— Все началось с одной мысли, — тихо говорит она. Пока она говорит, мои самые сокровенные опасения выныривают из мутных глубин, в которых я пытаюсь их утопить. — Мысль о том, что, возможно, причина, по которой он пытался удержать меня, заключалась в том, что я была лучше, чем он когда-либо мог быть. Он боялся меня — боялся того, кем я могу стать, если он не будет меня контролировать. Поэтому он тратил все свои силы на то, чтобы я чувствовала себя хуже. Заставляя меня чувствовать себя никчемной. Заставляя меня чувствовать, что без него я ничто.

Несчастная девочка, делай, как я говорю, и, может быть, когда-нибудь ты найдешь кого-то, кто полюбит тебя, слова Джойс звучат эхом из истории, которую я пыталась вычеркнуть из памяти.

— Я заставила его почувствовать себя сильным. Властвовать надо мной, говорить мне, что делать, думать, что каждый мой вздох зависит от него... вот что давало ему власть. Что означало, что у меня была власть. Он нуждался во мне. И я хотела забрать это у него. И я это сделала. Я обрела собственный разум и сохранила его. Я хранила его в тайне до того момента, когда смогла сбежать. И тогда я поклялась сделать все возможное, чтобы уничтожить его. — Шайе вонзила нож в стол рядом с собой. — Я умру счастливой, если именно я перережу ему горло, когда все закончится. Но даже если это не так, осознание того, что я помогла человеку, который нанес последний удар, будет величайшим делом моей жизни.

Я в благоговении смотрю на женщину. Я должна бояться, думаю я. Но... Но я неистово восхищаюсь ею. Она — все, кем я хотела бы быть. Все, чем, как я надеюсь, я еще могу стать. Но мои злодеи — это не короли и их верноподданные... они одеты в шелка. Они пудрят носы, а потом задирают их ко мне. Я могу обедать с фейри, но мысль о моей матери все еще заставляет меня трусить.

— Думаю, ты ошеломила ее молчанием. — Джайлс подталкивает меня, разговаривая с Шайе. — Ты должна быть помягче с бедным человеком. Она не привыкла к нашей порочности.

— Не будьте легкомысленны из-за меня. — Я беру вилку и нож, вгрызаясь в мясо. — Мне здесь очень уютно. Так что ведите себя как обычно.

Шайе поднимает брови на Джайлса, который усмехается. Они замолчали, когда двери в зал Вены открылись. Дэвиен и глава Дримсонга выходят наружу, все еще занятые напряженной дискуссией — по крайней мере, до тех пор, пока взгляд Дэвиена не останавливается на мне.

— Хорошо, ты ешь, — говорит он.

— Что еще я должна делать?

— Больше ничего. Просто хорошо, что ты ешь... потому что утром тебе понадобятся все силы для ритуала.

В ту ночь я почти не сомкнул глаз. Все это время я металась и ворочалась. Если это не мысли о том, что может повлечь за собой ритуал, то это вид Дэвиена, ухмыляющегося как дурак и бросающего на меня взгляд своих ярко-зеленых глаз. В какой-то момент я даже встаю с постели, на полпути к двери, чтобы догнать его и потребовать рассказать, что произойдет, но не успеваю об этом подумать. Я увижу его через несколько часов, напоминаю я себе. Нет никакой необходимости пробираться к его комнате посреди ночи, где бы она ни находилась.

Как только рассвело, я встаю с постели и спускаюсь по лестнице в главный зал. Столы все еще накрывают, свечи зажигают и конусом, и магией. Знакомый голос окликает меня.

— Эй, мисс человек! — Раф подбегает ко мне. У него корзина вдвое меньше его самого, наполненная свежими буханками хлеба. — Тебе сегодня нужно куда-то идти? — Он одаривает меня своей зубастой ухмылкой.

— Нет... Но мне бы пригодилась твоя помощь, чтобы кое-что достать. — Я приседаю, разглядывая хлеб в его корзине. Сначала я воспользуюсь возможностью проворных маленьких пальчиков Рафа и заключу новую — более осторожную — сделку. Затем я ловко выхвачу немного хлеба.

— Ты знаешь, что я могу доставить все, что Вам нужно. Что я могу для тебя сделать?

— Мне нужна лютня. Любая лютня. Не обязательно особенно хорошая. — Прошлая ночь была бы гораздо более приятной, если бы у меня было на чем поиграть, чтобы скоротать время. — Во сколько мне это обойдется?

