— Во-первых, не «малыш», — твердо говорит он. — А во-вторых, я знаю кое-что о любви.

Я фыркнула.

— Что ты знаешь о любви?

— Я знаю ее, когда вижу. — Он надувает грудь. — Как в ту ночь, когда вы с Принцем Дэвиеном танцевали. Вы двое влюблены. Любой мог бы это увидеть.

Узел в моей груди ослабевает, а в животе образуется другой. Интересно, прав ли он, и сколько людей могли это увидеть? Интересно, сколько людей поняли, что происходит, задолго до меня или даже до Дэвиена? Интересно, что в ту ночь, даже когда он поклялся мне, что между нами не будет никаких чувств, он знал, что уже любит меня и что я люблю его?

— Ну что? Я прав? — беззлобно спрашивает Раф.

— Да, — признаюсь я с тихим смешком. — Ты прав.

— Так и знал! И именно поэтому ты собираешься его спасти.

— Это одна из причин. Спасение своего королевства — тоже довольно серьезный стимул. — Я оглядываюсь на высокий город, возвышающийся на холме, и на отвесную стену, которая его окружает. Уверена, что на каждого Палача, которого я вижу, приходится по меньшей мере пять, спрятанных в укрытии. Целая армия убийц, обученных с первого вздоха. Есть ли у нас шанс противостоять им?

— Извините за задержку. — К нам снова присоединяется Шаце с Джайлсом рядом.

— Не стоит извиняться. — Я отталкиваюсь от дерева.

— Вы двое целовались? — Раф вздергивает брови.

Шайе наклоняется вперед, утыкаясь носом прямо в его нос.

— Знаешь, твоих отца и матери сейчас нет здесь, чтобы защитить тебя. Ты действительно хочешь испытать меня, малыш?

У Рафа напрягается позвоночник, и он встает во весь рост.

— Нет, ни в коем случае, простите, Леди Шайе.

Шайе хмыкает и выпрямляется.

— Я наблюдаю за тобой, малыш. — Забавно, но он не возражает против того, чтобы его называли «малыш», когда это говорит Шайе. У нее действительно пугающая аура, которая только усиливается, когда она смотрит на город. — Итак, вы пришли сюда с намерением проникнуть в Верховный Двор?

— Джайлс сказал тебе? — спрашиваю я.

— Ему не нужно было говорить, это очевидно. Зачем бы еще вы пришли? Особенно после того, как Дримсонг был уничтожен. — Рот Шайе искривляется в хмуром выражении. В ее глазах вспыхивает ярость, подобной которой я никогда не видела. Эта битва всегда была для нее личной, и Болтов только усугубляет причины, по которым ей приходится сражаться, нападая на Дэвиена и Дримсонг.

— Как ты выжила против Аллоры? — спрашиваю я.

— Расскажу по дороге. — Шайе начинает подниматься по склону. — Мне кажется, я знаю лучшее место, куда нам лучше всего пробираться.

Пока мы идем по круглому городу, Шайе рассказывает свою историю. Она сражалась с Аллорой столько, сколько могла, принимая на себя удары, чтобы мы с Дэвиеном могли убежать. Когда Шайе дошла до предела, она активировала магию, которую назвала «сон без сновидений».

— И что это дает? — спрашиваю я.

— Это ритуал моего собственного изобретения — именно так я в первый раз спаслась от Болтова. Считай, что это как завернуться в саван смерти. Я могу завернуться в него на короткое время. При этом дыхание замирает, а сердце замедляется настолько, что почти невозможно определить, что оно еще бьется, — это своего рода стазис. Но если я останусь там слишком долго, то действительно погибну.

— Значит, ты заставила Аллор поверить, что она тебя убила, и оживила себя после ее ухода.

— Да. Палачи всегда очень хотят верить, что они лучше всех убили. Что никто не может сравниться с ними в мастерстве и безжалостности. Они не задерживаются, чтобы совершить погребение или перепроверить свои завершающие удары. — Шайе пожимает плечами. — Это сработало однажды, сработало и снова. Потом я попыталась найти тебя и Дэвиена. Когда я увидела остатки борьбы в цитадели, я пошла в Дримсонг. — Все это время Шайе шла в нескольких шагах позади нас. — И, увидев руины, я сразу же пришла сюда. Я пришла, чтобы выполнить свое обещание. Я понятия не имела, кто еще выжил.

— Ты пришла убить Болтова, — закончила я за нее.

