— Представь её хорошенько. Всё, что помнишь. Мельчайшие детали важны, а потом дунь на раскрытую ладонь и сразу зажми кулак. И держи, пока не скажу.

Брут покраснел от натуги, старательно выполняя команду. Наконец, протянул руку.

Тиялинда положила сверху свою, делая магический скрин. Минут десять их руки соприкасались, пока весь образ не был считан.

— Всё! — выдохнула Тиялинда и провела руками от макушки до пяток.

— К-к-как? — вытаращил глаза Брут.

Перед ним стояла его троюродная тётушка — миледи Пуесяка. Нет, она не была совсем старой. Шестьдесят пять лет. Квоты на магию они с мужем потеряли ещё в молодости. Вступив по неопытности не в тот лагерь, они лишились всего. Не только своих магических возможностей, но и денег, и магии со стороны. Запрет был наложен мастерски — его нарушение влекло смерть. Они плюнули на это и начали с нуля. Имели заслуженный успех, но использовать магию в жизни им так и не разрешили. После сорока пяти обоим надоело биться в закрытые двери, и они уехали в глушь. Там, конечно, с их-то энергией не получилось сидеть тихо. Муж тётушки рано отдал концы. Всему виной медведь. Неизвестно, кто на кого охотился, но её муженёк погиб уже год назад. Самое время снять траур и отправиться в столицу.

Леди Пу, как она разрешала называть её ласково особо приближённым особам, была фееричной. Зелёные волосы все в мелких завитушка. Завитушки — природное, цвет — приобретённое. Последнее она регулярно меняла: то розовый, то фиолетовый, то ярко-синий. Низенького роста тётушка была худой и носила только пышные, подобающие её статусу платья. А это значит со множество совершенно лишних, к тому же тяжёлых деталей. То золото, то бусины, то какие-то обручи, банты и оборки.

Тия даже согнулась под тяжестью наряда и подумала, что сварганенный для Брута был намного лучше.

Ещё тётушка совсем не чувствовала цвета. Поэтому походила скорее на клоуна пёстрой расцветки, чем на миледи. В довершении она постоянно хихикала и хлопала веером по людям, то ли с кокетством, то ли с обидой.

Такое надёжное прикрытие уже не радовало Тиялинду, когда они отправились в путь. Избушка была превращена в богатую карету — точно такую, какая была у миледи. С Брутом они договорились, что он иногда будет тихо сообщать интересующимся о неизбежном маразме миледи: всё стала забывать и путать, не пережила смерть мужа — до сих пор его иногда живым считает.

Про себя Тия эту миледи называла исключительно леди Фу, но на попятную, несмотря на уговоры Брута, не шла. Дело чести разузнать, кто на неё глаз положил и как корову выбрал. Однозначного ответа не было, потому что у короля были сотни наследников. Ведь наследником мог стать любой потомок мужского пола, при этом его имя держалось в строжайшем секрете. Иногда даже сам выбранный ничего не знал об этом. Вирий Единственный на посту подзадержался — ему давно было пора на покой под могильную плиту. И ходили слухи, что он наконец-то устал править и скоро перестанет продлять свою бесконечную жизнь. Судя по бормотания Туесяка наследник был выбран. Но кто же он?

Дорога практически прошла без неожиданностей. Лишь на первой остановке неожиданность пришла сама, точнее прилипла, как пиявка. Это был Злот.

«Замечательно выполняет поручения мой охранничек. Всё прямо, как скажешь», — злилась Тия, противно хихикая в веер.

Злот раскланивался и расшаркивался. Он был явно старше Брута, лет на десять точно, но такой же здоровый. Да, сейчас он не злился, а наоборот льстил, мило улыбался, кидал комплименты. Но Тие почему-то казалось, что он кидается коровьими лепёшками. Он возносил её красу и распинался, что миледи нужны охранники.

— Брут, что, — махнул своей лапищей Злот. — Дурачок! Да, сильный. Но его в два счёта обвести вокруг пальца. А столица наводнена пронырами.

Леди Фу округлила глаза, и то только потому, что пятидесятая попытка отвязаться не увенчалась успехом:

— Да, ты что!

— Да! — пробасил Злот. — Вам нужна охрана. Та, которая жизнь повидала и всех грабителей, скрывающихся под масками добропорядочных граждан, видит издалека. Предлагаю свои услуги, — он церемонно поклонился.

