Я отпускаю ее руку и кладу свою ладонь на ее талию, прикрывая ее своей спиной от толпы.

Она тянется назад, чтобы сжать мое запястье, но что именно она хочет этим сказать, я не уверен. Спасибо, что защищаешь от толпы? Дай мне вести? Или, может, ей просто нравится ощущать мои руки на ее теле?

Я держу Делайлу как надо, прижимая ее к себе, чувствуя, как сатин ее чертова платья собирается под моими пальцами, пока холодный воздух не бьет в лицо, взъерошивая мои волосы.

Выплывая в ночную улицу, я позволяю Делайле молча тянуть меня за собой, ведя по ярко освещенной улице, усеянной барами, клубами и ресторанами. Я понятия не имею, куда мы направляемся, но мне все равно — я следую за ней, пока мы не переходим через светофор, и мимо нас не начинают проноситься машины.

— Делайла…

— Ты пьян? — вдруг резко оборачивается она, останавливаясь на краю тротуара.

— Пьян? — я качаю головой, чувствуя, как кровь пульсирует в венах, и наблюдая, как ее платье развевается вокруг ног, когда мимо проезжает грузовик, создавая поток ветра. Я не удерживаюсь и хватаю ее за руку, оттягивая с края дороги обратно на тротуар. К себе, в безопасное место. — Нет, я не пьян, красавица.

Она кладет свои маленькие руки мне на плечи, и даже на каблуках ей приходится смотреть на меня снизу вверх.

— Поедешь ко мне, и мы сможем поговорить?

Меня пронзает шок, хотя я надеюсь, что это не отражается на моем лице. Я не ожидал таких слов от Делайлы прямо сейчас, но уж точно не собираюсь быть настолько тупым, чтобы отказаться.

— Если ты этого хочешь.

Она кивает, обводя мой взгляд своим, ее большой палец начинает скользить по цепочке моего ожерелья, лежащего на коже. Я не совсем уверен, что она осознает это движение, но мое сердце учащает ритм от этого прикосновения, кожа под цепочкой начинает покалывать.

Я не хочу двигаться, слишком увлекшись ощущением ее груди, прижимающейся ко мне. Она тянется ко мне, такая теплая, такая реальная, с губами, которые я так хочу поцеловать.

Я беру прядь ее волос между большим и указательным пальцами, чувствуя ее мягкость, как масло, и заправляю за ухо, прошептав:

— Я поймаю нам такси.

На удивление, мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы поднять руку в сторону потока машин, остановить черное такси и открыть гладкую дверь на заднее сиденье, держа ее для Делайлы, чтобы она могла сесть внутрь.

Делайла мягко улыбается мне в благодарность, наклоняясь вперед, давая мне чертовски потрясающий вид на ее зад в форме сердца. Я сжимаю руку в кулак, чтобы не схватить ее за бедра и не притянуть обратно… Делайла раскинулась передо мной, голова опущена, этот чертов зад поднят, она стонет мое имя, сжимая подушку. Она поворачивает голову в сторону, готовясь взглянуть на меня через плечо, умоляя меня тоже…

Делайла высовывает голову из машины.

— Ты не садишься, Грей?

Я нервно киваю, надеясь, что темный интерьер такси скроет мою полуготовность, вызванную фантазиями.

Как только я усаживаюсь, Делайла называет водителю адрес и собирается пристегнуться с левой стороны у окна.

— Иди сюда, — шепчу я, протягивая руку.

Делайла перемещается на среднее сиденье, наши бедра плотно прижаты друг к другу, пока она натягивает ремень безопасности через грудь. Моя рука находит место на ее бедре, я нежно сжимаю его, мои пальцы охватывают внутреннюю часть ее ноги.

Делайла смотрит в окно такси, я знаю это, потому что не могу оторвать глаз от нее, отмечая для себя изгиб ее аккуратного носика, каждый взмах ее ресниц, каждый раз, как она поджимает свои блестящие губы.

Я настолько погружен в наблюдение за ней, что пропускаю момент, когда ее рука отрывается от ремешка сумочки и ложится поверх моей. Она переплетает свои пальцы с моими, переворачивая их, пока я не разворачиваю ладонь, крепко сжимая ее маленькие, изящные пальцы.

Мы оба молчим, пока такси едет по улицам, лишь слегка замедляясь, когда мы подъезжаем к улице в районе Бэйсуотер.

