Со спины она не могла прочитать моих намерений: я все еще надеялся остаться для нее бессовестным болваном, отвернувшимся от чужой беды.

— Тогда я не понимаю. Там на дороге… зачем? Зачем ты пошел помогать, зная, что получишь стресс? Можно же было пересидеть. Не идти. Не пытаться.

Влажные губы задрожали — я вдруг потерял контроль и рассмеялся, чувствуя, как капли дождя падают с моего носа.

— Не пытаться? — заорал я, но потом резко снизил тон. — Не пытаться, значит?… Напрасно Лисенок в таком состоянии взялась еще поучать меня. Если до этого я ухитрялся держать себя в руках, то теперь лицо исказилось горечью и злобой, и я завопил, не забывая молотить кулаком по крыше собственной машины после каждой фразы: — Человек, который мне нравится, смотрел на меня, как на бесчувственное недостойное дерьмо, а мне не пытаться?

КРИСТИНА

Сила женского убеждения, и вот, таксист, совершенно бесплатно, привез меня на окраину города к нужному дому. Высокий сплошной забор выше человеческого роста, и с той стороны кто-то ходил, причем двое. Именно здесь живет досточтимое семейство Тимура. Уважаемые люди и преуспевающие бизнесмены, с которыми считают за честь быть знакомы многие состоятельные люди Москвы, и не только Москвы. Кто посмел бы сюда забраться? Разве что какой-нибудь умалишенный, или отчаянный, но это будет последнее, что он сделает в своей грешной жизни.

Я давно привыкла воровать, это стало для меня обыденным делом. Стащить тушь в магазине, или свистнуть кошелек на тусовке — все это казалось такими простыми вещами. Но сейчас меня ждало нечто большее, нечто, что могло бы полностью изменить мою жизнь.

Я стояла перед новым испытанием, которое пугало меня до дрожи. Мне предстояло совершить по-настоящему крупное воровство. Смогу ли я справиться?

Прислушалась и, поняв, что охрана по ту сторону забора удалились от этого места, быстро стала карабкаться вверх. Через две минуты я уже была на земле. Смазанной тенью, бесшумно, попав на частную территорию, на максимальной скорости помчалась к дому.

Гав-гав-рррр! Ой, как я перепугалась и бросилась в кусты.

Ночную тишина внезапно разорвал громкий лай и рычание. Охранник, дремавший в будке, поспешно вышел наружу, чтобы успокоить разъяренных псов.

Он подошел к клеткам, где взаперти находились огромные овчарки. Их шерсть стояла дыбом, глаза метали молнии, а пена клокотала у самых пастей. Собаки бесновались, почуяв чужака где-то на территории.

— Тихо, тихо, мои хорошие! — успокаивающе произнес охранник, подходя ближе. — Еще полчаса, и я вас выпущу.

Псы на мгновение притихли, словно понимая слова своего надзирателя. Но вскоре их бешеный лай возобновился с новой силой. Они рвались из клеток, жаждая растерзать того, кто посмел нарушить их покой.

Охранник еще раз окинул внимательным взглядом темные дали, и скрылся в своей будке.

Полчаса! У меня было лишь полчаса!..

Двери террасы оказались чуточку приоткрыта. Вот это подфартило! Скользнула внутрь. Укрывшись в углу за шторой, ежесекундно стала вслушиваться в каждый шорох. Большой, бежевый, стоящий посреди комнаты угловой диван, занимал примерно пятую часть комнаты. Камин, массивные кресла, резной столик — все это мгновенно отметил взгляд, ни на чем конкретно не задерживаясь.

Ааааах, хреново! Кто-то закрыл раздвижные двери террасы с маленькой кнопочки дистанционного пульта управления, отрезая мне этот обратный путь.

Блондинка в возрасте подошла к бару, налила себе бокал красного вина и устроилась в кресле. Ее взгляд упал на красивый семейный альбом, лежавший на журнальном столике.

Она открыла альбом и принялась перелистывать страницы. Фотографии, запечатлевшие счастливые моменты ее жизни, одна за другой всплывали перед ее глазами. Она нежно провела пальцами по снимку. На нее с цветной фотографий глядел… Тимур.

Маленький Тимур.

Черты лица были похожи.

