Уже потихоньку смеркалось, и я немного притормаживаю, чтобы прогуляться и насладиться волшебной суетой, маячившей вокруг меня. Я никому не нужна и мне никто не нужен, поэтому побеспокоить некому. Я свободна! И никому ничего я не должна, даже этому баловню судьбы! Ведь он сам… сам меня выбрал! Накоплю денег и уеду далеко-далеко, туда, где утром ласково нашептывает слова любви возлюбленное море, туда, где светит яркое палящее солнце, где вьется виноградная лоза и маслянистые оливки созревают на дивных кустарниках, где по ночам страстно шепчет морской прибой, а с темного покрывала таинственно подмигивает загадочная подружка Луна!

Одним словом, во мне просыпался тот, кем я никогда не была. Тот сумасшедший, который готов на все эти неистовые поступки, какими бы они не были, делающие жизнь невероятной и красочной. Смелой и опасной.

- “Другая” я! — в носу защипало, из глаз потекли слезы. — Мои ресницы!!! — замахала рукой около глаз, осушая влагу.

— Олеся! — раздался мужской повелительный окрик.

Я подпрыгнула на месте, испуганно пятясь назад.

— Камиль?!

— Ну и кого мы ждем? Поехали!

— Так это… — промямлила я, садясь в машину. — Тимур сказал: сама добирайся!

— Распереживался. Передумал, — буркнул Камиль, прикидывая куда делась убойная деревенщина со спутанной мочалкой на голове и длинными, как у цапли, ногами.

Завел двигатель и нажал на газ.

— Распереживался???… — от неожиданности я вздрогнула и очумело покосилась на него.

"Распереживался", — ошарашенно подумала я, сосредоточенно вглядываясь в дорогу.

— Что с тобой? — взволнованно спросил Камиль. — Почему сидишь с таким лицом, словно у тебя живот свело?

— Это я от шока. Согласись, не каждый день от судьбы принимаешь такие щедрые подарки!

— Учти — не унимался Камиль. — Новый имидж требует серьезных изменений не только во внешнем фасаде. Эмоции строго под контроль. Весь ненужный эмоциональный мусор на свалку. Тимур известный бабник. Не советую даже мыслить в том направлении. Между вами должны быть исключительно деловые отношения. Understand?

— Understand.

Сколько веревочке ни виться, а от знакомства с родителями не убежать.

Узкие улицы остаются позади, и мы выезжаем за город. Я просто сверлила взглядом Камиля, а потом собрала всю свою уверенность и спросила, садясь ровно:

— Далеко придется ехать?

Он поднял свои глаза в зеркало и заявил:

— Около получаса.

По взгляду Камиля, я понимала, что это мистер “НЕ ВЕРЮ Я В ЭТУ ЗАТЕЮ”.

Ну вот… мне снова было неуютно с ним.

В голове роились вопросы, которые бились о стенки мозга, не давая возможности сосредоточиться ни на одном: куда мы едем, где живут родители Тимура, какие они?

Камиль предпочитал молчание, то и дело притормаживая, чтобы пропустить перестраивающихся. А я пыталась мысленно прокрутить предстоящее событие, что я буду говорить, и как… Наверное, я разберусь…

Бог, — думала я. Можно мне так тебя называть?? Как же так?? Не слишком ли это все??! Моя жизнь была вполне себе обыкновенной, а тут ты даешь мне такой опыт! И что делать дальше я не знаю!!!..

Пришлось пристроиться за синей фурой. Камиль даже не пытался ее обогнать — просто терпеливо ехал следом. Когда фура наконец свернула, и мы вырвались вперед, я снова попыталась начать “нормальный” разговор:

— Мне нужно знать что-то о родителях Тимура?

— Богачи. Сама увидишь.

— Не сомневаюсь, — бормочу я, нервничая все больше. — А куда именно мы едем? — снова подаю голос.

— А? — переспрашивает Камиль. — Прости, я задумался.

— Я спросила, куда именно мы едем.

Камиль сказал какое-то название, которое мне ни о чем не говорило. Пару секунд, я ждала, в надежде, что он расскажет о месте. Но он снова молчал, и его молчание начинало меня очень тяготить. Как же он не поймет, что я жутко волнуюсь? И еще никогда не знакомилась с родителями парня. Потому что у меня не было парня! Тем более — с родителями парня-мажора! Мне казалось, я от волнения забуду родной язык и выставлю (обязательно выставлю!) себя полной дурой. Знать хотя бы, чего ждать от этой семьи! Но, Камиль совершенно не собирался облегчать мне задачу. Посидела еще какое-то время, ерзая…

— Как зовут его маму? — спросила я.

