— Это фейри.

Эти два слова потрясли меня до глубины души. Я понимаю, что никогда по-настоящему не верила в фейри до этого момента. Я говорила о них. Я предупреждала о них своих сестер. Думаю, я даже пыталась искать их во время утренних прогулок в сумерках. Но в глубине души я никогда не верила старым сказкам о том, что леса полны ими — бродячим народом после давней войны между людьми и волшебными существами.

— Они настоящие, — шепчу я и, пошатываясь, иду вперед. Я протягиваю руки в поисках стула на противоположном конце стола. Я слышу его шаги, когда он бросается ко мне. Мои руки не встречают дерево спинки стула. Они смыкаются вокруг его мягких, теплых пальцев. Лорд оказывается передо мной в одно мгновение, своим присутствием перехватывая мое дыхание и не давая мне неловко натолкнуться на что-нибудь. — Действительно ли фейри существуют?

— Ты сомневаешься в своих собственных глазах?

Я качаю головой. Мои колени ослабевают. Он, должно быть, чувствует это, потому что я слышу, как он выдвигает стул и усаживает меня на него. Лорд Фенвуд садится рядом со мной.

— Да, то существо, которое ты видела сегодня в лесу, было фейри. — Он берет обе мои руки в свои. Мой нос не чувствует ни капли дыма. Он говорит правду. Или, по крайней мере, он верит, что это правда. Но после того, что я видела и слышала... Другого объяснения нет.

— Они такие же чудовищные, как говорится в историях.

— Фейри могут быть такими, — соглашается он. — Вот почему я сказал тебе никогда не ходить в лес за поместьем.

Я качаю головой, по моему телу пробегает холодок.

— Фейри могут менять форму?

— Не совсем. Все фейри рождаются с врожденными способностями. У большинства есть крылья или когти, которые они могут вызывать по команде, а также различные другие черты, унаследованные от лесных зверей. Но есть одна общая для всех фейри способность — это дар очарования: фейри могут принимать любой облик. Имей в виду, это всего лишь иллюзия, волшебный трюк чувств, и очень трудно продолжать, как только к ним прикоснешься

Я крепче сжимаю его руки при слове прикосновение. Они мягкие, без мозолей. Руки лорда, который проводит свои дни в башне. Не такие, как мои руки, грубые и покрытые шрамами. Или как когтистые пальцы того монстра.

— Есть ли другой способ отличить гламур от настоящего? Кроме осязания?

— Перстная вода смоет гламур фейри.

Прямо как дождь. Интересно, сохранилось ли это выражение от какого-нибудь древнего совета по общению с фейри?

— Существо хотело Вас. — Мой голос немного дрогнул, когда я вспомнила, о чем изначально просила меня женщина.

— Не сомневаюсь. — Он мрачно усмехается. — В конце концов, оно получило меня. Просто не дожило до этого.

— Вы охотник на фейри? — осмеливаюсь спросить я. Человек, одинокий в лесу, спрятавшийся в доме, охраняемом от этих волшебных зверей. Человек, который не позволяет другим видеть его, возможно, из страха, что они могут использовать информацию против него. Потому что если бы я увидела его, я могла бы опознать. У меня была бы информация, которые фейри хотели бы получить и, несомненно, убили бы за них.

— Время от времени я охочусь, — наконец признается он.

Я резко вдыхаю. Мои пальцы сжались вокруг его. Я замужем за человеком, который охотится на самую опасную дичь в этом мире.

— Вы охотитесь по ночам? Поэтому я слышу звуки?

— Будет лучше, если ты не будешь беспокоиться о звуках. — Он начинает отрывать свои руки от моих. — Чем меньше ты знаешь, тем ты в большей безопасности. Это существо уже пыталось использовать тебя однажды, чтобы добраться до меня.

Мысль о том, что меня можно использовать, чтобы добраться до кого угодно, продолжает пугать меня. Я не привыкла к тому, что так много значу для кого-то или чего-то. Мои чувства с каждой минутой становятся все более мутными, помутненными эмоциями, которые я никогда не испытывала и не способна понять. Его пальцы соскальзывают с моих, и меня охватывает неутолимое желание вернуть его руки обратно.

Прежде чем я успеваю это сделать, он проводит костяшками пальцев по моей щеке. Я чувствую, как он заправляет за ухо выбившуюся прядь волос. У меня перехватывает дыхание. Как близко он находится? Я представляю его лицо в нескольких сантиметрах от моего, он смотрит на меня с таким желанием, о котором я едва ли когда-либо смела мечтать, чтобы кто-то смотрел на меня.

— Что еще я должна знать о фейри? — шепчу я. Я знаю только те предупреждения, которые отец давал мне в народных сказках, которые он рассказывал мне, когда я была маленькой.

— Тебе больше ничего не нужно знать. Если повезет, ты не будешь проклята фейри в своей жизни очень долго. — Он отдергивает руку.

Я пытаюсь поймать ее и хватаю только воздух. Несомненно, выглядя при этом дураком.

— Но чем больше я знаю, тем больше вероятность того, что я смогу помочь Вам, пока они Вас преследуют.

— Ты уже достаточно помогла. Больше, чем ты думаешь, на самом деле. — Ни дыма, ни лжи. — Теперь тебе нужно немного отдохнуть. Ешь, что можешь, и ложись в постель.

Он встает, а я прикусываю губу. Нужно еще что-то сказать. Я чувствую, как он устал и волнуется. Меня переполняет желание сказать что-нибудь утешительное или красивое, как старые песни, которые пела моя мама, когда я капризничала. Но я не поэт; я могу только повторять слова, которым меня научили. Всю свою жизнь я была сосудом, позволяя другим наполнять меня своими желаниями, потребностями, мыслями... Всех остальных так много, что для меня не осталось места. И теперь, когда мне нужно предложить что-то свое собственное, я не справляюсь.

Я слышу, как он уходит, и даже не могу подобрать слов, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Позже я понимаю, что так и не поблагодарила его за то, что он спас меня.

К моему удивлению, Лорд Фенвуд дает мне второй шанс обрести свой голос на следующий вечер.

Вернувшись в свое крыло после ужина, я обнаруживаю, что дверь в кабинет открыта, огонь зажжен, стулья стоят наготове. Я занимаю свое место, с нетерпением ожидая возможности снова поговорить с ним. У меня был день, чтобы прийти в себя. Моя голова стала яснее. И мое чувство вины немного уменьшилось благодаря возможности извиниться перед Ореном за ужином.

Я слышу шаги Лорда Фенвуда, как только он входит в комнату. При этом звуке по мне разливается тепло, собирается в желудке. В горле уже першит. В тот момент, когда я пытаюсь выговорить приветствие, сверху на мои глаза опускается ткань. Я тянусь вверх, мои руки удивленно хватают его.

— Что Вы...

— Ты подала мне идею той ночью, — пробормотал он, продолжая завязывать повязку. Шелк прохладен на моем раскрасневшемся лице. — Я хотел попробовать еще раз, если ты не возражаешь? — Его голос доносится сверху и сзади меня. Должно быть, он стоит на коленях на своем стуле и тянется ко мне. Его звуки — его слова, дыхание, движения — заполняют мои уши и подчеркиваются призраком его теплого дыхания на моем затылке. Я пытаюсь подавить дрожь и проигрываю.

— Я не против, — удается мне сказать.

Позади меня происходит какое-то движение, скрип стула, звон льда в его бокале. Я чувствую движение воздуха, когда он встает передо мной, и мой нос улавливает свежий и землистый аромат, который следует за ним. Я представляю, как он смотрит на меня сверху вниз. Есть что-то уязвимое, но в то же время волнующее в том, что он может видеть меня, когда я не вижу его. В моем воображении он — всего лишь силуэт, выхваченный из темноты светом костра. Его черты — это туманные пустоты, ожидающие заполнения.

— Встань, — приказывает он. Я подчиняюсь. Он берет обе мои руки в свои и ведет меня на шаг вперед. Я слушаю, как он отодвигает стул, на котором я только что сидела, предположительно, чтобы оказаться лицом к его месту. — Вот, теперь садись. — Он направляет меня обратно к креслу.

— Это нечестно, — пробурчала я, поймав его руку, когда он собирался отстраниться. — Вы можете видеть меня, но я не могу видеть Вас.