— Ты лжешь. — Мой голос теперь — шепот, не способный ни на что более сильное.

— Я бы хотел. — Он усмехается, губы краснеют от углей. — Но ты знаешь, что я не могу. — Дэвиен наклоняется вперед, опускается на колени. Он почти крадется ко мне, стирая расстояние между нами медленными, обдуманными движениями. Я откидываюсь назад, упираясь ладонями в деревянный пол позади себя. Он охотится на меня, как зверь из тени и света костра. Он убивает пространство между нами. Одним взглядом он бьет меня по ребрам. Я беспомощна. — Все мои мысли возвращаются к тебе. Ты как вихрь, я спускаюсь вниз и вниз, каждый раз, пока не оказываюсь в твоем центре. Теперь я знаю, что есть только один способ спастись.

— И какой же? — Я обхватываю его руками, когда он возвышается надо мной. Одно колено находится между моих ног, смещаясь при его движении вперед.

— Сдаться, перестать бороться и посмотреть, куда ты меня заведешь.

Его губы налетают на мои с силой, которая отталкивает меня назад, в зеркало того, как он имел меня накануне вечером. Мои руки взлетают вверх и обхватывают его шею, чтобы удержать. Он прижимает меня к себе одной рукой, а другой поддерживает нас обоих. Я чувствую его силу над собой, вокруг меня, защищая меня. Я тихонько стону, когда мое тело выгибается навстречу ему без всякой команды.

Как мы здесь оказались? Разве я не говорила раньше о том, что никогда не позволю этому повториться и что это не более чем жажда? Почему он целует меня сейчас? Почему я так сильно хочу всего этого?

На эти вопросы я не могу ответить, потому что мой разум пуст, но впервые мое сердце чувствует себя полным.

Медленно, не разрывая поцелуя, он опускает меня на пол. Его язык проводит по моим губам, и я позволяю ему войти. Как только я это делаю, он начинает нежно исследовать мои губы. Я еще больше углубляю поцелуй, отвечая ему взаимностью.

В эти мгновения нет никаких мыслей. Я больше не беспокоюсь о том, что есть и что могло бы быть, что могло бы быть и чего не могло бы быть. Я не боюсь за будущее и за то, что может ждать меня в этом одиноком доме в Мире Природы, защищенном от всего, отделенном от всех.

Есть только он, его тепло, его жизнь. Он выдыхает, я вдыхаю, и мы дышим вместе. Мой мир сужается и состоит только из него — его рука в моих волосах, другая на моей груди.

Я зарываюсь руками в складки его рубашки, потягиваю. Вся наша одежда вдруг становится тесной и плохо сидящей. Это не просто желание, которое движет мной. Я еще не насытилась им. Я хочу обнажить его. Я хочу целовать его до тех пор, пока мы не окажемся разбитыми, бездыханными и славными в ночи.

Его рот покидает мой, дыхание становится рваным.

— Мы должны остановиться, любимая.

Это слово — ведро ледяной воды, обрушившееся на меня. Я уставилась на него, ослабив хватку на его одежде. Должно быть, он видит ужас на моем лице, потому что в его глазах мелькнула паника.

— Ты сказал...

— Это просто выражение, — пробормотал он, наклоняясь вперед, чтобы еще раз провести губами по моим губам, как будто намереваясь одним поцелуем заглушить мои и без того бурные мысли. — Не читай в нем смысл.

Ты это серьезно?

Вопрос не уходит от меня. Он наполняет меня слишком сильной паникой. Я отталкиваю его, пытаясь собраться с мыслями.

— Катриа...

Я не могу смотреть ему в глаза. Я обхватываю себя руками и крепко прижимаю к себе, впиваясь ногтями в трицепсы.

— Мы заключили сделку, — наконец шепчу я.

— Ничего, кроме развлечений. Я помню.

— Никаких чувств.

— Я помню, — повторяет он.

— Ты выполняешь свою часть сделки? — Я наконец-то повернулась к нему лицом.

Губы Дэвиена слегка приоткрываются.

— Я пытаюсь.

Пытаешься? Но удается ли тебе это? Еще один вопрос, который я не могу заставить себя задать. Не тогда, когда он должен сказать правду.

Я отталкиваюсь от земли и покачиваюсь на месте. И снова я покидаю его, сортируя свою одежду и чувствуя себя растерянной и ужасно неудовлетворенной. Сколько раз я должна потакать этому желанию, прежде чем оно будет удовлетворено? Эта потребность, которой он наполняет меня, — неумолимый зверь, проникающий в мои мысли и пожирающий меня одним огромным куском за другим.