— Лариса Арсентьевна! Со временем свыкнется с тобой, — добавил Камиль, словно прочитав мои мысли.

— Хотелось бы верить, — поделилась своими сомнениями я.

А если в Ларисе Арсентьевне проснется “ЯЖЕМАТЬ”? И за этой мыслью потянулся целый ворох других… Такую ли невесту своему сыну она хотела? Что я могу дать Тимуру, кроме симпатичной мордашки? Я простая девчонка, бедная. Я так переживала, будто и вправду верила, что мы поженимся.

— А как звать отца? — снова нарушаю молчание я.

— Александр Сергеевич…

— Как Пушкина? — пошутила я, но, Камиль никак не отреагировал — только включил дворники, потому что по стеклам начал барабанить дождь.

Я сглатываю, и щипаю себя за руку:

— Тимур раньше приводил домой девушек? — ощущаю как напряглась шея.

— Ты первая, кто удостоился такой чести, — получила порцию сжатой полуправды.

Камиль оторвал взгляд от дороги, пытаясь прочесть в моих глазах — стоит ли ему напрячься от последующего вопроса?

Но я больше ничего не спросила. Невольно закрыла глаза, стараясь почувствовать на “вкус” его слова.

Ты первая, кто удостоился такой чести… — почему я думаю об этом?

Что, черт возьми, со мной такое?!

Остаток пути мы провели в мнимой тишине, и с каждой секундой я нервничала все больше. Когда мы сворачивали по указателю, мои нервы натянулись до предела. Разглядывая шикарные особняки, живописный пруд, я гадала, в каком из них живут родители Тимура. Камиль притормозил, но, оказалось, что он всего лишь пропустил подростка с собачкой, и мы поехали дальше, оставляя больше и больше домов за спиной. На самый отшиб!

— Мы почти на месте, — вопреки услышанному, тааакой шар страха родился внутри.

Дождь усиливался, и вот мы въехали в чьи-то владения. По обеим сторонам высились стриженные кустарники и деревья. Вокруг ни домов, ни людей. Горлань — никто не услышит. Я растерялась… А что, если, Тимур вовсе не Тимур, А Камиль вовсе не Камиль?! И вся эта подозрительно-неправдоподобная история просто наживка, чтобы заманить меня сюда?… Я в панике вцепилась в ручку двери, вспоминая прочитанный случай в газете. То-то, Камиль такой не веселый. Здесь мое несчастное тело под кустом никогда и никто не найдет!

Чуть не плачу, когда понимаю, что у меня нет телефона, чтобы позвонить в полицию или еще куда… Нет, не может быть… Я всегда старалась быть прилежной, доброй, отзывчивой, запрещала себе материться, пить спиртное, одеваться вульгарно, пыталась быть вежливой, пунктуальной… чтоб вот так сгинуть??? Уууу, дура!

— Приехали, — глухо сказал Камиль.

Я растерянно замерла, пытаясь осознать свое смущение… Машина остановилась прямо у кованых ворот. Пелена дождя мешала разглядеть серый каменный особняк вдалеке за деревьями — но было абсолютно понятно, что он такой же пафосный, как и его владельцы…

— Здесь живут родители Тимура? — от волнения, кажется, даже зубы застучали.

Снаружи по-прежнему бушевала стихия, превращая двор в грязевое море. За пеленой дождя смутно мерцали огоньки света в больших окнах, вдали изломанными змеями вились молнии.

Прошла минута в напряженной тишине. Сохраняя молчание, Камиль припарковался у парадной лестницы. Дверь особняка выглядела тяжелой, и неприветливой, и стучать в нее не хотелось так же, как если бы предстояло барабанить по облаченному в доспехи гиганту.

К нам вышел молодой мужчина в черном костюме, с живым, выразительным взглядом. Он поспешно раскрыл огромный зонт. Потянул на себя пассажирскую дверцу и, будто удивился… Брови приподнялись, глаза расширились. Но буквально через мгновение это выражение стерлось и уступило место дружелюбной улыбке.