—33.3—Томлика и не заметила, как вся магия в зале вдруг обратилась против неё. Тысячи сияющих молний метнулись к ней... но ничего не произошло. Они проходили сквозь девушку, будто её здесь и не было.

Вдруг встал с трона тятька Болотный и громыхнул:

— На колени, подданные! Пришёл наследник!

И первым упал ниц.

Томлике хотелось истерично расхохотаться или зарыдать. Это уже было слишком. Это было какое-то издевательство. Почему всё шло так поидиотски? Словно разыгрывался ужасный фарс с ней в главной роли. Томлике даже на миг показалось, что король жив, и это всё подстроил он, чтобы всё-таки поймать её и принудить к зачатию. Радовало только то, что оно должно было быть по любви. «Если и здесь не наврали», — подумала девушка, но других мыслей было больше.

Как они могли её заметить? Причём все и разом. Да, она двинулась к трону, заметив там тёмные нити. Да, она ступила на красный ковёр в центре зала. Но все были заняты! Орали, как сумасшедшие! Да, и Злот накинул покрывало незаметности, хотя... на неё оно точно не подействовало.

Почему императрица именно она? Она же даже не житель этого королевства и точно не родственница бывшему королю.

«Ладно, пора во всём разобраться», Томлика вздёрнула нос чуть ли не к потолку и важно прошествовала к трону, с которого тут же соскочил тятька Болотный.

— Я не претендую на трон, — заявила Томлика. — Мне и так хорошо.

Но, казалось, её никто не слушал. В зале с благоговением, трепетом и почтением раздавалось:

— Пророчество.

— Пророчество.

— Пророчество.

Кто-то говорил с ужасом. Кто-то заворожено. Кто-то со злостью.

— Что здесь происходит? — воскликнула Томлика.

Выступил вперед тятька Болотный:

— Вы что не знаете?

Девушка покачала головой.

Тогда он заговорил, как можно громче. Эхо разносилось по залу, придавая голосу особую торжественность, будто не тятька Болотный говорил, а вещал из загробного мира сам ушедший король:

— Когда тишина накроет зал,

Вся магия устремится к цели,

То завершится ритуал —

Найти наследника сумели.

Не ропщите, празднуйте теперь,

Не вздумайте оспаривать ту волю.

Признайте! И обойдётесь без потерь,

Иначе изберёте злую долю —

Погрязнете вы в дрязгах и войне,

И целиком ваш мир накроет тьма.

Спасение приходит в тишине,

И из пустоты родятся чудеса.

Преклонил тятька Болотный колени перед Тией. Потихоньку присоединялись к нему другие. Вскоре опустились на колени все, кто был в зале. Лишь трое, Брут, Злот и Пьер, стояли, выпучив глаза, будто не могли поверить.

Томлика рухнула на трон — она тоже не могла поверить. Что же здесь творится? То убить хотели. То трон отдают. Дурдом!

—34.1—Что потом началось! Всё завертелось, закружилось и подхватило то ли Тию, то ли Томлику, то ли Томми в бурные моря, полные неожиданных событий.

Во-первых, все подумали, что она мужчина. А что? Выглядела она очень похоже. Так и представилась:

— Том из рода Лика.

Земли выбрала самые далёкие, где в лесу сидела, да и более-менее знала окрестности.

— Земли Окраинистые. Оттудова я.

Но это никого не волновало. Тишина давно испарилась, будто и не было.

Тронный зал погрузился в настоящий хаос. Со всех сторон раздавались громкие возгласы, яростные и гневные крики. Советники и придворные перекрикивали друг друга, пытаясь донести свою точку зрения. Одни требовали немедленных решительных действий, другие призывали к осторожности и взвешенности. Споры и перебранки нарастали, превращаясь в настоящий бедлам.

Над всем этим гвалтом время от времени возвышался писк Томлики, пытающейся восстановить порядок. Но её голос тонул в общем хоре недовольных и разъяренных возгласов. Каждый пытался перекричать других, размахивая руками и яростно жестикулируя. Звон оружия, топот и угрожающий рёв — все это сливалось в оглушительный какофонический шум, от которого болела голова.

