— Тонь, ну, не тяни, малая, — отец в нетерпении начинает подгонять.
— Надо найти эту девушку, возможно, ее родителей, и объясниться с ними, затем…
Если она сейчас зарядит про женитьбу, то я сбегу!
— … получить официальный отказ, если они не намерены воспитывать ребенка — полный и безоговорочный, а там…
— Он не мой! — вклиниваюсь в грандиозный план.
— Ты ведь этого не знаешь.
Не знаю! Да! Все правы — каюсь! Но… Я чувствую! Блядь! Да я понимаю, что это все какой-то адский бред и так точно не должно быть. Это же какой-то кошмарный сон, ей-богу.
— У меня были одноразовые отношения с девушкой Алиной, но я уверен, что «моя Алина» и «эта Алина» абсолютно разные женщины. Это…
— Есть имя? — отец, не отвлекаясь на сюсюканье, по-прежнему ведет допрос. — Начало, как говорится, положено.
— Так она представилась в той записке, — как зомби, не глядя на него, продолжаю свой монолог.
— Он не пойдет в специальные заведения для деток. Этого точно не будет, Сережа. Пока я жива, — мать заметно повышает голос, — ты меня услышал?
— Да, — шепчу.
— Этот малыш останется с нами до установления всех обстоятельств. И мне, — теперь она обращается к отцу, — плевать на законы, рамки и условности. Дети должны быть в семье, в достойном окружении и, если мы можем предоставить этому крохе такие возможности, пусть и до выяснения его родословной, он получит уход, кормление и присмотр на должном уровне. Вопросы, Сергей?
Вот она моя сильная маленькая мать! Во всей красе! Без купюр и с сорванными на хрен человеческими масками! Она на взводе — это, видимо, я ее допек!
Не успеваю раскрыть рот и выплюнуть:
«Так точно!»,
как наш повышенный разговор прерывает разрывающийся мамин телефон.
— Возьми, пожалуйста, — она ловко передает мне Свята, а сама, не сводя глаз с моего лица, запускает руку в карман юбки. — Добрый день! — отвечает на звонок, все же опускает голову и неспеша отходит в сторону. — Да, это я. Вы уже подъехали?
Я слушаю ее мягкий тембр голоса, перемещаюсь взглядом по хрупкой фигуре и стопорюсь на медленно движущихся губах. Красивая женщина! Спокойная и уверенная… Вернее, самоуверенная! В этом мамина беда! Она привыкла полагаться только на себя, хоть и живет с влиятельным и сильным мужем, она умеет нами управлять, причем ни разу не введя на семейное поле боя тяжелую артиллерию — мать не спекулирует женской составляющей, скорее, наоборот, сильно и надежно держит жизненный удар…
— Я подойду через десять минут, Женя. Прошу прощения, а как Вас по отчеству? — ярко улыбается Святу и, корча смешные рожицы, развлекает пацана. — Хорошо-хорошо, я Вас поняла. Подождите немного, я прошу прощения за это. У меня тут маленькие семейные проблемы внепланово организовались. Нет-нет, — мама откидывает голову назад и смешно…хохочет и подмигивает мне, — чересчур приятные и слишком задушевные. Немного, правда, неожиданно — в этом вся беда. Я уделю Вам время, как обещала. Дождитесь меня.
— Пройдемся, Серый? — батя большой ладонью увесисто прикладывается к моему плечу. — Пацан поел, ты вроде успокоился, значит, можем все по мирняку обсудить…
Свят утихомирил маленький желудок, а я типа свой долгожданный дзен поймал, а значит, готов к жестким прогибам и лихим авансам? Нет! Ничего не выйдет — благодарю за помощь, но…
— У меня есть дела. Не обижайся, пап, — пытаюсь от повинности сбежать.
— Не выкаблучивайся! Завязывай строить из себя использованную девицу. Все решено — мальчишка останется у тебя. Правоохранительные органы беру на себя — за это можешь не беспокоиться, разрулим. Надо бы родню возрастом постарше для мальчугана найти. Мать права — детский дом, борьба за выживание не для маленького человечка… У него твои зеленые глаза!
Да что ты? Таких глаз миллион с копейкой и все мои сыны наверняка!