— Я всегда говорила, что сделаю это... или, по крайней мере, помогу тому, кто сделает это. — Взгляд Шайе падает на мою шею. — Я так понимаю, он не получил магию, и поэтому мы попали в эту переделку?

— Нет, он их не получил. И это была моя вина. Если бы я двигалась быстрее...

— Это была вина Палачей, которые напали на вас, и Болтова за то, что он их послал, — перебивает Джайлс. — Не надо брать на себя вину, когда она не заслужена.

— Чертовы Палачи. — ругается Шайе под нос. — Никогда не упускают шанса что-то испортить, не так ли?

Мы останавливаемся в низине на склоне холма. Небольшой ручей течет мимо железных прутьев, вделанных в стену.

— Это один из источников воды для города, — поясняет Шайе.

— Он отлично подойдет. — Раф подбегает к решетке и осматривает ее.

— Отойди, малыш. — Подходит Джайлс. — Предоставь это человеку с историей строительства.

Наблюдая за тем, как Джайлс начинает устраивать небольшой ритуал по обе стороны узкого берега реки, я впервые почувствовала надежду. Джайлс и его знания в области строительства помогут нам проникать в двери и выходить из затруднительных ситуаций. Раф маленький и проворный. Он также доказал свою креативность и находчивость — то, что нам точно понадобится внутри. А Шайе — она обладает самой ценной информацией из всех нас. Она уже жила в Верховном Дворе. Если кто-то и знает, где держат Дэвиена и как до него добраться, так это она.

Я взглянула на нее, готовая сказать, как я благодарна ей за то, что она здесь, с нами. Но ее торжественное выражение лица уносит ветер из моих парусов.

— В чем дело? — спрашиваю я тихо, чтобы не привлечь внимание Джайлса или Рафа. Шайе молча смотрит на город, ее грудь медленно поднимается и опускается, когда она глубоко вдыхает через нос и выдыхает через рот. — Шайе?

— Не могу поверить, что я наконец-то вернулась сюда, — признается она, поднимая глаза на меня. В ее взгляде есть что-то ищущее, с оттенком бешеного беспокойства, которое, как я знаю, я не могу успокоить. — Я не могу поверить, что возвращаюсь обратно. Добровольно.

— Все в порядке, если ты не хочешь. — Я смело кладу руку ей на плечо, пытаясь хоть как-то утешить. Мне кажется, что в какой-то мере я могу понять, что она чувствует. Я представляю, какие эмоции могут захлестнуть меня, если я снова предстану перед домом своей семьи. Я буду, мягко говоря, в ужасе.

Шайе тихонько смеется и качает головой.

— Я не расстроена. Я горжусь собой за то, что вернулась, за то, что оказалась достаточно сильной, чтобы выполнить свое обещание.

— Я восхищаюсь тобой, — мягко говорю я.

Шайе поднимает глаза на меня.

— И я восхищаюсь тобой. На протяжении всего этого ты оставалась стойкой, больше, чем я ожидала. Ты не так уж плоха... для человека.

Небольшой хлопок прерывает наш разговор. Мы оба оглядываемся и видим, как Джайлс убирает часть решетки. Он откидывает ее в сторону. Раф пытается помочь, но я могу предположить, что мальчик не очень-то умеет поднимать тяжести.

— Вы готовы? — спрашивает Джайлс, хотя его глаза в основном обращены к Шайе.

— Да. — Она шагает вперед с уверенностью, грацией и убийственным намерением. Я наблюдаю, как женщина с готовностью идет обратно в логово своего мучителя, не испытывая ни малейшего страха. Нет... Это не совсем так. Я видела ее глаза. Она боится. Но она не позволяет этому страху победить — она не дает ему больше власти над собой, позволяя запугивать и устрашать ее.

Я надеюсь, что когда-нибудь я смогу стать хотя бы наполовину такой же сильной, как Шайе. Я проживу достаточно долго, чтобы попытаться. Проходя под стеной Верховного Двора, я даю себе безмолвную клятву:

Я вернусь в дом моей семьи и расскажу им о том, что они сделали. Я скажу Лауре, чтобы она уходила и была сама по себе — со мной или сама по себе, — и тогда я навсегда оставлю их позади. Я больше никогда не буду их бояться. Я больше никогда не позволю им запугивать меня. Я не позволю страхам, которые они засели в темных уголках моего сознания, управлять мной.