Он думает об этом, надувая при этом щеки.

— Я хочу увидеть Мир Природы.

Я фыркнула, представив, как Раф возвращается на человеческую сторону Фэйда. Может быть, я смогу нанять его в поместье после того, как магия покинет меня. Мысль о том, что Раф поможет мне ухаживать за этим заросшим садом, почти вызывает смех. Я не ненавижу этот образ. Он мог бы стать для меня своего рода учеником. Или, возможно, я для него. Жить так близко к Фэйду... возможно, во мне есть какие-то старые остатки человеческой магии. Лаура, по крайней мере, нашла бы в Рафе развлечение. Я начала представлять, как она тоже живет со мной. Она получила бы магию, которую искала, а я — знания, которые Джойс не испортит.

— Я не думаю, что могу дать тебе это. Попробуйте еще раз. — Я выбираю из корзины свою теплую буханку. Он хмыкает. Я вдруг замечаю, что он избегает моего взгляда. Его щеки слегка покраснели. — У тебя есть что-то еще на уме?

— Я думаю.

— Я подожду. — Я отламываю кусочки хлеба, засовывая их в рот, пока он набирается смелости, чтобы попросить то, что он хочет.

— Яхочусновауслышать, кактыпоешь.

— Прости, что ты сказал?

— Я хочусновауслышать, как тыпоешь.

Я наклоняюсь к нему.

— Еще раз.

— Я хочу снова услышать, как ты поешь. — Он, наконец, вычленяет каждое слово, выглядя при этом болезненно, но очаровательно застенчивым. — Сыграй мне песню на лютне, которую я тебе принес.

Я уже готова согласиться, когда вспоминаю, что сказал Дэвиен.

— Какую песню?

— Любую песню по твоему выбору.

— Когда?

— В любое время по твоему выбору.

— Как долго?

— Любая песня, в любое время, в любой манере по твоему выбору. У тебя есть свобода воли, чтобы решить обстоятельства того, как ты выполнишь эту сделку.

Я хмыкаю и сужаю глаза.

— Ты ведь знаешь, что я теперь знаю твоих родителей? Ты ведь не пытаешься хитрить?

Его тощий хвост подергивается от досады.

— Я принесу тебе лютню, если ты сыграешь мне песню, как хочешь и когда хочешь. Но когда ты будешь играть, я должен иметь возможность сидеть прямо перед тобой и слушать. Это все, что я прошу. Никаких уловок. Никаких трюков.

— Договорились. — Я встаю и взъерошиваю его волосы. Кто знает, принесет ли он лютню? — Ты не так уж плох, для ребенка.

— А для человека ты вполне приличная. — Он высунул язык.

— Раф. — В тоне Дэвиена звучит предупреждение.

Я высунула язык в ответ на маленького фейри, убедившись, что Дэвиен видит, чтобы он знал, что наша шутка взаимна. Я оглядываюсь на него с легкой ухмылкой.

— Это я начала.

— Не сомневаюсь. — Он выжидающе протягивает руку.

Мне требуется мгновение, чтобы понять, что он хочет получить кусок моего хлеба. Возможно, этот человек нравится мне больше, чем я думаю, потому что я действительно передаю ему кусок, не говоря ему, чтобы он взял свой собственный.

— Ты не совсем послушная жена, которую я ожидал увидеть в дочери лорда. Мне кажется, что наше совместное времяпрепровождение сопровождается тем, что я нахожу тебя в местах, где ты не должна быть, и делаешь вещи, которые ты не должна делать.

— Это мое проклятие, — пробормотала я, вспоминая свое детство. Я всегда оказывалась на их пути, или находила место, где Джойс не хотела меня видеть. Например, черный ход в ее кладовку. В павильон Хелен.

Или на крыше...

— Я скорее нахожу это восхитительным. Если бы я собирался жениться на человеке из Мира Природы, то, полагаю, есть люди и похуже. — Он борется с ухмылкой и проигрывает.

— Я потрясена, что ты не нашел себе жену раньше меня, с таким-то обаянием. — Я запихиваю хлеб в рот.

— Я потрясен, что ты не нашла мужа до меня, с такими манерами.

Я закатываю глаза, но улыбаюсь. Она спадает, когда мне в голову приходит мысль.

— Ты сказал, что женился в Мире Природы...