— Пап…
— Не спеши с выводами, Серый. Всякое в жизни бывает. Может не Алина, так другая, ты…
— Да-да, я «крайне неразборчив» в своих связях, дрянной кобель и редкостное чмо. Дальше что? Может и не стоит такому недоразвитому доверять маленького ребенка, просто полагаясь на формулировку «возможно, ты прекрасный человек, с тобой ребенку будет задушевно и тепло»? Я ведь сам себе не хозяин, ветер в поле, сегодня — здесь, а завтра — типа там. Так? Пап…
— Не язви, старик. Тебе не идет! Тем более я прекрасно знаю, на что ты способен и что уверенно расхериваешь с каждым божьим днем.
Наверное, пора переключиться — терпение на долбаном подсосе, а злость усиленно будоражит мою кровь. Что там дальше? Образование, спортивные достижения, профессионализм и… Род занятий… Твою мать!
— У меня завтра поздно вечером концерт. Что прикажете теперь делать с этим? — подкидываю маленькую тушку на руках.
— Придется чем-то жертвовать, Сережа.
Ну уж нет!
— У меня важное мероприятие, отец. Это деньги, средства на пропитание и оплату коммунальных услуг, а также копеечки на развлечения, саморазвитие, что там еще по списку… Есть неотложные дела! И точка! А вот этот груз тянет вниз меня. Ты ведь знаешь, что с глубиной проблемы…
По-моему, отцу на это пофиг, потому как:
— Ты не юнец, брат, значит, выкрутишься. Придумаешь решение, найдешь выход из создавшегося положения.
— Возможно, сдам в аренду вам?
— Дети — это не игрушка, а повышенное внимание — степень сложности у них побольше, чем у наших жалких шалостей, сынок. Твои концерты, эта музыка… И да, безусловно, на первый раз мы выручим тебя, а дальше… Пора завязывать с херней и становиться на ноги. Это несерьезно и уважительно смотрелось только в двадцать пять, а тебе…
— Это и есть мой основной заработок, моя любимая работа. Я неплохо получаю, финансово независим и обожаю дело, которым с воодушевлением занимаюсь. А если это не нравится тебе…
Он замолкает, а потом обманчиво тихо задает вопрос:
— А тебе? Я ведь тут ни при чем, Сергей. Ни при чем… Это нравится тебе? Это то, чем ты хотел бы заниматься? Это то, к чему ты шел, за что боролся, и к чему стремился? Твой потолок? Твой высший класс? Это твоя компания? Твой уровень? Ответь, пожалуйста, прежде всего себе. Я не дирижер твоей судьбе…
По-моему, мы все же вылезли с ним на улицу. Как? Когда? Невероятно! Блин, я точно мягкотелая улитка!
— Мне нужно домой.
— Погоди-погоди. Кроха! — отец окликает спешащую по направлению к дому мать. — Ты куда?
— Меня человек ждет, Макс, — она поворачивается и, шагая задом наперед, умудряется давать еще и мне ЦУ. — Сережа, Оля передаст тебе кормежку, подожди немного, там Лешка в чувства придет. Не уезжай, не попрощавшись. Лады, сынок?
Твою мать! По-видимому, разговора с батей все-таки не избежать.
— Мы погуляем на улице, перед домом, пока ты там разгребешь свои дела, — отец размахивает руками и всем телом направляет меня туда, куда я не готов пока зайти — не тянет, если честно, и потом, я уже несколько раз был там — и этого достаточно, а я, как говорится, чтоб не приедалось, «не работаю по выходным, праздничным и даже сверхурочно»…
— Как скажешь, пап, — вздыхаю, подкидываю Свята и все-таки уверенно шагаю в сторону родительского двора.
— Как ты?
Вопрос с подвохом?
— Все нормально было до сегодняшнего утра.
— Как Лиза?
О! Задушевные беседы о потенциальной невестке подтянулись? С чего бы вдруг? А если так:
— По-видимому, мы с ней расстались.
Отец сочувствующе заглядывает мне в глаза.
— Давно? Мы не общались, ты странно избегал встреч, звонков. Мне жаль…
Еще словцо «наверное» забыл добавить!
— С сегодняшнего утра, с момента моего долбаного отцовства. Она ушла! Чужой ребенок, да я кобель с большим пробегом, музыкальное недоразумение, а у нее весомый аргумент — курс выпускной, да плюс пока еще не купленный диплом!
Отец с кривой улыбкой качает головой:
— Вернется, брат.
Захочу ли я ее естественного возвращения?
— Я ведь не прощу ее.
Папка останавливается, замирает и с открытым ртом внимательно рассматривает меня:
