Я вытерла взмокший лоб и оценила проделанную работу. Пол красиво переливались в свете солнечных лучей, льющихся из окна, — практически сиял чистотой!

Схватив пепельницу с кофейного столика, я пересыпала ее содержимое в другую, стоящую на моем лотке. Аромат застоявшихся окурков поразил мой нос. Я ощутила, как к горлу подступает тошнота и закрыла глаза, надеясь, что мой желудок успокоится. Так было весь день, и с каждым разом становилось только хуже. Если это то, что меня ждет в следующие семь с половиной месяцев, я не уверена, что выдержу.

Однако, глубоко в душе я знала, что каждый этап беременности — это временный период, который в конечном итоге принесет мне самое большое счастье в жизни. Я открыла глаза и медленно вдохнула, стараясь отвлечься от неприятных ощущений. “Ты сильная,” — повторяла я себе как мантру. “Ты справишься с этим ради своего ребенка.”

Я поставила пепельницу обратно на столик и вышла из вип-залы, направляясь к женскому туалету. После того как я немного освежилась, я вернулась к работе с новыми силами. Я знала, что не могу позволить своему состоянию мешать мне выполнять свои обязанности. С каждым часом я училась справляться с тошнотой лучше и находила способы поддерживать свое здоровье. Я начала носить с собой имбирные конфеты и часто пила воду, чтобы помочь успокоить желудок.

Подлинные и неизменно беспокойные мысли — мое личное дело, и они надежно спрятаны от всех. Когда надо показать, что все у меня в порядке, мне это удавалось. И вот теперь я демонстрировала улыбку во все зубы в сторону открывающейся двери.

Однако наспех нацепленная улыбка моментально исчезла с лица. Тряпка выскользнула из рук и с влажным чавканьем упала на пол.

Даже находясь на противоположном конце комнаты, я ощутила мощь знакомых глаз.

Тимур ошарашенно взглянул на меня сквозь толпу, пристально глядя через плечо блондинки, которой придержал дверь. Его супруга?

Я поспешно подняла тряпку с пола, стараясь скрыть свою растерянность. Мое сердце забилось быстрее, и я почувствовала, как кровь прилила к лицу. Я не знала, кто она и какое место она занимает в его жизни, но одно было ясно: я должна была сохранять спокойствие и достоинство.

— Вы можете взять перерыв на пять минут, — заявила администратор.

Неужели она догадывалась о моем состоянии? Никакую женщину не обманешь!

Я опустила глаза и повернулась к барной стойке, именно в тот момент, когда через мое тело прокатилась волна тепла. Зрение стало мутным, и тошнота вернулась. Я чувствовала, что на этот раз она не пройдет.

С решимостью, порожденной отчаяньем, я помчалась по длинному коридору. Дверь для персонала была единственным препятствием на пути к свободе, но я проскочила сквозь нее, успев вырваться наружу, прежде чем начались рвотные позывы. Хотя это и не принесло особого облегчения. Я не принимала пищу с утра, но мой предательский желудок, похоже, все равно стремился к немедленному опустошению.

Опираясь рукой о колено, я облокотилась о стену здания и начала глубоко дышать прохладным воздухом.

Не прошло и минуты, мои волосы на затылке встали дыбом, и, хотя я не слышала открывающуюся дверь, я интуитивно почувствовала, что Тимур рядом.

— Лисенок?…

— Уходи. Пожалуйста, оставь меня. Я прошу тебя, просто исчезни и дай мне покой.

Каждая клетка моего тела кричала от отчаяния.

— Ты выглядишь больной, — его голос был мягок, но в нем читалась тревога.

— Это… вирус, — прошептала я, и каждое слово было борьбой. Я хотела объясниться, найти убедительные слова, но мой язык казался парализованным, а каждая попытка говорить вызывала новую волну тошноты, заставляя меня судорожно глотать воздух.

Я ощутила его приближение не глазами, а сердцем, которое забилось в тревожном предчувствии. Когда его руки, широкие и крепкие, окутали меня, поддерживая мое слабое тело, я содрогнулась. В глубине души я молила лишь об одном — о праве уйти и исчезнуть.

