Забираясь под одеяло, я молча считаю на пальцах, сколько времени прошло с тех пор, как я выпила последнюю таблетку. Более чем достаточно.

— Да, пожалуйста. И воды тоже.

Грей аккуратно вешает юбку на спинку туалетного столика, чтобы она не помялась — он знает, как я ненавижу складки на одежде.

— Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо. Хотя… — слюна уже пересохла, пока я наблюдала, как Грей двигается по комнате, словно он здесь дома, но в этот момент он хватает руками дверной косяк и оборачивается, заглядывая на меня через плечо. Мои мысли уносятся в небеса, а пульс резко подскакивает. Это так чертовски мужественно. Все, что ему нужно сейчас сделать, это развернуться ко мне, поднять руки и дать футболке приподняться, чтобы я увидела его плоский живот и дорожку волос, ведущую вниз прямо к его…

— Делайла?

— В аптечке в ванной есть гелевые пластыри от мигрени, принеси, пожалуйста.

Я закрываю глаза на минутку, пока Грей ушел, радуясь тому, что тошнота постепенно уходит, как только я лежу ровно. Кровь по-прежнему шумит в ушах, но…

Грохот!

— Черт! Прости! — кричит Грей из ванной, а я морщусь от боли, вызванной внезапным шумом.

— Что ты там уронил? — спрашиваю я, когда он возвращается с охапкой всяких мелочей в руках.

Грей улыбается мне по-детски, его ямочки на щеках делают выражение лица совсем милым.

— Ничего серьезного. Вот твоя вода и пластырь.

Отклеивая защитную пленку с пластра, я вздыхаю с облегчением, когда прохлада контактирует с горячей кожей на лбу.

Грей возится с упаковкой таблеток, выдавливает одну белую капсулу и протягивает мне, чтобы я смогла ее проглотить с радостью.

Облизывая губы после воды, я указываю рукой на все еще открытые жалюзи. Августовское солнце пробивается через них, заливая ковер золотистым светом. Обычно я бы с удовольствием полежала, наслаждаясь этим теплом, но не тогда, когда свет буквально прожигает мои сетчатки и режет мозг, как лезвия.

Я прищуриваюсь от боли.

— Закроешь жалюзи, малыш?

На секунду я волнуюсь, что прошу слишком много, но Грей просто улыбается и, бесшумно ступая, закрывает жалюзи, погружая комнату в темноту.

— Спасибо, — шепчу я, чувствуя, как кровать слегка трясется, одеяло откидывается, и теплое, крепкое тело прижимается ко мне.

— Пожалуйста, — так же тихо отвечает Грей, касаясь губами моего плеча.

Когда волна усталости начинает захватывать меня, я не могу ей противиться. Мигрень постепенно отступает благодаря холодному пластырю и таблетке, но я все еще чувствую себя ужасно слабой, тело словно налито свинцом.

Закидываю руку на узкую талию Грея и поворачиваюсь к нему, вдыхая его фирменный аромат мяты и хлорки.

— Спасибо, что спас меня, — выдыхаю я, засыпая, прежде чем успеваю услышать его ответ.

Когда я просыпаюсь, меня снова выворачивает.

Я срываю с себя одеяло, бегу в ванную и снова опустошаю желудок. Даже не думала, что это возможно после прошлой атаки, но вода и слюна стремительно наполняют раковину.

Чьи-то руки нежно собирают мои волосы в импровизированный хвост, удерживая их подальше от лица, пока я стону и дрожу.

— Давай, выплевывай все, — говорит Грей, поддерживая меня.

Я содрогаюсь снова, прячу лицо в ладонях, понимая, что Грей только что видел, как я выворачиваюсь наизнанку… Ничего привлекательного в этом, мягко говоря, нет.

— Можешь встать?

Киваю, вытираю рот и смываю, поднимаясь на дрожащие ноги.

— Хочешь, включу тебе душ?

Сквозь слезы я поднимаю взгляд на Грея.

— Я что, воняю?

— Нет, красавица, — Грей успокаивающе проводит руками вверх-вниз по моим рукам. — Просто думал, что тебе станет чуть легче.

— Не думаю, что смогу стоять так долго. Хочу просто лечь.

— Тогда пошли.

— Дай мне хотя бы зубы почистить.

