Я делаю глоток, просто чтобы чем-то занять руки, и чуть не давлюсь коктейлем, когда чувствую, как бедро Грея прижимается к моему колену под столом. Его кожа такая горячая, будто прожигает тонкую ткань моего платья.

— Ты выглядишь потрясающе, Делайла.

Не знаю, что бьется сильнее — мое сердце или низ живота.

— Спасибо, — уголки моих губ едва заметно подрагивают. — Ты тоже неплохо выглядишь.

Грей тихо смеется, и только потому, что мы сидим так близко, я вообще могу услышать этот звук в переполненном баре.

— Ты крепкий орешек, Делайла, — Грей отводит взгляд, рассматривая толпу вокруг. — Но хорошо, что я не из тех, кто сдается.

Я не совсем понимаю, что он хочет этим сказать, поэтому убираю это в дальний уголок памяти на потом — когда останусь одна и смогу разбирать и крутить эту мысль в голове, пока мозг не зациклится.

Тихий мозг? У меня такого никогда не было.

— Итак, что тебя привело сюда сегодня?

Черт, я же не могу сказать ему правду, да? Что я просто искала любое отвлечение — что угодно, чтобы забыть о нем.

— Эм, я…

— Мы вернулись! — объявляет София. — Бармен дал мне бесплатный шот, когда я рассказала ему про Эйдена!

Аурелия бросает на меня взгляд, тот самый, который явно отпечатан и на моем лице, потому как Грей переводит взгляд с одной из нас на другую и ухмыляется в свою кружку с пивом.

— Ты, наверное, Аурелия, сестра Делайлы. Похожи, как две капли воды.

— А ты, видимо, тот самый тренер по плаванию, Грей.

Грей бросает взгляд на меня, его кулон на груди сверкает под светом лампы. У меня моментально пересыхает во рту, хотя он ничего не говорит. Он знает, что она о нем знает. Знает, что я говорила о нем.

Он слегка кивает в сторону моей сестры:

— Приятно познакомиться.

— Взаимно, — мурлычет Аурелия. Эти ее глаза, сверкающие задором, который я отчетливо помню с детства, когда она доводила отца до изнеможения, прежде чем…

Откуда вообще это воспоминание вылезло?

Я встряхиваюсь, отодвигая бокал с оставшимся коктейлем. Наверное, это алкоголь вытаскивает старые, ненужные воспоминания.

— Итак, ты типа учишь людей плавать? — пробормотала София.

— Ага, — коротко отвечает Грей.

— Ты мне кого-то напоминаешь.

Грей проводит рукой по волосам, пожимая плечами, его глаза скользят от Софии и обратно.

— Наверное, у меня просто лицо такое запоминающееся?

— Ага… Черт, мне вдруг стало очень плохо.

— Пожалуйста, только не на пол, — бормочу я.

Грей снова смеется, на этот раз громче:

— Эти слова я буквально вчера произнес, когда один пацан выплевывал воду из бассейна.

— Надеюсь, не в тот бассейн, где я буду плавать в среду, — фыркаю я.

— Ты думаешь, будешь плавать к среде? — шутит Грей, игнорируя мое возмущенное фырканье и легкий шлепок по его плечу. — Я, конечно, хорош, но не настолько, красавица. Тебе еще несколько уроков нужно.

Он шутит, и мне это нравится. Очень нравится. Поэтому я подыгрываю.

— И ты думаешь, я вернусь к тебе в среду, после того, как ты был так груб со мной? Ха?

— Ага, вернешься.

— Ты звучишь слишком уверенно, мистер Миллен.

— Я не люблю оставлять дела незавершенными, Делайла, и мне кажется, ты тоже.

Я облизываю губы, меняя положение и скрещивая ноги, случайно задевая каблуком его щиколотку. Когда я собираюсь отдернуть ногу, большая рука Грея ложится на мое бедро, удерживая меня на месте. Прижав меня к его боку.

— Грей…

Он собирается убрать руку, но я успеваю раньше, накрывая ее своей, чтобы дать понять, что не против. Наоборот.

— Простите, что прерываю вас… — оборачиваюсь и вижу Аурелию за пределами кабинки, с почти зеленой на вид, плачущей Софией, которая висит у нее на руке. — Но София только что вырвала в туалете, так что я отвезу ее домой.

Я даже не слышала, как они встали и вышли из кабинки, не говоря уже о том, что ушли в туалет. Мы с Греем были слишком погружены в наш личный кокон.

