Не говоря больше ни слова, Джайлс бежит в сторону гор. Я следую за ним через густой лес. Обычные мотивы света, ложащиеся на мхи, исчезли, все погрузилось в угрожающую тень. Как будто жизнь медленно высасывается из мира, куда бы ни прикоснулся Болтов.

— Джайлс, — шиплю я, когда до моих ушей доносятся звуки далекого боя. Он продолжает бежать. Он собирается бежать сломя голову в ловушку, которая, несомненно, является ловушкой. Я хватаю его за запястье, упираясь пятками в мягкую землю. Джайлс обращает ко мне свои панические глаза. — Слушай.

Его глаза становятся еще шире, когда он слышит то, что я слышала — крики, смешок, ворчание и плач. Это не звуки людей, наслаждающихся отдыхом.

— Нет, — вздыхает он. Я наблюдаю за тем, как надежда покидает его глаза, еще больше омрачая его выражение.

— Мы идем медленно. Мы должны оставаться в тени, — шепчу я.

Он кивает.

Свет костра начинает пробиваться сквозь деревья, пляшущие языки пламени мерцают на отвесных склонах горы неподалеку от того места, где Джайлс, Орен, Дэвиен и я работали над туннелем. По мере приближения голоса становятся все отчетливее.

— Ваш король хочет, чтобы вы были живы. Поэтому никто не сопротивляется, — усмехается мужчина.

— Конечно, несчастные случаи случаются. — Это Аллор. Я встречаюсь взглядом с глазами Джайлса — он понимает то же самое, что и я.

— Я убью ее, — говорит он себе под нос.

— Тебе придется сразиться со мной за эту честь.

Он заговорщицки кивает и приглашает меня следовать за собой, направляясь к ближайшему дереву.

— Ты хороша в лазании?

Я смотрю на дерево, вспоминая крышу. Никаких лазаний, внушала мне Джойс. Никаких высот. Держись ближе к земле... где мне и место.

— Вообще-то я очень хорошо лажу, — признаюсь я себе и ему. Ведь даже несмотря на нее, я все равно лазила, чтобы отремонтировать внешние стены поместья или почистить лепнину, которая шла вдоль потолков. Даже после падения я никогда не боялся высоты. Они всегда казались мне естественными. Странно, что некоторые из этих навыков пригодились мне, когда я меньше всего этого ожидал.

— Думаю, оттуда мы сможем хорошо видеть. — Джайлс указывает на одну из далеко выступающих ветвей дуба, и я следую за ним. Конечно, мы можем видеть Палачей и выживших в Дримсонге внизу, но при этом нас прикрывают широкие ветви, на которых мы сейчас лежим, и листва дуба.

На земле лежат остатки борьбы — больше тел и крови. Оставшиеся в живых люди разбились на три группы, каждая из которых противостоит небольшой армии Палачей. Большинство из них смотрят пустыми, впалыми глазами под ноги или вообще ни на что.

— Они собираются вернуть их всех в Верховный Двор? — шепчу я.

— Могу только предположить, что так и есть.

— Сколько примеров нужно одному королю? — В конце моего вопроса слышится ворчание. Это уже слишком. Болтов заходит слишком далеко. И все же, судя по тому, что мне рассказали, все это — лишь вершина ужасов, которые этот король принес в дикие земли фейри.

— Мы будем двигаться группами, — говорит человек, который, как я предполагаю, является главным Палачом. — Настоятельно рекомендую вам прислушиваться к инструкциям, которые мы вам дадим, так как их несоблюдение может привести к дальнейшим неприятностям.

Палачи передают небольшие жетоны, сделанные, похоже, из стекла.

— Что это? — Я посмотрел в сторону Джайлса. — Опять реликвии?

— Нет. Это осколки короны — просьбы короля. Это одна из многих способностей стеклянной короны. Любой фейри, получивший вызов, должен ответить в течение дня, иначе он умрет.

Я вздрогнула. Как бы ни был прекрасен этот мир, в нем, безусловно, есть порочные стороны, которые я не замечала в течение нескольких недель. Но теперь я вижу их. Теперь я вижу тьму так же ясно, как и каждую искру волшебного света.

Главный Палач подходит к группе, которую почти не видно из-за деревьев.

— Как лидер этой мятежной группы, ты покажешь им, как вернуться в любящие объятия нашего короля.

