубы.

— Мог бы, мог бы, но, — ярко лыбится, — не хочу, братишка, не хочу. Настроение сегодня чересчур игривое. Но ты все-таки закончи эту партию и пойдем-ка жрать. Там я рот, как по твоему заказу, чем-нибудь съедобным и заткну.

Действительно! Пора уже загнать шар в лузу и наполнить наши пуза, хотя, судя по тем ароматам, которые к нам, как самым страждущим, сюда долетают, голодными и обездоленными мы сегодня точно не уснем. Я склоняюсь над бильярдным столом, фиксирую кий, практически укладываюсь на зеленую поверхность и фигурно отставляю зад.

— Давай, братишка, я ведь нехилые бабки на тебя поставил. Мне нужен твой великолепный удар.

— Заткнись, любезный. Ты сбиваешь меня с мысли, — шиплю и прищуриваю один глаз.

— Не сходится траектория, мой мальчик? — отец подходит ближе и шепчет в ухо. — Что-то не то? Да, Серж? Что-то не то и что-то не там? Или не так?

Он, видимо, накаркал. Бью по шару и… Не попадаю. Вернее, попадаю, загоняю в лузу, но, увы, не так, как мне того хотелось — не с тем количеством очков, и я фактически фиксирую на игровом сукне однозначно патовую ситуацию. Финал, а я, по-видимому, проиграл отцу!

— Серый, теперь тебе кранты! — брат ржет и отпивает свое пойло.

— Что ты там жрешь постоянно, чем заливаешься, что совсем не затыкаешься? Леш, правда, ты меня достал.

— Лимонад, Серж, это всего лишь обыкновенный лимонад. Завтра тебя к алтарю вести, я должен быть в отличной форме, чтобы ты, уродец, из-под венца не убежал. Поэтому, сегодня алкогольный пост, отопьемся на природе после твоего законного связывания с Евгенией. Когда увижу свидетельство о заключенном браке, вашу общую, одну на двоих, фамилию, то самое кольцо на твоем пальце и слегка прибитый взгляд, то… Отец, прости, но я стопроцентно и качественно нажрусь.

— У тебя три женщины в доме, а ты решил утром над фарфором похмельных духов вызывать? Стыдись, мой мальчик. Это пошло.

Одновременно прыскаем от смеха, но тут же прерываемся горланящим автомобильным сигналом у моих ворот.

— Кого там еще черт принес? — шепчу и даже привстаю на цыпочки.

— Юрка, что ли? — отец прищуривается, а затем подкатывает «глазки». — Мальчишник точно будет классный! Задиристый полкан пожаловал, Морозов будет просто счастлив. Ребята, хочу открыть вам охренительный секрет. По-родственному! Эксклюзивно! Конфиденциально!

— Открыть, это как раз и означает нарушить ту саму конфиденциальность, папа… — со вздохом, словно, как недоразвитому, уже в который раз объясняю.

— Так мне говорить или ты весь словарь на букву «К» по доброте душевной зачитаешь? Серый, ты такой зануда временами? Ты, как моя маленькая…

Я, как наша мать?

— Ладно, батя. Ты его не слушай. Что там за секрет? — Лешка, отставив стаканчик бледненького сока, подходит ближе к папе.

Он приготовился внимательно его слушать? Два адских сплетника — папулечка и старший сын! Чертовы Смирновы!

— Лады! Учитывая только нашу близкую родственную составляющую, как говорится, поскольку я отец двум непутевым сыновьям. Пусть Шевцов меня простит, но больше не могу скрывать. Юрка в третий раз стал дедом, парни! Так что, поздравим сейчас немного истеричного старика, как бы между прочим! Короче, я вам сверхсекретную информацию не сливал, валите все на «маленького» Макса.