И да, у Тимура были уши со сросшейся мочкой. Почему-то я придавала этой детали особое значение. Не любила сросшиеся мочки!

Потом блондинка долго смотрела на взрослого мужчину. У него была массивная и упрямая челюсть с ямочкой. Но его портрет она ласково гладить не стала…

У Тимура не было такой ямочки на подбородке. И вообще не похожи. Странно. Отцовские гены более захватнические, чем женские, поэтому они чаще проявляют себя. Как, например, ямочка на подбородке. У Тимура ямочки нет. У его отца есть.

Казалось, это первое семейное фото, сделанное в день их свадьбы. Блондинка явно вспоминала, как сияли их лица, полные надежд и любви.

Снаружи полыхнула молния. Блондинка вздрогнула. После сделала большой глоток вина и на мгновение прикрыла глаза, пытаясь сдержать подступающие слезы. Половица под моей ногой предательски скрипнула. Блондинка резко обернулась, но в комнате никого не было, если не брать в расчет темный зашторенный угол. Напрягла слух, пытаясь уловить хоть что-нибудь, но больше до нее не донеслось ни звука. Должно быть, решила, что игра воображения.

Она сделала еще один глоток вина и поставила бокал на стол. Медленно поднялась, и пошла на выход.

Это была моя возможность.

Взлетев по лестницам, шагнула в холл второго этажа. Тихо ступая, я кралась по коридору, внимательно осматривая каждый дверной проем. Сердце гулко билось в груди — еще никогда я не забиралась в чужой дом. Однако страх не мешал мне двигаться вперед.

Из подсобного помещения вышла уборщица.

Быстро повернув ручку, мне пришлось провалиться в ближайшую комнату. Помещение было погружено в полумрак, но я без труда различила очертания мебели и компьютера на рабочем столе. Сделав шаг вперед, я тихо закрыла за собой дверь.

Включенный монитор мерцал. На столе лежала внушительная стопка бумаг, словно здесь совсем недавно, кто-то решал важные рабочие вопросы. Но в комнате никого не было, лишь приоткрытая боковая дверь в уборную выделялась ярким светом.

Я замерла, не зная, что делать. Мне было одновременно и страшно, и любопытно. Я понимала, что это опасно вторгаться в чужое личное пространство, но внутренний голос настойчиво подталкивал меня к дальнейшему изучению обстановки.

Медленно подкралась ближе, стараясь не издавать ни единого звука. Сердце так громко стучало в груди, что мне казалось, будто оно выдаст меня с головой. Осторожно заглянула в приоткрытую дверь и не смогла поверить своим глазам. Там, в ванной, сидел взрослый мужчина, расстегнув ширинку и держа в руке свой половой орган. Он расслабленно поглаживал его, получая удовольствие от происходящего. На экране его телефона воспроизводилось какое-то откровенное эротическое видео. Он тяжело дышал и еле сдерживал стоны, явно находясь в состоянии сильного возбуждения.

На первый взгляд это казалось весьма обычной ситуацией. Просмотр порнографии, особенно во время рабочих перерывов — не такая уж и удивительная вещь. Но на самом деле все было не так просто.

Это был тот самый Александр Сергеевич — отец Тимура. Глава семейства. Муж той блондинки. И чего ему понадобилось при живой жене?…

Войдя в мрачную и притихшую комнату Тимура, я осторожно осмотрелась. Свет от уличного фонаря сквозь занавески рисовал странные узоры на стенах, каждый уголок казался наполненным тайнами, а тишина давила на уши. К моему удивлению, комната оказалась не просто просторной, но и изысканно убранной, словно поджидая свою жертву. Стены были украшены абстрактными картинами, а в углу стоял высокий, зеленый кактус в глиняном горшке. Первым делом я обратила внимание на рабочий стол, надеясь найти там какие-нибудь деньги или ценные вещи.

Аккуратно открыв ворчащие ящики, я обнаружила там лишь канцелярские принадлежности и бумаги. Ручки и карандаши были аккуратно выровнены по размеру, а на столе лежала открытка с изображением собаки в очках. Затем я осмотрела полки, но и там не было ничего, кроме литературы и документов. Книги были разложены по жанрам, а среди них выделялась старинная энциклопедия с потертой обложкой. Казалось, Тимур религиозно следил за порядком в своей комнате, скрывая что-то неведомое.