Быть может, она искала мои детские фотографии для нового поста в инстаграме или еще что-то ценное лишь для нее? — размышлял я, усердно перебирая в уме все возможные и невозможные причины ее непредвиденного визита. Или, может быть, она решила устроить внезапный ревиз в моих старых, пыльных записях и дневниках? Не поздновато ли? Решил запереть дверь на ключ изнутри. Так надежнее. Так безопаснее. Никто не потревожит в самый неподходящий момент. Дожили! — с горькой иронией подумал я. Запираться в собственном доме…

Кот вел себя странно. Это обычно безразличное ко всему создание, завернутое в тайну и обернутое шерстью, сегодня было явно взволновано. Он сидел у двери ванной и мяукал, словно маленький, мягкий оракул, готовый поведать тайны Вселенной. Его хвост, нервно дергался, словно антенна, улавливающая неведомые сигналы, не просто так — это морзянка для кошачьих, сообщение, которое мы, простые смертные, не в силах понять.

Шерсть стояла дыбом, как у ежа в момент опасности.

— Да что сегодня не так? — вопрошал я, глядя на своего пушистого компаньона. — Какой ретроградный Меркурий рождает эти странности? Нет там твоего лотка! — воскликнул я. — Кстати, я вообще не в курсе, где он, если ты его ищешь. У тебя же супер нюх, ты и должен знать. Иди, иди, рыжая морда! — ласково, но настойчиво выпроводил котяру из комнаты. — Ты же знаешь, что я не фанат сюрпризов, — напомнил ему.

Он ушел, но не просто так. А оставляя после себя вопросы… и немного кошачьей мудрости, которую я, возможно, когда-нибудь разгадаю. Но пока что, пусть будет мир. Пусть будет тишина. И пусть будет чистый ковер.

Вечерний ужин с семьей — это не просто трапеза, это испытание, где каждый взгляд и слово взвешиваются судьбой. Усталость дня ложилась на плечи, как невидимый груз, и я жаждал освободиться от нее. Стянул черную футболку, словно скидывая с себя тяжелую пелену дневных забот, и она упала на пол, словно тень, растворившись в темноте комнаты. Беспорядок вокруг был как отголосок моего внутреннего хаоса, и я решил, что завтра — новый день для порядка. Расстегнул ремень, и он щелкнул, как знак окончания официальной части дня. Смятые джинсы добавили красок в общей картине разбросанных вещей. Носки полетели в стену — маленький акт бунта против устоявшегося порядка. И вот я шел босиком, чувствуя прохладу пола, которая напомнила мне, что я дома, в своем убежище. Вода в душе обещала быть приятно теплой, словно обещание забыть о всех тревогах и погрузиться в мир, где есть только я и моя свобода. Водичка тепленькая, я иду! — подумал я, предвкушая моменты спокойствия и уединения.

С легким скрипом отворил дверцу шкафа и извлек оттуда новенькую бритву. Нанес на лицо пену, плотную как облака перед грозой. Осторожно, с уважением к острому лезвию, сбрил наглую щетину, которая осмелилась пробиться сквозь день.

— Прощай, — прошептал я ей в последний раз. Ополоснул лицо холодной водой, как будто пытаясь смыть с себя тяжесть уходящих часов.

Пришло время и для полного освежения. Резко дернул за шторку ванной, и в тот же момент крик вырвался из глубин моей души.

Два испуганных голубых глаза впились в меня, словно искали убежище в моей душе… или чуть ниже.

Миниатюрное тело, словно лист осеннего клена, прижалось к холодной плитке стены.

— Прошу, не сдавай меня в полицию…

ОЛЕСЯ

Тимур все еще кипел от злости, его лицо было настолько хмурым, что могло соперничать с облаками перед грозой. Его взгляд был так сосредоточен на дороге, словно он пытался найти там ответы на вопросы жизни. Я не знала, как долго он собирался мчаться, со скоростью сумасшедшего — наверное, планировал установить новый мировой рекорд без особого повода.

Я была в замешательстве, не зная, что теперь делать с этими свежеоткрытыми, но крайне нелепыми подробностями о нем. Моя жизнь казалась мне запутанным клубком и туманной загадкой, но, оказывается, это был всего лишь легкий пазл для детей.