— Без проблем, — говорю я, пытаясь игнорировать разочарование, которое нарастает внутри. Я не хочу уходить. Я не хочу покидать Грея, но… — Дай я заберу свою сумку, и…

— Вам двоим лучше остаться. Вместе, — предлагает Аурелия. Хотя это скорее не предложение, а указание. — Нет нужды всем нам ехать домой, я скину тебе нашу геолокацию из такси и еще раз, когда буду дома, окей?

— Я… — Я разрываюсь. Половина меня хочет остаться в этом пузыре с Греем, узнать, прикоснется ли он ко мне снова, заставит ли сердце стучать быстрее и мышцы напрягаться. Он смешной, добрый, пахнет просто потрясающе, и я чертовски привлечена к каждому сантиметру его тела. Мой разум и тело действуют на автопилоте, и какое-то первобытное чувство удерживает меня рядом с ним.

Но я переживаю и за сестру. Хочу, чтобы она благополучно добралась домой.

— Я сразу отправлю геолокацию, — обещает Аурелия, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку. — Через двадцать минут буду дома.

— Держитесь вместе, ладно?

— Клятва мизинцами, — говорю я, переплетая свой мизинец с ее. Это наш ритуал с детства — способ иногда молча общаться, когда это было нужно. — Люблю тебя.

— Люблю тебя, — я отвечаю ей вслед, наблюдая, как Аурелия уверенно шагает вперед, а София покачивается следом, исчезая в толпе.

Грей сжимает мое бедро, привлекая внимание. Он внимательно смотрит мне в правый глаз, затем опускает взгляд на мои губы, а потом снова поднимает глаза к моим.

— С ними все будет хорошо. Они обе благополучно доберутся домой, не волнуйся.

Я киваю, чувствуя, как пульс стучит в ушах, все тело в тепле. Толпа в баре только усугубляет это чувство, добавляя слои чужого тепла. Внутри все натянуто, как струна. Мне нужно выпустить пар.

Я пришла сюда, чтобы найти отвлечение. Отвлечение от Грея.

Что ж, лучше выполнить половину плана, чем провалить все целиком, Далила..

— Думаю, мне самой нужно немного свежего воздуха, — говорю я, пока не передумала. — Хочешь выйти отсюда?

Глава 8

Грей

Я отрываю взгляд от ее блестящих губ, заставляя себя посмотреть ей в глаза — большие, широко распахнутые, как у олененка.

Из всех баров в центре Лондона, я не могу поверить, что она оказалась именно здесь сегодня. Живая, настоящая, прижатая ко мне, как будто она идеально подходит для этого.

Она пахнет чертовски вкусно, что-то пряное и манящее, в точности отражающее атмосферу этого фальшивого спикизи-бара и ее платье.

Это гребаное платье.

Я не уверен, что хочу сделать первым: сорвать его с нее или оставить на месте и облизать ее от шеи до самых сисек.

Теперь, когда мы не в бассейне, и Делайла не стоит там уязвимая, в купальнике, я чувствую, что наконец-то могу позволить себе думать о ней и своих желаниях. И боже, как же я ее хочу.

Все в ее реакции — блеск в глазах, наклон тела ко мне, мягкое прикосновение ее руки — говорит мне, что она тоже меня хочет. Слава богу.

Мой член напрягается в штанах, когда она двигается, ее туфля едва заметно задевает мою штанину, еще чуть-чуть поднимая ее вверх. Ее бедро горячее под тонкой тканью платья, словно утопает в моей ладони. Я стискиваю челюсть, представляя, как бы было почувствовать ее мягкую кожу под кончиками пальцев.

— Думаю, мне самой нужно немного свежего воздуха, — говорит она мелодичным голосом. — Хочешь выйти отсюда?

Я не раздумываю ни секунды.

— Конечно, красавица. — Прозвище срывается с моих губ само собой, и я собираюсь как-то выкрутиться, но ловлю, как у нее дрогнули ресницы. Ей это нравится.

Боже, эта женщина…

Встаю и протягиваю ей руку, наблюдая, как она осторожно выходит из кабинки, разглаживая перед собой платье свободной рукой, а затем ведет меня за собой через толпу, на шаг впереди.

Сейчас в баре стало куда оживленнее, чем тогда, когда я вошел за своей пинтой, ожидая, что Хадсон присоединится. Тела двигаются, сливаются и разделяются, напитки расплескиваются из бокалов в нетвердых руках.