— Любящие. — Вена фыркнула. Она жива. Облегчение разливается по мне. Если Вена жива, значит, есть надежда. Я не совсем понимаю, почему я так себя чувствую, сидя на дереве и не имея возможности ничем помочь... Но если кто-то и может придумать выход из ситуации, в которой она сейчас оказалась, то это, я думаю, Вена.

— Мы проявили к вам милосердие. — Палач подошел к ней ближе и скрылся из виду. — Тебе решать, будет ли это милосердие продолжаться, или мы отомстим за нашего короля здесь и сейчас.

Наступает долгая пауза. Интересно, что у нее на уме? Вдруг она думает о том, что Дэвиен придет и спасет? Может быть, именно это заставляет ее сказать:

— Я слушаю призыв моего короля.

Раздается небольшая вспышка света. Несколько мужчин и женщин в других группах начинают тихо плакать. Они только что видели, как их лидер, их надежда ушла в объятия врага. Я вижу, как другие подносят жетоны к груди и повторяют то же самое, исчезая с маленькими искрами.

Наблюдая за группой, стоящей ближе всех к горе, я вижу тонкую струйку, скатывающуюся по валунам у подножия горы. Я наклоняюсь, чтобы получше рассмотреть, откуда эти камни, что могло их выбить. Я надеялась увидеть орду Аколитов, готовых обрушить на Палачей дождь ужаса сверху. Но вместо этого мои глаза встретились со знакомой сиреневой парой. Я вижу кривые рога, которые я узнала, прикрепленные к маленькому лицу, выглядывающему из-за одного из высоких выступов.

Глаза Рафа слегка расширяются. Я подношу палец к губам. Он кивает, и мы оба откидываемся в свои укрытия.

К сожалению, я думаю, что не только я могла видеть камни, которые Раф выбил из-под ног. Когда группы выживших постепенно исчезают одна за другой, главный Палач отдает приказ.

— Прочесать местность, убедиться, что нет оставшихся в живых.

— Если мы их найдем, что прикажете делать? — спрашивает Аллор.

— Убить на месте. У короля и так достаточно казней. Мы можем немного развлечься.

Палачи разбегаются с возбужденным гулом. Мы с Джайлсом втягиваем руки и ноги, насколько это возможно, сохраняя равновесие. Я затаила дыхание, наблюдая, как двое Палачей проходят под нами, обыскивая. Мы ждем, кажется, почти час. Час напряженных мышц, неглубокого дыхания и подкрадывающегося страха, что в любую секунду я услышу крик, означающий мою смерть.

Но он так и не раздается. Вместо этого я слышу новый приказ.

— Назад, — приказывает мужчина.

Мы с Джайлсом остаемся на дереве еще как минимум десять минут, не двигаясь. Мы смотрим друг на друга, словно ожидая, кто возьмет на себя ответственность первым заговорить. Я сама удивляюсь, что решилась.

— Как ты думаешь, здесь безопасно? — Мой голос настолько мягок, что я уверена, что он скорее читает по моим губам, чем слышит мои слова.

— Я не думаю, что для нас теперь где-либо безопасно, — торжественно говорит он. — Но я предполагаю, что все Палачи ушли.

— Хорошо. Следуйте за мной.

— И куда это ты собралась? — спрашивает он, пока мы медленно спускаемся с дерева.

— Пока не знаю. — Хотя я думаю, что все Палачи ушли, я все равно крадусь через темный лес, цепляясь за деревья и стараясь стать как можно меньше. Мы подходим к краю поляны, где Палачи поймали выживших.

— Мы должны похоронить их как следует, — тихо говорит Джайлс.

— Нет времени.

— Нет времени? Все, что у нас есть сейчас, — это время... пока мы ждем, когда они придут и убьют нас. — В его голос прокрадывается гнев. Я знаю, что я просто удобная отдушина для него. На самом деле он на меня не злится. Еще одна вещь, к которой меня готовила моя семья — позволять злобным тирадам и ранящим словам быть не более чем скользящими ударами, которые редко попадают в цель.

— Я не собираюсь ждать, пока кто-то придет и убьет меня. — Я осматриваю горы, пытаясь понять, откуда мог подняться Раф. — Я всю жизнь жила по чужой прихоти, ожидая, что они сделают со мной дальше; я больше не буду ждать.