— Ты явно не в форме для работы, это очевидно, — он пристально осмотрел меня с ног до головы. Во мне пробудилось тревожное предчувствие, что его взгляд скользит не по моему наряду. — Я подвезу тебя, куда угодно!

Мое беспокойство улеглось, сменившись всплеском возмущения, и я отступила от него, однако меня снова вернули на исходную позицию. Тимур обхватил меня, пронзительно изучая мои черты.

— Я должна отработать еще полчаса, иначе мне ничего не заплатят, — толкнула его в грудь. — Так что, прошу по-хорошему, оставь меня, — выдохнула. Он гипнотизировал, пожирал глазами.

— Ты на меня сердишься?… — неожиданно склонил голову, прижимаясь своим лбом к моему.

Странно, но от такого спонтанного прикосновения меня пробило током и я немного прижалась к его груди, чуть выгибаясь, успокаиваясь в его руках. Мы оба ощущали напряжение и какую-то невидимую ниточку, соединяющую наши губы. Осознавая, что никакого притяжения сейчас и быть не может, я с трудом отдалилась.

— Вернись к своей супруге. Полагаю, ей будет любопытно узнать, где ты был.

— Не надо так, Лисенок… — он убрал пряди с моего лица, будто нечаянно касаясь щек. Я мгновенно покраснела. От негодования, и в тоже время приятных ощущений, которые я боялась уже не ощутить.

В моем сердце зародилось неясное, но могучее чувство, словно буря, готовая обрушиться в любой момент. Я убеждала себя, что сохраню достоинство: “Я не допущу, чтобы слезы показались на моих глазах перед ним, как бы тяжело мне ни было…”

— Я, вероятно, схожу с ума, — громко воскликнул он, его голос отражал смесь гнева и недоумения. — Какого хрена, ты взяла в руки тряпку и моешь здесь всякое дерьмо?!

— Таким, как ты, — прервала я его, мой голос был тверд и решителен, — никогда не понять насущных проблем и забот простых людей, не принадлежащих к твоему золотому кругу. Ты живешь в мире привилегий, но настоящая жизнь куда сложнее и разнообразнее твоего узкого мировоззрения.

Он поднял мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть в его глаза. Красив, зараза, аж что-то ёкнуло в груди от этой кривой, чуть насмешливой улыбки. Разум отступил, уступив место совершенно другому органу, который немедленно пробудил желание иметь малыша, целиком похожего на него…

— Разве я мало дал тебе денег? — прошипел он, сверкая глазами, полными жадности и ожидания. Его пальцы все сильнее сжимали мой подбородок, словно путы, ожидая, что я начну вырываться и просить о пощаде. Но я стояла неподвижно, отказываясь играть по его правилам.

— Может быть, для других ты и являешься наследником знатной семьи, но для меня ты — всего лишь избалованный мальчик, который пытается командовать всеми вокруг.

— Я же знаю, ты тоже хочешь поговорить… — он наклонился к моей шее и едва заметным касанием поцеловал.

Внезапно, дверь, ведущая в ресторан, распахнулась, и появился официант, перегруженный пустыми картонными коробками. Как же вовремя!

— Нет предмета для разговора… — я попыталась освободиться из его объятий, и он, почувствовав мой отпор, отпустил меня. — Если бы знала, чем это обернется для меня, за километр не подошла бы к тебе.

Обратный путь был тем же. Всю дорогу то и дело прикасалась к шее. Ее жгло… Я старалась идти как можно быстрее, чтобы отделаться от Тимура. Куда там! У него ноги длиннее моих. Он прилип ко мне, как репей к кроличьему уху.

— Я знаю ты скучаешь… как и я. Не было такого дня, чтобы я не думал о тебе.

От его слов по коже расползлись мурашки. И не сказать, что ощущения неприятные. Наивная, да?

Мой взгляд сразу привлекла девушка. Ее светлые волосы, словно лучи солнца, спускались волнами по плечам, подчеркивая изящный овал лица. Четкие линии губ, словно нарисованные художником, и аккуратный нос придавали ей особую изысканность. Она выделялась своей непринужденной красотой.

— Тим! Я тебя везде ищу! — и такие глаза сделала — круглые…

Обойдя ее, я быстро направилась в служебную уборную и, не обращая внимания на недовольный взгляд Тимура, закрылась внутри.