Заставив себя вновь сделать шаг, я поднимаю глаза на огромную стрелку с надписью «ВПЕРЕДИ ГЛУБОКИЙ БАССЕЙН».

Мне просто нужно ставить одну ногу перед другой.

Я справлюсь. Я хочу это сделать. Я хочу сделать это для самой, блядь, себя.

Толкая стеклянную дверь, сразу замечаю, как усиливается звук плещущейся воды, гораздо громче, чем в раздевалке. Запах пудровых духов, смешанный с ароматом свежего дезодоранта, исчезает… его сменяет резкий запах хлора.

Коридор, в котором я оказываюсь, украшен синими и белыми плитками, покрывающими стены, пол и даже потолок. Они мерцают, когда естественный солнечный свет пробивается с того конца, что ближе к бассейну.

Еще несколько шагов, Делайла.

Я остро осознаю, как мои голые бедра трутся друг о друга, и быстро оглядываю свои новые окрестности, пытаясь подавить очередную волну страха, пока коридор не заканчивается.

Страх вспыхивает в голове, как яркий красный, мигающий знак предупреждения, громче и больше, чем раньше.

Я смотрю на водную гладь, наблюдая, как она медленно покачивается из стороны в сторону.

Дыши. Не теряй сознание. Не…

— Простите. — Вежливый, хотя и слегка скучающий голос выводит меня из оцепенения.

Передо мной в поле зрения появляется пожилая женщина в ярко-синем и зеленом купальнике, с подходящей по цвету зеленой шапочкой, закрывающей ее волосы.

Я моргаю, мозг снова включается, и до меня доходит, что я полностью перегородила проход у бассейна, застряв в своих панических мыслях.

Черт.

Бормоча извинения, отхожу в сторону и, вместо того чтобы пялиться на воду, начинаю наблюдать за женщиной и ее подготовкой.

Она аккуратно складывает свое полотенце на металлические перила, отделяющие край бассейна от зоны с пластиковыми сиденьями, и, не обращая на меня никакого внимания, закрепляет на носу прозрачный зажим и спускается по лестнице в голубую воду.

Ее движения по мелководью такие же плавные, как дыхание. Она легко перехватывает одну из веревок с красными и синими дисками, разделяющую дорожки, и приподнимает ее ровно настолько, чтобы проскользнуть под ней.

Когда женщина надевает на лицо очки для плавания, я отвожу взгляд, не желая, чтобы меня поймали за подглядыванием.

Вместо этого поворачиваюсь к перилам и накрываю их своим полотенцем, как сделали другие пловцы.

Холодный металл обжигает ладони, когда я пытаюсь, в который раз, успокоить нервы.

Я почти завершила третий и последний пункт своего плана. Все, что нужно сделать, — это войти в воду.

Сдерживая желание поправить купальник, я еще раз проверяю застежку браслета, чтобы убедиться, что не потеряю ключ от ячейки в водной пучине.

Когда я уверена, что ключ на месте, плотно сжимаю губы, снимаю шлепанцы и направляюсь к вершине металлической лестницы. Вода лениво плескается у края бассейна, стекая в решетки, когда очередной пловец отталкивается от стены, нарушая привычную гладь.

Я смогу. Я смогу. Я смогу.

Я крепко хватаюсь за перила, скользкие и мокрые. Непривычная текстура мгновенно отдается в нервной системе, угрожая выбить меня из равновесия, пока я мысленно не начинаю контролировать дыхание. Вдох, задержка, выдох. Вдох, задержка, выдох.

Мои глаза мечутся в поисках чего-то, что отвлечет меня от этого ощущения, и останавливаются на огромных окнах от пола до потолка, покрывающих всю заднюю стену. Прямо посередине висят большие часы, длинная стрелка которых медленно отсчитывает секунды. Чуть в стороне возвышается высокая спасательная вышка, на которой перед ярко-красным пластиковым креслом ровными рядами тянутся четыре ступеньки.

Невозможно не заметить ее — точнее, сложно не смотреть на нее, что, полагаю, и есть ее основное предназначение.

На вышке сидит спасатель — молодой мужчина с каштановыми волосами. Его длинные ноги свисают, ступни ритмично покачиваются в воздухе в такт какой-то неслышной мелодии. Я замечаю, как он поворачивается вправо, наблюдая за кем-то, и уже собираюсь отвести взгляд, но тут он вдруг меняется позой, и наши глаза случайно встречаются.

