Я хочу прижаться к ней, почувствовать ее тепло, поцеловать в лоб.

Но не делаю этого. Этот момент близости между нами, похоже, уже прошел.

Глаза Делайлы закрываются, ее ресницы, покрытые макияжем, касаются ее щек. Ее дыхание становится ровным, теплый выдох из ее носа касается моей верхней губы, и я почти уверен, что она уже заснула.

И тут она шепчет, так тихо, что я едва слышу:

— Спасибо, Грей.

Глава 10

Делайла

Я ощущаю легкую пульсацию в висках, прежде чем открыть глаза, склеенные от туши.

Солнечный свет струится сквозь щель в занавесках, которые я забыла закрыть прошлой ночью, заливая кровать и подчеркивая пылинки, танцующие в воздухе.

Я наблюдаю за ними минуту, прежде чем повернуть голову на подушке и взглянуть на часы на прикроватной тумбочке. Десять утра. Лондон уже пульсирует жизнью за пределами моей квартиры: проезжает машина с ревущим двигателем и громкой музыкой из открытого окна. Где-то лает собака. Кто-то выкрикивает что-то невнятное.

Все кажется обычным. Кроме одного: теплое тело позади меня, голая грудь Грея прижимается к моей спине, его ноги спутаны с моими под одеялом, а рука лежит у меня на животе.

Я жду, когда придет паника: это вечное прокручивание мыслей и "а что если" в голове.

Но ничего не происходит. Мое тело странно расслаблено, мысли тише обычного.

Все это, наверное, благодаря двум мощным оргазмам, которые Грей вытянул из меня.

И все, о чем я могу думать — как бы повторить. Но я не могу, мы не можем, потому что мы договорились: только одна ночь, чтобы избавиться друг от друга.

Я думала, что буду чувствовать себя иначе, что желание к Грею исчезнет.

Но оно никуда не делось. Вместо этого оно сидит прямо под моими ребрами и в моем ноющем теле, не желая быть проигнорированным.

Ну и дерьмо.

Мое тело протестует, но я все же отрываюсь от Грея, выскальзываю из постели и иду в ванную.

Я представляю, что это будет непросто, но я знаю, что мне нужно сделать. Надо взять себя в руки. Просто отступить, дать мозгу снова взять контроль, а телу и гормонам — несколько дней, чтобы все улеглось.

Грей — это табу. Он подходит на роль парня, это очевидно по его щедрости, остроумию и доброте. Но у меня такое чувство, что он парень для серьезных отношений, а я больше не такая.

В ванной я опустошаю мочевой пузырь и чищу зубы, ощущая на них неприятный налет. Вглядываюсь в свое отражение: тональник практически стерся, тушь осыпалась и собралась под глазами, а губы красные и опухшие после поцелуев.

Поцелуев с Греем.

Честно говоря, я не хочу признавать, насколько это было круто. Его губы на моих, его тело между моими бедрами, его член внутри меня. Как он прижал меня и говорил грязные вещи, разжигая огонь в моем животе, который я не ощущала уже очень давно.

Я могла бы к этому привыкнуть, я это знаю.

Но не могу и не буду. Это не случится.

Быстро протираю лицо средством для снятия макияжа, наношу дезодорант и бреду обратно в спальню в поисках чего-то удобного. В конце концов, сегодня воскресенье.

Грей все еще спит как убитый, одна рука закинута за голову, другая тянется к пустому месту на кровати, где я раньше лежала.

На мгновение я замираю, наблюдая за ним. Простыни сползли до пояса, и я вижу, как его грудь размеренно поднимается и опускается. Тонкая линия татуировки бабочки на его коже — та самая, которую я так отчаянно хочу провести пальцами, теперь, когда не захвачена собственным удовольствием, — видна.

Интересно, какая за этим история, но я думаю, что мы еще не настолько близки, чтобы я могла спросить.

В ящике нахожу чистое белье и удобный комплект для отдыха светло-зеленого цвета, быстро надеваю его, в то время как в животе урчит, напоминая мне, что я не ела со вчерашнего дня.

На кухне я ставлю вариться кофе: карамельная капсула отправляется в машину, и я наблюдаю, как сладкий нектар стекает в мою кружку. Добавляю хороший плеск молока и оставляю кофе остывать на столе, пока шарюсь в холодильнике в поисках чего-нибудь съестного.