— Катриа. — Он произносит мое имя и кладет руки мне на плечи, проводя ими по моим рукам. Кончики его пальцев на моих голых предплечьях пронизывают меня до мурашек, идущих прямо в голову. Я почти откидываю голову назад, чтобы обнажить шею, и он может ее укусить.

— Дэвиен… — Я вздыхаю его имя, как тихую молитву. Я никогда не верила в старых богов, которым поклоняются пожилые люди в городе. Но если бы я обращала на них больше внимания, то наверняка носила бы такое же имя, как он.

— Ты слишком много думаешь. — Конечно, он целует открытую кожу моей шеи.

— Один из нас должен.

— Отпусти себя, отдайся мне.

Я вздрагиваю, и он снова притягивает меня к себе. Я снова обнимаю его. Его руки скользят по мне. Его рот на мягкой плоти моей шеи. И так до тех пор, пока не расстегивается дверная защелка.

Через секунду Дэвиен отпускает меня, слегка отталкивая от себя. Он собран и спокоен, пока я снова пытаюсь рассортировать свою одежду. К счастью, на этот раз нам не удалось уйти слишком далеко.

— Что вы нашли? — непринужденно спрашивает Дэвиен.

— Зайца, крапиву, несколько диких грибов. — Джайлс протягивает зайца и пухлую сумку.

— Мы ведь ничему не помешали, правда? — Шайе ничего не упускает.

— Я люблю лесные грибы, — быстро говорю я.

— Хорошо, тогда ты сможешь их приготовить. — Джайлс ухмыляется, но быстро опускает глаза, когда Шайе подталкивает его локтем.

— Ты проиграл пари; ты готовишь. Пора бы тебе отточить кое-какие навыки. Такой холостяк, как ты, не может вечно выживать за счет благотворительности других.

— Может быть, я найду себе прекрасную жену, которая будет готовить для меня? — Джайлс вздернул брови.

— Удачи тебе. — Шайе направляется к костру, но ее взгляд постоянно мечется между мной и Дэвиеном.

— Я пойду проверю лошадей. Убедиться, что они устроились на ночь. — Я успеваю убежать, прежде чем красный румянец пробегает по моей шее и выдает меня.

Оставшись одна, я делаю вдох, позволяя ночной прохладе сковать меня, когда дверь захлопывается. Я возвращаюсь к колодцу, набираю ведро для наших коней. Мое отражение смотрит на меня в воде.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я рябую женщину. Это волшебное место. Может быть, она ответит? Может быть, ей удастся разобраться в этих чувствах лучше, чем мне. Мое отражение молчит. — Ты мне очень помогла.

Я вздыхаю и иду к столбам, к которым привязаны лошади. Они лениво пасутся в высоких травах, пробивающихся сквозь мох, не обращая на меня никакого внимания. По очереди я даю им попить из ведра, а когда они напьются, возвращаюсь к колодцу и набираю еще одно, чтобы оставить для них. К этому времени запах жареной зайчатины и лесных грибов, жарящихся в капле, становится почти невыносимым.

Тихий разговор внутри заставил меня остановиться у двери.

—...ответь на мой вопрос, — отрывисто произносит Шайе.

— Я уже ответил. — Тон Дэвиена ленив и почти скрывает волнение, скрытое под его словами.

— Ты уклоняешься от ответа на каждом шагу.

— Нет.

— Что ты чувствуешь к Катрии? — прямо спросила Шайе, отчего у меня заколотилось сердце.

— Я дал обещание, что не буду испытывать никаких чувств.

— Меня не волнует ни обещание, которое ты дал себе, когда она переехала жить под твою крышу, ни обещание, которое ты дал нам. — В голосе Шайе звучит раздражение.

— Оставьте его в покое. — Джайлс вздыхает над стуком кухонных инструментов. — Пусть чувствует, что хочет, к нашей человеческой подруге; мне она скорее нравится.

— И я хочу знать, является ли это чувство любовью. — Шайе — собака с костью, она ни за что не откажется от этого. — Ты любишь ее?

Я слегка прислоняюсь к двери, прижимаясь ухом к прохладному дереву, и задерживаю дыхание. Нет, я хочу закричать, сказать нет. Если он меня не любит, то все остается просто. Это значит, что я не совершила ошибки. Если он не любит меня, тогда...