Я автоматически улыбаюсь, плотно сжав губы, а затем опускаю голову, меняю хватку на металлических перилах и позволяю своему большому пальцу ноги исчезнуть в мелкой воде.

Первый контакт установлен.

Выдыхаю с шумом и спускаюсь на вторую ступеньку, затем на третью и четвертую. Как только мои пальцы касаются поверхности бассейна, вода обрушивается на грудь, пронзая холодом и перехватывая уже и так сбившееся дыхание. Господи, какая же она чертовски холодная.

Скорее неуклюже, чем грациозно, пробираюсь к углу, ближайшему к краю бассейна, стараясь держаться подальше от других пловцов, скользящих взад и вперед по профессионально размеченным дорожкам. Компания болтающих женщин бросает мне зубастые улыбки, когда они подплывают, не прекращая разговора, даже разворачиваясь и снова отправляясь на другой конец бассейна, медленно, как черепахи.

Они делают это так легко! Шевелят ногами под водой, одновременно разводя руки вперед, в стороны и назад. Я смутно вспоминаю это движение с моих давних уроков плавания. Разве это не называется брасс… что-то там?

Может, если я просто попробую повторить это движение, тело снова начнет вспоминать? Мышечная память и все такое.

Держась за край бассейна, я прижимаю ступни к гладкому полу внизу, глядя вниз на мерцающие голубые плитки, которые придают воде сине-зеленый оттенок.

К счастью, моя температура, кажется, адаптировалась к этой прохладной среде, и дрожь в теле прекратилась, но я все равно чувствую, как мурашки покрывают верхнюю часть рук.

Перемещаюсь с ноги на ногу, я пытаюсь привыкнуть к новому ощущению невесомости, медленно погружаясь глубже в воду, пока мимо меня не проплывает очередной пловец, заставляя воду плеснуть на пряди волос, выбившиеся из моего пучка и свисающие на шею.

Кажется, все вокруг плавают так легко, грациозно рассекая воду.

Перенося вес на менее устойчивую левую ногу, я поднимаю взгляд на часы и вижу, что прошло всего пять минут. Я понятия не имею, сколько времени стою на мелководье, практически не двигаясь, за исключением легких покачиваний, пока пробую воду, но, Господи, как я надеюсь, что никто этого не заметил.

Взгляд кареглазого спасателя снова ловит мой, и на его лице уже сияет широкая улыбка.

Снова автоматически улыбаюсь в ответ. Не могу ничего с собой поделать! Стереотипная британская вежливость буквально вбита в меня с детства, и я сочла бы невежливым не поприветствовать того самого человека, который, возможно, скоро понадобится, чтобы спасти мою жизнь.

Волна чего-то горячего пробегает по телу, оставляя после себя покалывание в коже головы, когда я понимаю, что он, должно быть, наблюдал за мной все это время, пока я просто стояла в бассейне, вместо того чтобы плавать.

Как неловко.

Господи, именно поэтому я не люблю просить о помощи. Теперь он следит за мной, вероятно, шепча что-то за спиной, или, по крайней мере, думает, какая я…

Громкий всплеск отзывается эхом в плиточном помещении, на самом глубоком конце бассейна. Маленький ребенок с яркими оранжевыми нарукавниками на обеих руках всплывает на поверхность, истерически смеясь, пока вода вокруг него бурлит от силы его прыжка.

Так, с меня хватит.

Если маленький ребенок может это сделать, с нарукавниками или без, то черт побери, и я смогу.

Сделав еще один глубокий вдох, я вытягиваю руки перед собой, выпрямляю ноги, поднимаю подбородок, чтобы он не опускался в воду, и начинаю грести ногами.

Громкие всплески раздаются за моей спиной, и верхушки ступней внезапно пронзает боль, когда кожа ударяется о воду. Кажется, будто я бьюсь о твердые куски льда каждый раз, но, по крайней мере, меня толкает вперед. Локти каким-то образом прижаты к груди, а ладони бьют по воде, вызывая бурлящие пузыри повсюду вокруг.

Я чувствую себя, как собака, барахтающаяся в воде.

Надеюсь, я не выгляжу так же.

Закругленный бок моего бедра задевает вторую лестницу, ведущую к середине бассейна, когда я проплываю мимо, но не обращаю внимания на легкую боль, так как конец бассейна становится все ближе и ближе.