Тимур дотронулся до моего запястья.

— Не ее ищешь?

— Блин, — покраснела от досады, обнаружив, что резинка все это время была перед глазами.

— Девчонки, вечно ищете не там, где нужно.

Увидела, как рука Тимура потянулась в карман, откуда он достал коробку. Ну вот и здрасте вам! Что это? Нет, никуда не делась та грустная тяжесть в глубине моих глаз, но поверх нее вдруг запрыгали искорки интереса.

— Это тебе, — протянул мне телефон последней модели, вызывая у меня приступ остолбенения. — Там есть мой номер, а также контакты Камиля, на случай, если тебе, что-то понадобиться.

Любая другая девушка завизжала бы от радости на моем месте, но не я.

— Эээ, — протянула. — Пойми, я не могу… неловко без повода принимать такой дорогой подарок.

Тимур фыркнул:

— Ты считаешь эту безделушку подарком?

— Да, — отрезала я и испытала удовольствие, когда в его глазах промелькнуло удивление. — Что бы ты там обо мне ни думал….

— Телефон тебе нужен, и точка, — Тимур швырнул коробку на стол.

Хватая меня за руку, потащил в сторону танцпола, где как раз заиграла тихая романтичная мелодия.

— Знаешь, — сказала я, испугавшись напора. — Мне не хочется танцевать.

Вернее сказать, мне не хотелось находиться в центре зала, на виду у всех, и не потому, что я не любила танцевать. Любила. И даже очень. Но не в тот момент.

Маленькое количество пар на танцполе, разумеется, лишь усугубляло мою растерянность.

В начале песни наша парочка двигалась не соприкасаясь, примерно на расстоянии шага, в то время как со всех сторон нас постепенно окутывал бело-зеленый дым. С каждым движением мы становились все ближе, ближе и ближе друг к другу.

— Классно двигаешься, — он специально прикусил нижнюю губу, отчего мне стало еще хуже.

Как бы мне самой хотелось это сделать!

— Ты тоже, — несколько раз моргнула.

— Я знаю, — его хриплый голос проник сквозь поток моих мыслей.

Между нами не просто искрило — там уже давно замкнуло все, что можно.

— Что?

— Что?

Я позволила себе посмотреть ему прямо в глаза, чувствуя себя более уязвимой, чем готова была это признать. Я не знаю, что со мной происходило. Какой ретроградный Меркурий нарушил привычный ход мыслей и толкал меня на безумство. Но мой внутренний голос нашептывал, что мне жизненно необходимо сделать что-то из ряда вон выходящее.

Что это, химия или физика, уже до лампочки.

Доверилась инстинктам.

Наши губы столкнулись с такой силой, что это больше походило на нападение, чем на поцелуй.

Ну усталость, и что теперь?

ТИМУР

Вы пробовали целоваться, когда вас в упор рассматривают, криво улыбаясь и думая черт знает, что?

Язык кололо сладким вкусом. Не помню, когда меня что-то так заводило.

Компашка моих друзей по университету, по-видимому, поставила себе задачу прожечь своими любопытными глазами в нас дыру. Казалось, они не моргали даже.

— Э-эм… К-хм… — смущенно протянула Олеся, прижав пальцы к губам, прикрывая глаза.

— Хочешь сказать, что не надо было этого делать?

Как иной раз мы теперь понимали мысли друг друга, все чаще продолжая не произнесенную еще фразу, не высказанную вслух мысль.

Помолчали, словно сплотившись в этом своем единении.

— Я, бесспорно, не святой Серафим и много чего совершаю предосудительного, но не сторонник принуждения, — усмехнулся я ее обескураженному виду. — Все это прошлый век. Поэтому если тебе не нравится то, что я с тобой делаю…

Лисенок помолчала, обдумывая мои слова, явно преодолевая в себе какие-то сомнения, и внезапно промямлила тоненьким голоском:

— Да, зря это все. Мы же договорились играть только перед твоей семьей. Здесь не обязательно.

Атмосфера изменилась резко, как по щелчку. Растерянно провел пятерней по волосам — красноречивый жест из учебника по психологии для чайников, выдающий крайнюю степень замешательства объекта.

— Ты поэтому так напрягаешься? Или есть еще причины?

— Слушай, твоим друзьям я не особо нравлюсь, — ее острое личико капризно скривилось. — Появилась не пойми откуда, изображаю твою девушку из-за денег… как… как…

— Ну и…

— Можешь отвезти меня домой?

Мы минуту молча смотрели друг на друга, а потом я мягко перехватил ее руку и повел за собой на выход. Надо же! Что-то давненько меня не интересовал до такой степени кто-то! Лисенок послушно шла следом.

— Я ведь не говорил, что веду тебя с ними знакомиться потому, что мне важно их мнение, — нет-нет да и посматривал на нее.

Нет, все-таки все МЫ — мужики непроходимые тупицы! Даже самые умные и богатые, самые ушлые и непробиваемые, даже ловеласы профессиональные! Мы ловимся на таких наивных милашек, как дети на конфетку! И сами себя загоняем в ловушку! Я усмехнулся своим мыслям, никоим образом не мешающим мне вести диалог с Лисенком.

— Тогда зачем ты потащил меня сюда? Уж точно не прихвастнуть мной!

Я и сам не понял, как это произошло, но через пять минут после начала разговора чувствовал себя полным идиотом!

— Черт! — выдал конечный результат своих умозаключений. — Я хотел просто показать как и с кем обычно провожу время. Показать свой мир.

— Зачем? Я с тобой насколько? На месяц, неделю?

Вопрос повис в воздухе. Я счел нужным промолчать, хотя уловил в голосе обиду и претензию, которую я определил на свой счет.

Рассерженный на ее мутную логику, я все же галантно открыл пассажирскую дверь, приглашая сесть.

Лисенок медлила всего пару секунд. Обдумывая, сомневаясь и… принимая приглашение, плюхнулась на гладкое широкое сидение.

— Знаешь… — не договорила.

Явно довольный собой, я хлопнул пассажирской дверью у самого ее носа, запирая ее в салоне.

— Невоспитанный… — пробормотала она скорее самой себе, потому что я находился снаружи и не должен был этого услышать. — Будут затыкать меня тут… всякие… богатеи…

Водительская дверь распахнулась, впуская в салон летний воздух и меня.

— Лисенок, да ты не стесняйся! — перед тем, как поехать, я остервенело потер явно злое лицо. — Скажи, как есть! Не питаешь ты особой симпатии ко мне, и к таким же как и я, — оскалился, с такой странной интонацией протянул, что было непонятно, чего в ней больше — издевки или правды. — И нахуй тебе это все не упало, если бы не твоя накроманка-сестра, — вот тут точно Лисенок слегка смутилась, а я развел руками, мол, ну извини, что так выражаюсь, зато честно.

Повисла гробовая молчанка. Лучше бы молчал…

— Все, как есть сказал. Не упало, — тихо заметила она, старательно смотря прямо перед собой, всем видом показывая, что пора ехать.

Напряженная обстановка сгущала воздух между нами, мешая нормально дышать. Чудилось, что каждый вдох слишком заморочный и громкий… Совершенно глупое, неловкое ощущение.

Судорожно вцепившись в руль автомобиля, безуспешно пытался проглотить настырный комок, подкативший к горлу.

Тоже мне…

Это молчание кипело, обжигая меня изнутри. Злясь на собственные мысли, переводил взгляд на дорогу, потом вновь косился на сидящую рядом. Я таких отлично знал. На расстоянии их чуял. Не переваривал и одновременно тянулся всегда с чудовищной силой.

Видите ли мне надо, чтоб не простая, чтоб сложная во всех местах. Чтоб кусалась. Чтоб держала в тонусе хлеще тренажеров…

Раздосадовано прикусил нижнюю губу. И что я так разошелся? Ну не плевать ли мне, что думает обо мне эта деревенщина? Дело свое сделает, и я ее больше и не увижу никогда.

Невольно вслушиваясь в дерзкий перезвон ощущений внутри, вернул взгляд обратно на дорогу, потому что сил пялиться на ее безразличную физиономию просто не было…

ОЛЕСЯ

Если в начале вечера атмосфера казалась арктической, то сейчас явно припекало. Внутренности, я уверена, у него как и у меня — покалывало, словно иголками. Кожаная обивка и начищенные до блеска поверхности — вот все, на что я старалась смотреть, забившись в угол сидения. Мерное гудение движущегося автомобиля успокаивало, но на сердце было гадко. Тимур помалкивал, а колеса продолжали везти нас по вечернему городу. Вокруг него облаком клубилось кипучее, удушающее неистовство. Как можно было так громко молчать, что от давления у меня сдавливало барабанные перепонки?