Напряжение достигало критической отметки, обстановка накалялась с каждой секундой. Казалось, вот-вот вспыхнет открытый конфликт. Тронный зал превратился в арену ожесточенной борьбы амбиций, власти и влияния. Крики, вопли, ярость и споры заполняли собой всё пространство, доводя находящихся здесь до исступления.

Томликаобессилено сидела на троне, чувствуя, как подступают слёзы. И она не выдержала. Заголосила тоненько, размазывая кулаками слёзы, как ребёнок. Брут подошёл к ней и преклонил колени, ободряюще сжав руку. Со второй стороны, будто повторяя его движения, точно также сделал Злот.

—34.2—И гвалт снова затих. Все смотрели на Томлику.

— Это не наследник!

— Это женщина!

— Безмозглая девица!

Неслись обидные слова, жаля в самое сердце. И не могла защититься девушка, ибо не была уже ведьмой. Внутри даже промелькнуло облегчение — какая она императрица?! Да, она хотела изменить порядки, но на Тилуне, где всё досконально знала и понимала, что конкретно можно улучшить. Для этого ей нужно было совершеннолетие, чтобы получить право голоса, чтобы попасть в святая святых — верховный совет. Конечно, не сразу, это она прекрасно понимала, но готова была действовать, идя шаг за шагом к своей цели. Времени-то у неё навалом, хватит. Внезапно имеющееся улетучилось, а тут ей сразу на голову свалилось ненужное — управление страной, которую она не понимает, свора этих орущих идиотов, которые её слушать не желают, а теперь ещё они узнали, что она женщина — низшее создание, по их разумению, которой дома нужно сидеть, да детей рожать.

И тогда волна гнева подняла Томлику. В своём мире она хотела отстаивать права мужчин, которые испокон веков считались втором сортом, мало на что годным, раз им недоступна магия. Без женского покровительства они много болели, рано умирали, ничего особо не могли — что тут и говорить... слабый пол!

А здесь точно так поносили женщин! Томлику взбесило это так сильно, что неожиданно прорезался голос. Как же она смогла это без магии? Но размышлять было некогда.

Её голос, словно раскат грома, был наполненный силой и уверенностью. Он звучал глубоко и богато, с нотами бархатистой мягкости, которые завораживали слушателей. Каждое слово несло в себе непоколебимую решимость и страстную убежденность.

Когда Томлика заговорила, её голос заполнил всё пространство вокруг, подчиняя себе внимание присутствующих. Он звучал властно, словно исходил от самой королевы. В нём чувствовалась несгибаемая воля и несокрушимая внутренняя сила.

Этот голос завораживал и покорял, заставляя замолкнуть даже самых громких крикунов. Его глубина и мощь вселяли благоговейный трепет, пробирая до самых костей.

А смысл сказанного?.. Все слушали, открыв рты, но слышали ли?

—34.3—— Придя сюда, — говорила Томлика, — я не думала о троне. О том, чтобы его занять. Здесь и без меня достаточно претендентов, — она усмехнулась. — Я пришла за правдой. Я не знала о пророчестве и не уверена, что оно истинно, но в этом мы разберёмся — все вместе. Меня задело другое! Почему вы считаете женщин хуже мужчин?

— Им недоступна магия, — понеслось со всех сторон, и это было лучшее из того, что сказала толпа. От остальных слов и оскорблений Томлика просто кипела.

— Кому-то недоступно творчество. Он не может писать стихи. Разве это делает его хуже? Кто-то полный профан в кузнечном деле. И что? Он тоже никуда негоден? Мужчины не могут рожать детей. И уберите всех женщин — вы просто вымрете? Не судите по полу! Судите по делам. И да, не надо мне вручать корону — не претендую, лучше введите в курс дела.

Слушая голос Томлики, невозможно было остаться равнодушным. Он властно захватывал внимание, заставляя сердца биться быстрее в предвкушении чего-то великого и неотвратимого. Даже когда она замолкла, никто не заговорил.