— То есть? — в один голос с Лешкой восклицаем. — Зверь был в курсе и все знал? Но он же нам, сука, ни хрена не рассказал. Отпиздить бы сучару, чтобы кровью хар…

— Тихо-тихо. Вы чего? Он боялся сглазить. Тем более там были некоторые проблемы…

— Мы с ним друзья! Друзья с детства! Да мы родня! Он, прости батя, фактически внебрачный сын нашей матери, — похоже, братец знатно дует губы. — Типа мы бы позавидовали, что ли, таков расклад? Мы с Серым словно злые бабы, да? Ну, МаксиЗверский совсем заспиритился!

— Чего-чего? — отец смеется.

— Уверовал в духов и во всякую херню, — пытаюсь самому старшему Смирнову тактично подсказать, — и, очевидно, без ведома соответствующих органов, не половых, не половых — подчеркиваю еще раз, пересмотрел понятия экстрасенсорики и спиритизма в интимной жизни мужчины и женщины. Прохорова основательно довела!

— Ага-ага, — Смирняга полностью со мной соглашается.

Тут я очень рад — ура!

— А-а-а! — видимо, мое толкование вошло и бате в уши, поэтому он продолжает нам неспеша вещать. — Да, вот так. Представьте себе. Но со своим дружком все же после разберетесь, но без драк. Он там и так лихо выдавал, может, поэтому на финальной части этого противостояния решил в тень уйти и не мешать гнездованию двух сильно раненых цыплят.

— А кто там? Пацан или девчонка? — любопытствую — у меня сейчас огромный в том же курсе интерес.

Моя Женька проявила свой испанский характер и запретила двигать датчиком в направлении половых причиндалов малыша. Я должен повиниться, но, как на исповеди, быстренько признаться, что пару раз предлагал финансовое вознаграждение врачам, однако, был… Тактично послан на те самые три буквы — РМС! Да-да, мне так и отрапортовали:

«Только с… Разрешения Мамочки Рейес! — А как же я? Я ведь его отец! — Это важно для Вас? — Вы не понимаете. А разрешение должно быть в устной или письменной форме? — Роли не играет. На этой процедуре родители должны быть вместе, такие полномочия Женя нам передала. — Дай-то Бог я на ней женюсь. Мы пересмотрим все полномочия в первую же законную ночь. Вознагражу по полной! Злобная испанская стервоза. Ты посмотри, что вытворяет. В конце-то концов… Я Сергей Смирнов! — Крошка чувствует себя прекрасно. Все в пределах нормы, по акушерскому протоколу. У Жени тоже нет никаких проблем, она очень беспокойная мама. Ребенку повезет. Все выполняет так, как надо, а главное, не выказывает больного усердия, проявляет только здравый смысл и некоторое послушание. А ребеночек за это на каждом ультразвуковом обследовании ей улыбается и машет ручкой, стесняется малютка и зажимает ножками свое естество, потом вдруг радует мамулю и раскрывается, демонстрируя морскую звезду. Малыш начинает крутиться бешеным веретеном. Снимок дать? Хотите? — Обойдусь! Женя-Женя, дай срок! Я на тебе… Так сильно женюсь!»…

— Мальчишка! Шевцов так в трубку орал, вот только три дня назад, что я перепугался не на шутку, даже полагал, что у вашей матери полопаются барабанные перепонки от его крика. Кроха жмурилась и поджимала плечи к маленьким ушам. А он… Короче, Юрочка щедро поднадрался. Впервые в жизни, видимо. Шевцова развезло, как дождевого червяка под ботинком сорок пятого размера. Он полюбил весь земной шар и непрерывно тискал свою Марину не знаю сколько, как долго, и что он там, вообще, с ней вытворял, но она визжала в трубку: «Юрочка, Юрка, любимый, родной, ну, перестань!».

Чего-чего? В семьдесят-то лет они устроили секс-марафон? Или там все по-детски, целомудренно и невинно — поцелуйчик в щечку, щипок за худенькую попку и пожелание «спокойной ночи» старому хрычу от великолепной «леди».

Так, все! Забыл, «Сергей»! Перестройся на другую частоту, пока не поздно. Сегодня я ведь сплю без Женьки. Поэтому пока только один вопрос. Нет, все же два. Или? Короче: