— А если я помру… ночью?

Подошла ближе, чтобы потрогать его лоб.

— Жара нет. Но лицо действительно бледное.

— Обещаю не трогать, — тихо произнес Тимур. — Сегодня.

***

Я дала себе честное слово, что капелюшечку полежу с ним и уйду спать в другую комнату, но стоило коснуться головой подушки, как погрузилась в сон, вопреки всем сигналам опасности. Проснулась заключенная в кольце его мускулистых рук, прижатая к твердой груди. Через пару секунд поймала себя на том, что пытаюсь прижаться к нему бедрами чуть сильнее и почувствовать что-то большее. И тут же услышала гортанный рык, за которым последовало ругательство.

— Извини, Лисенок, но, я беру свои слова обратно… я хочу… хочу оттрахать тебя прямо сейчас!

Да! Я совершенно бесстыдным образом хотела того же.

К слову сказать, я не была разочарована. Факт его возбуждения не подлежал сомнению, его нельзя было не почувствовать, и мое тело мгновенно откликнулось. Горячие губы стали ласкать мою шею. Кусали ее, облизывая и буквально проглатывая целиком. Его руки все больнее оттягивали мои волосы назад, вынуждая запрокинуть голову и сильнее выгнуться. Больше ни о чем не думая, Тимур стянул мои трусики, бросая их на пол.

— Прижмись ко мне еще, — не желая больше сдерживать свою поистине животную страсть, я послушно выполнила его просьбу. — Чувствуешь?

Вместо “еще как”, я жадно хватала ртом воздух. От размера его штукенции — внутренне сжалась. Он наверняка им гордился…

Не растягивая время, Тимур запустил руки в мое самое потаенное место, пощипывая чувствительную кожу возле интимной зоны. Средний палец проскользнул во влагалище очень неожиданно, я вздрогнула. Отбрасывая все комплексы в сторону, с наслаждением опрокинула голову назад.

— Так мокро и скользко.

Мне удалось произнести лишь одну фразу в ответ:

— Возьми меня…

Эта просьба была лишней. Он сполз с постели, чтобы, стянуть брюки вместе с трусами.

А после, его пальцы вновь обвили мою шею.

— Как ты хочешь? — глядя дерзко и исподлобья, как я люблю, он соблазнительно прикусил нижнюю губу.

— Не так уж у меня много опыта, чтобы выбирать. А как… ты обычно любишь?

— Садись на меня.

Я послушно подчинилась, перекинула через него ногу и пока он “насаживал” меня, уперлась руками в его плечи.

— Ой…ай…

— Тише… тише… — начал утешать, поглаживая бедра, замечая, как с каждым сантиметром, я напряженно сводила брови к переносице. — Тшшш, — потянув к себе за волосы, прошептал в мои губы: — Еще немного, расслабься.

Судя по глазам, ему было очень хорошо. Он резко вогнал в меня член по самые…

— Мммм…. - я не удержалась.

Это было болезненное блаженство.

ТИМУР

Солнце было уже высоко. Я потянулся рукой к Лисенку, чтобы прижать к себе ее сонную, рука наткнулась лишь на прохладную подушку. Мне казалось, или я действительно слышал шум из кухни?! По квартире поплыл запах заварки — душистый, как свежескошенный луг, как жасминовая роща. Или, что там обычно говорят в рекламах?… Очень не хотелось вылезать из кровати, но, я понял, что голоден. Впервые за несколько месяцев я чувствовал себя хорошо, даже отлично, если не считать больной руки.

Ноги сами понесли к источнику звука. Энергично моргая ресницами, чтобы скорее продрать глаза, остановился в проходе, прислоняясь к дверному косяку. Голый, конечно. С ухмылкой, тут же родившейся на губах, я любовался первой в жизни девушкой, с не расчесанными хвостиком, колдующей у моей плиты в моей же футболке.

Лисенок плавно покачивала бедрами в такт музыки, играющей в моих наушниках. Улыбалась и что-то беззвучно повторяла.

Утерев выступившую слюну и захлопнув отвисшую челюсть, я подошел, и сам, взяв за белую торчащую ножку ЭйрПодс последней модели, вытащил его.

— Привет… — в наушниках все еще бился популярный мотивчик, который последние несколько недель бил все рекорды и не отпускал сердца миллионов.

Несмотря на то, что я не желал ее не спугнуть, Лисенок все же вздрогнула.

— Извини, что взяла. Они тут лежали, да и телефон без пароля, — расплылась в неуверенной улыбке. — Переписки не читала. Клянусь!

— Разве лисицы не любопытные? — засмеялся.

Она не ответила, только наклонила пузатый новый чайник над прозрачной чашкой. Налила ароматную жидкость. Подняла, будто это был бокал. Глядя мне в глаза, по-серьезному сказала:

— Чай.

А потом даже забыла как дышать, стоило ей осознать, что я стоял перед ней в натуральном виде.

— Может накинешь что-нибудь? — она облизала губы и все же перевела внимание на мое лицо, густо краснея до ярко-помидорного цвета.

— Как это сделала ты? — поцеловал ее в щеку, и она сморщила свой аккуратный носик.

— Я не хотела опять залезать в то дурацкое платье…

Мне казалось, дальше краснеть уже некуда, но она смогла.

— И пра-виль-но, — спокойно улыбнувшись, я подмигнул ей, стараясь разрядить обстановку.

— Извини. Я вообще-то тут гостья, а ты у себя дома. Можешь ходить хоть голым, я не имею права упрекать тебя в чем-либо, — у бедняжки даже уши стали пунцовыми.

— Прошу, не надо извиняться передо мной через каждое предложение. У меня ведь никогда не было невесты. Так что я и привык к тому, что по квартире можно и без намудников ходить. Если тебя смущает. Без проблем. Подобного не повторится.

— Жаль, — тихо выдала про себя Лисенок.

— Что, прости?… — специально приподнял бровь, сканируя ее лицо.

Не женщина, а просто цветочек аленький!!!

— Говорю… какие планы на сегодня?

— Ууу, мне надо появиться перед семьей. Отметиться, так сказать, — отпив чай, я сгладил заминку. — Сегодня выходной день, все будут дома. Покажу им свое “перебитое крыло”. Глядишь папочка и сменит гнев на милость.

— Мне с тобой?

— Не обязательно, — отрицательно помотал головой.

— Тогда я сделаю тебе перевязку, а потом встречусь с… Кристиной, — тихо проговорила Лисенок. — Надо бы уговорить ее лечь в больницу для наркозависимых. Ну, как и договаривались.

— Хорошо. Но, вечером будь готова.

— К чему? — поинтересовалась она, не выдержав и от нетерпения кусая губы.

— Познакомиться с моими друзьями…

ОЛЕСЯ

У двери нужной квартиры я замерла. Вот он, последний шанс изменить принятое решение. Я еще могла развернуться и навсегда покинуть этот неуютный подъезд.

Как себя с ней вести? О чем говорить? Как себя держать? Было такое странное чувство. И непонятно, что с этим делать.

То есть и вроде сестра, а вроде — кто ее знает, что у нее за это время произошло, как она изменилась? Неожиданно мне подумалось, что вдруг мы чужие? Я любила прежнюю сестру — милую и чудную, добрую и отзывчивую. Но ту, какой она стала, вдруг я любить не смогу?

Сомнения и страх — вот чувства, которые Кристина во мне теперь вызывала. Сестринской привязанности и любви места больше не было. Мне было стыдно так думать, я шугала эти мысли, но они преследовали: лучше бы я не соглашалась. Я не желала ей зла или смерти, упаси Бог! Просто лучше бы нам не встречаться уже.

Секунды шли, а я все никак не могла принять решение. Слезы закипели в глазах, непонимание, как поступить, буквально сводило с ума. Заставила себя выдохнуть. Отыскав на двери звонок, я несколько раз надавила на него. Тишину квартиры разбила писклявая трель. Никто не отозвался, входная дверь оказалась открытой. Толкнув ее, прислушалась. Петли предательски заскрипели.

Неужели не заперла дверь? — промелькнула мысль.

Если в квартире кто-то был, он наверняка слышал этот громкий скрип, потому что каждый звук раздавался отчетливо и как-то подчеркнуто вызывающе. Еще не сделав и шага в квартиру, я себя демаскировала.

Светло, тихо и пусто. Когда я вошла внутрь и обнаружила, что мои чаяния услышаны и Кристины не было, никакой радости мне это не доставило.

Я вновь постучала. Мало ли. Теперь по дверце гардеробной.