Бекон, который я нахожу в глубине холодильника, шипит и плюется на сковородке, пока я разбиваю в миску четыре яйца вместо обычных двух — так, на всякий случай — добавляю немного молока, щепотку морской соли и молотого перца. Я же не такая сволочь, чтобы выгнать парня без завтрака. Но если ему не захочется — ну и ладно, не обижусь.

Я разрезаю бублик пополам, собираюсь засунуть его в тостер, как вдруг слышу, как открывается дверь спальни и до меня доносятся шаги.

— Утречка.

Я поднимаю голову и вижу Грея, с растрепанными после сна волосами, на нем только черные трусы. Слюна пересыхает во рту от одного его вида, но мне удается выдавить вежливое приветствие в ответ.

— Привет, Грей.

Черт возьми, у меня что, отопление само включилось?

Щеки вспыхнули, это точно. Я чувствую, как жар поднимается вверх, и грудь начинает покалывать.

Я поворачиваюсь обратно к своему наполовину разрезанному бублику, пытаясь не выдать себя.

— Я… я готовлю завтрак. Ты будешь?

Грей не отвечает сразу, на самом деле молчит так долго, что я украдкой оглядываюсь через плечо и замечаю, что его взгляд упал на мою задницу.

— Грей?

— А? Да, да, — он резко кивает, отводя глаза и поднимая их к моему лицу. — Я бы не отказался от завтрака, спасибо, Делайла.

Инстинктивно я сжимаю ноги, едва услышав его плавный голос, как он произнес мое имя. А еще эти грязные вещи, которые он говорил, тут же всплывают в памяти, и, видимо, мое тело не намерено забывать их в ближайшее время.

— Кофе будешь?

— Да, пожалуйста. Чуть молока, без сахара. Ты не против, если я воспользуюсь твоей ванной?

Я махаю рукой в сторону коридора:

— Конечно, не вопрос.

Пока Грей возвращается и садится на один из моих барных стульев, я мажу масло на наши половинки бубликов. Пододвигаю ему тарелку и кофе, а сама сажусь напротив, закидывая в рот вилку с пышными яйцами.

— Яйца просто огонь, Делайла, — говорит Грей, не отрывая взгляда от меня, отпивая кофе.

— Спасибо. — Я замираю, чувствуя, как жар поднимается к лицу. Становится неловко из-за отсутствия макияжа, растрепанных волос и комфортной домашней одежды. — Перестань так пялиться.

Я вижу, как уголки его губ дрогнули от сдержанного смеха.

— Так как?

— Так… — Я облизываю губы, смахнув с них крошку от поджаренного бублика. — Как будто видел меня всю целиком.

На его лице появляется мальчишеская улыбка:

— Ну, я и вправду видел тебя всю целиком.

Я кидаю на него свой самый грозный взгляд, тот самый, который обычно заставляет ассистентов разбегаться в разные стороны в офисе, но Грей лишь громче смеется.

Не совсем тот эффект, которого я добивалась. Хотя что-то теплится в моей груди от того факта, что он явно меня не боится.

Я делаю глоток кофе, звук громкий в этой почти тихой комнате, а мой взгляд упирается в огромные окна от пола до потолка. За окном небо закрыто тяжелыми тучами, дождь стучит по стеклу.

— Ты сегодня опять будешь читать порнуху для работы?

Мои глаза тут же возвращаются к Грею, который жует полоску хрустящего бекона.

— Мы называем это "пошлятиной".

— Пошлятиной? Хм. Так ты что, почитать собралась?

— Не знаю. Надо заглянуть в планер, но я обычно стараюсь брать выходной по воскресеньям, так что…

— Так что…

— Думаю, могу взять книгу не для работы, ту, которую не придется редактировать, понимаешь? Чисто для удовольствия.

Мой голос немного срывается, интонация становится более игривой, как будто сама собой.

Зрачки Грея расширяются.

Я сжимаю пальцы на перекладине стула, чувствуя, как желание пронзает все тело.

— Может, одолжишь мне одну? Чтобы я понял, из-за чего весь этот ажиотаж. Может, даже научусь чему-то новому.

— Тебе учиться нечему, — бормочу я себе под нос, чувствуя, как соски начинают противно ныть под кроп-топом.