Я прикладываю телефон к терминалу, чтобы оплатить поездку, еще до того, как Делайла успевает меня остановить. Я оставляю водителю чаевые и выхожу на улицу.

— Тебе не нужно было это делать, Грей, — говорит она.

— Я хотел, — отвечаю я.

Слова снова застревают у меня в горле, когда я следую за Делайлой в ее квартиру, слушая характерный звук поворачивающегося ключа в замке. Я не могу удержаться и отбрасываю ее волосы в сторону, проводя большим пальцем по видимой впадине в начале ее позвоночника. Мне хочется поцеловать ее туда, вдохнуть аромат духов, скрывающийся за ушами, и нежно покусывать ее челюсть.

Но сначала я хочу завладеть ее губами. Оставить на ней свой след так же, как она уже оставила свой на мне.

Все это — без прикосновений.

Когда я захожу за Делайлой в ее квартиру, я не знаю, чего ожидать. Но с первого же шага через порог ощущаю, что это пространство полностью ее: чистые линии, все аккуратно, полки с книгами, переполненные и стоящие в углу рядом с тумбой под телевизор.

У дверного проема Делайла снова склоняется ко мне, достаточно близко, чтобы я почувствовал, как ее сердце колотится.

Она хочет, чтобы я ее поцеловал? Или сама хочет поцеловать меня?

Обычно я легкий на подъем, не особо задумываюсь о возможных «что если» в жизни, позволяю волне нести меня, куда она захочет. Это навык, который я развил за свои двадцать девять лет, и пока он меня не подводил.

Но не сегодня. Я перестал плыть по течению с того самого момента, как Делайла появилась в моей жизни — или, точнее, с того момента, как она чуть не утонула и сидела передо мной в медпункте, мокрая, но чертовски очаровательная.

С тех пор я пытаюсь согнуть волну под себя, пытаюсь контролировать ее, чтобы снова увидеть Делайлу.

Для меня это необычно. Нетипично. Но мне кажется, что это ее способ жить. Она любит контролировать все, ей это нужно для безопасности. Я знаю это, потому что мой старший брат Ной точно такой же. Он стал еще хуже после того, как мама заболела. Даже когда ее лечение оказалось успешным, это не покинуло его.

Я опускаю взгляд на Делайлу, ожидая, что она сделает дальше. Чувствую, как она глубоко вдыхает, ее грудь и живот расширяются, но затем она резко отстраняется, бросая свою сумку на идеально чистую кухонную стойку.

Она хочет меня, это видно по ней, но что-то ее останавливает.

— У тебя классная квартира, — говорю я, разворачиваясь на месте, чтобы осмотреться. Слева — коридор, ведущий к двум дверям, наверное, к ванной и спальне Делайлы. — Очень в твоем стиле.

— В моем стиле? — повторяет она. Вода булькает между нами, пока она открывает кран, достает из шкафа два стакана.

— Да… все такое аккуратное, отполированное, с явным женским вкусом. — Это чувствуется в розовых подушках и пледе, сложенном на диване, в наборе мраморных подставок на деревянном журнальном столике, в свежем букете цветов, стоящем в вазе.

Мои ноги сами приводят меня к книжной полке в углу. Она тоже деревянная, сверху свисают маленькие огоньки, книги, бумаги и блокноты вываливаются из нее, вовсе не так аккуратно, как я себе представлял.

Интересно. Эта полка — аномалия в идеально выверенном пространстве.

Я провожу пальцем по ряду корешков, некоторые потрепаны, другие выглядят как новые. Наугад вытаскиваю одну книгу, пролистываю страницы большим пальцем, и на обложке на меня пялится полуголый мужчина с томным взглядом.

Пару слов цепляют мое внимание, особенно один детально описанный момент. Я даже переворачиваю страницу, чтобы прочитать дальше.

— Нашел что-то интересное?

Я поднимаю взгляд и вижу Делайлу, она пьет воду из стакана, а второй стоит на подставке на кофейном столике.

Поднимаю книгу, зажав ее между средним и безымянным пальцами, чтобы не потерять страницу, и щурюсь на нее.

— Тут чистая похоть, знаешь.

Делайла наклоняет голову с игривой улыбкой.

— Знаю.

— Все твои книги такие?

— Большинство.

— А книги, которые ты редактируешь для работы, такие же?