— Сколько это будет стоить? — пропищала миледи.

— Для вас, распрекраснейшая, та, которая поразила меня в самое сердце, совершенно бесплатно. Только кров и стол. Но я неприхотлив. Готов спать даже на полу, лишь бы у ваших ног.

Пока Брут багровел, Тия стукнула Злота по руке веером и пискнула:

— Договорились. Зови меня леди Пу отныне.

Злот нежно поцеловал сморщенную руку, а Тия подмигнула Бруту, не понимая, как же он их вычислил и за ними увязался, и злясь, что её сопровождающий так опростоволосился. Через пять минут, правда, она нашла выгоды для себя — не нужно будет отчитываться Бруту о своих планах, ведь при Злоте она точно откровенничать не станет. Большой минус, что при нём нельзя пользоваться магией. Вмиг раскусит. Он, действительно, был умён, не то, что Брут. У того душа нараспашку, всё всем доложит. А этот что-то скрывал и имел свои цели. Какие?

Дорога Тиялинду развлекла в той же мере, что и утомила. Разведывательная операция не предполагала магию, а, когда привязался Злот, то совсем её исключила.

Неизвестно, что здесь творилось, поэтому Тия убедила себя, что так даже лучше — совсем не высовываться в магическом плане, а блистать, как нормальный человек. Точнее ненормальная тётушка, которая в каждом поселении, что они проезжали, привлекала всеобщее внимание.

Такое Тие было внове, поэтому чудесно развлекало. Она не прятала себя, как обычно, а выставляла напоказ, прекрасно понимая, что все жаждут от неё только одного — денег. Исключением был лишь Брут.

Перед отъездом она навела чары на поместье настоящей леди Пу, и поэтому все её знакомые были уверены, что она уехала в столицу. Тётушка в своей глуши удивлялась неожиданному одиночеству, не понимая, почему вдруг все знакомые забыли про неё.

По сёлам, деревням и городам Тия изучала людские нравы, которые противно портила жадность и желание поживиться за чужой счёт. Конечно, она понимала, что окружающие бедны, а она богата, но это не оправдывало их зачастую отвратительного поведения. Лобызать колёса кареты, лезть, куда не просят, отколупывать камушки с её платья, усыпать дорогу перед ней лепестками роз... Хотя, нет, последнее было, безусловно, приятно. Но некоторые усыпали коровьими лепёшками, ввиду отсутствия роз.

Подбешивало, что скатерть-самобранку пришлось припрятать. Столовалась она теперь в обычных заведениях, где царил дым, смрад, гул, хотя ей и выделяли самое тихое и чистое место.

Вот и сейчас пожилая леди Пу осторожно переступила порог шумного заведения, стараясь укрыться от постороннего внимания. Ей отчаянно хотелось спокойно перекусить чем-нибудь простым и питательным, но, к её разочарованию, что не приносили, то было либо жирным, либо пересоленным. А вот Злот и Брут уминали за обе щёки всё, от чего она отказывалась.

Девушка в замызганном платье с безразличным видом подошла к столику. Леди тихо попросила что-нибудь лёгкое, но официантка лишь пожала плечами и принесла тарелку с явно несвежей ногой, то ли телёнка, то ли барана. Тия вздохнула, понимая, что выбора нет, и передала тарелку Бруту, стараясь не обращать внимания на неприятный запах.

Время от времени она бросала меткие взгляды по сторонам, стараясь остаться незамеченной среди шумной толпы. Ей хотелось, чтобы её телохранители побыстрее закончили трапезу, тогда она забьётся в свои ужасно грязные и пыльные покои на втором этаже этой лучшей гостиницы в городе и вытащит-таки… нет, не скатерть-самобранку, а то, что удавалось заначить по дороге, чтобы от голода не помереть.

Эх, то ли дело в своей избушке путешествовать — вот это комфорт, полный набор удобств, даже унитаз имеется, которых здесь не изобрели ещё. Ночные горшки под кроватью уже порядком утомили. Бешенство Брута от беспрестанного внимания Злота к леди Пи осточертело. А сам Злот до крайности опротивел. Хотя… иногда его взгляд становился внимательным, а в глубине глаз таилось что-то такое, что очаровывало Тию. Но это так быстро прекращалось — он вновь начинал бесить.