В машине ревела музыка, словно дикий зверь в клетке. Похоже, так он решил бороться со стрессом или заглушить любые попытки разговора о его недуге. Вероятно, он видел во мне слишком назойливую детектившу, рыщущую за сенсациями. Может быть, он подумал, что я стремлюсь проникнуть в его душу, как непрошенный гость. А может, я и вправду хотела туда забраться, кто его знает. Открывается ли он вообще кому-то по настоящему? Делится ли своей сущностью? Скорее всего, рядом нет такого человека… Хотела ли я стать той самой, кто проберется за его броню? О, да… По всем признакам, очень даже хотела.

Наконец-то, вид за окном захватил мое любопытство. До этого момента я безразлично наблюдала за мелькающими мимо елями, не задаваясь вопросами, куда же мы катимся. Но теперь я поняла: путь до его квартиры никогда не вился через эти таинственные лесные гиганты. Мы явно свернули не туда… или это был его замысел? Я приглушила громогласные аккорды, и в салоне внезапно наступила мирная тишина. Тимур продолжал игнорировать меня, не удостоив даже краешком взгляда. Наверное, он решил, что если не видит меня, то я и не существую.

— Почему мы мчимся за город?

Боже, почему я так поздно осознала, что мерцающие огни города остались далеко позади. Как будто я только что проснулась от затяжного сна.

— Сегодня я поговорил с отцом, и он, выдвинул новое условие, в своем стиле.

— Условие? Какое еще условие? — удивленно переспросила я.

— Он настаивает на том, чтобы мы переехали к ним, в их уютное гнездышко. Хочет лично убедиться, как будут расцветать и укрепляться наши отношения.

Я не ослышалась, или у меня начались галлюцинации? Жить с его родителями… Это как сравнивать арбуз с виноградиной. Где мое скромное "я", и где эти аристократы из высшего света?

— Не кажется ли тебе, что нас скоро разгадают? — паника охватила меня мгновенно, как назойливый продавец на рынке. Я с Тимуром и так находилась в постоянном "режиме проблем", а теперь вот еще и его родители на горизонте. Боюсь, к концу этой авантюры мне придется провериться на наличие сердца — не выскочило ли оно где-нибудь по пути. Его родители для меня — как далекие родственники, которых видишь раз в жизни. Ладно бы я была настоящей половинкой Тимура, но увы, это всего лишь игра. А я, похоже, не такая уж и мастерица актерского искусства, чтобы убедительно играть без перерыва.

Но какой же у меня выбор?

Его самодовольная ухмылка вызвала у меня бурю недовольства. Ой, как не понравилась! Ему что, в кайф это решение?

— Ты мог бы и отказать своему отцу. Зачем же было соглашаться?

— Лисенок, ты явно не в курсе, кто мой отец, — его глаза зловеще вспыхнули, как две фары в темной ночи. Пусть Тимур и приемный, но взгляд у них с папочкой один на двоих — настоящий лазерный резак. — Ему не отказывают. У нас нет выбора, я уже сказал, — он отвернулся, словно драматический герой на закате.

Эмоциональная стабильность? Это явно не про наш дуэт с Тимуром. Он даже малейшей передышки мне не предоставляет. Не удосуживается, негодяй!

— То есть, меня ты спрашивать не собирался? — мое возмущение разгорелось, как пламя на ветру.

— Не собирался.

— Отлично, просто великолепно!

Когда это случилось? В какой точке времени я утратила себя, свою непоколебимую волю? Почему чужие решения ворвались в мою жизнь, словно нежданные гости? И почему все происходит с такой стремительностью, будто кто-то нажал кнопку "ускорения" в моем существовании? Все эти вопросы я хотела швырнуть ему прямо в лицо, но оно было таким непробиваемо наглым, что мои слова отскочили бы, как мячик от стены. Видимо, мои мысли звучали слишком громко, потому что он решил заглушить их, выкрутив музыку до предела.

Ну и замечательно, ну и превосходно. Разве мне стоит беспокоиться, если все вдруг станет ясно как день? Ведь я о Тимуре знала лишь мизер — ни малейшего понятия. Задай вопрос, и вся эта карточная башня рухнет. Неужели он сам не видит? Нет, не видит, ему же все равно. Он продолжает вить свои интриги, а я — лишь пешка в его рукаве. Похоже, я такая незначительная, что мое мнение учитывать не стоило. Слушай же, слушай музыку. А я посмотрю, как ты будешь петь серенады послушности, когда придется изображать идеального жениха перед своим авторитарным отцом!