Грей тихо хихикает позади, его руки ложатся на мои бедра, обтянутые атласом, чтобы я не потеряла равновесие, пока я с энтузиазмом чищу язык. Я краем глаза бросаю взгляд в зеркало, замечая его растрепанные волосы, отсутствие рубашки и…

— О, черт, — стону я сквозь зубную щетку, увидев свои потемневшие от туши глаза. — Посмотри на меня!

— На что? — Грей берет меня за запястье, останавливая мои попытки растереть веки.

Я сплевываю, яростно жестикулируя в сторону своего отражения.

— На это!

— Я вижу только свою красотку.

Я фыркаю, но внутри сердце предательски замирает и снова начинает стучать, заливаясь теплом.

Трясущимися руками я тянусь за бутылочкой с мицеллярной водой, обильно смачиваю пару ватных дисков и начинаю вытирать остатки туши, вжавшейся в мои темные круги под глазами.

— Давай я, — предлагает Грей.

Я медленно разворачиваюсь в его объятиях, закрываю глаза и губы, когда он нежно проводит ватным диском по моему лицу, с благоговением стирая макияж. Все это так… по домашнему. Я жду, что вот-вот начнет накатывать паника, что мозг пойдет по спирали, в страхе от этих чувств.

Но ничего, кроме спокойствия и счастья, не всплывает на поверхность.

Когда мое лицо полностью очищено, я тащу Грея обратно в кровать, лениво взбивая подушку, чтобы сесть поудобнее.

— Легче? — спрашивает он.

— Немного. Все еще слабость… чувствую, что день просто в пустую уходит.

— Что? — Грей взбивает свою подушку и притягивает меня к себе. — Отдых?

— Ну да.

— Отдых — это не пустая трата времени, Делайла. Это тело дает понять, что с него хватит. Я раньше думал так же, пока не попал в аварию, сломал ногу и порвал связку. Мне пришлось отдыхать. Пришлось слушать тело, а не голову.

— Сколько тебе было, когда это произошло?

— Двадцать один.

— Я плохо это умею, — признаюсь. — Все это… слушать свое тело, а не голову.

— Ммм, и работаешь ты слишком много, — соглашается Грей, как будто моя сестра говорит. — Вероятно, именно это и вызвало твою мигрень. Можно и нужно отдыхать, когда ты чувствуешь, что пора. Тело нужно уважать, Делайла, а не постоянно доводить его до предела.

Я перевариваю его слова, пока мы лежим, переплетя пальцы, его подбородок покоится на моих спутанных волосах. Комнату наполняет лишь наше спокойное дыхание. Он прав: я слишком давлю на себя, всегда так было. Всегда стремилась стать лучшей во всем, к чему прикасалась. Годы я называла это амбициями, целеустремленностью, но теперь это наносит ущерб моему здоровью и психике.

Я работала до поздна, чтобы не приходить домой в пустую квартиру, заказывала еду на вынос, чтобы не сталкиваться с тем, что нужно накрывать стол на одного.

Могла бы изменить свое поведение, могла бы постараться больше, чтобы найти отношения, человека, который бы занял это пустое пространство, для кого бы я готовила еще одну порцию.

Но я не делала этого, потому что боялась. Слишком боялась сделать этот шаг.

Все мужчины, которых я встречала в барах и пабах, даже иногда на работе, не показали мне, что ради них стоит рискнуть.

Кроме Грея.

Он стоит того.

Глава

19

Делайла

От переутомления я снова засыпаю, просыпаясь лишь для того, чтобы съесть пару сухих крекеров, на которые меня уговаривает Грей. С трудом замечаю мягкий золотистый свет, исходящий от лампы и освещающий раскрытую книгу на его коленях, пока я медленно пережевываю, глотаю и снова закрываю глаза.

Когда просыпаюсь в третий раз, меня будит пронзительный звук будильника, напоминающего о новом дне в офисе.

— Возьми больничный, если нужно, — предлагает Грей, его голос хриплый и глубокий после сна.

Я смотрю на него — на его щеке виден след от сна, а глаза приоткрыты наполовину.

Голова больше не болит, тело кажется отдохнувшим. Обычно я бы рискнула: пошла в офис и притворялась бы, что все в порядке, как всегда, даже если мое тело не до конца восстановилось.

Но сегодня…

Сжав его руку, лежащую на моем животе, я целую его костяшки и затем тянусь за телефоном.

Впервые в жизни я звоню на работу и говорю, что не приду, потом сбрасываю и глажу край одеяла, размышляя, чем же мне заняться целый день.