Тиялинда перед самой дверью замерла и прищурилась. Изо всех щелей пошёл ярко-синий дым со сладковато-приторным запахом. Королевских незваных гостей мигом скрючило. Они кашляли и старались отбиться. В дыму летал рой лавровых листов. Им бы в супе лежать, а они на королевскую рать нападали — жалили, хлопали, в рот забирались, будто мстя за всех лаврушек, которых вместо того, чтобы есть, выбрасывали. А Тиялинда плясала, соединяя свою силу с силой избушенции. И она росла, поднимаясь из самого подпола переплетающимися невидимыми корнями, зато хорошо ощутимыми. Раз... щёлкнул аркан на шее Тии, разваливаясь. Два... связаны по рукам и ногам два гвардейца. Три... пригвожден к стене маг заоблачной категории. Четыре... стараются корни следы найти, куда...

Визг прервал эту, полную сильной магии, картину:

— Вам несдобровать! Вы ещё пожалеете!

О, Туесяк разгорланился. Тия прищурила глаза и прошлёпала к нему:

— Я, завтра казнённая, могу делать, что хочу. Вы развязали мне руки, дав полную свободу действий.

Голос мага стал чуть тише:

— Какая у тебя категория?

— Тьфу, — сплюнула Тиялинда. — Что мы дети малые? Категориями меряться?

— Это важно знать, чтобы понимать.

— Понимать что? — Тиялинду перекосило.

— На каком уровне стоишь? С кем можешь тягаться? На кого замахнуться?

— Я могу на любого. Это от желания зависит, а не от уровня магии.

— Но тебя же могут тюкнуть, и ты отдашь концы раньше срока, — увещевал маг.

— То есть вы все скрываете свои стремления, дабы пожить подольше? Не надоело?

— Осточертело, — внезапно согласился заоблачный маг.

Тиялинда сузила глаза, тихонько вплетая в этот взгляд магию откровенности, как у малыша перед родной матерью:

— А зачем вы тогда это делаете?

— Положено, — прорычал Туесяк.

— Кем?

— Конечно, империей!

Всё на благо империи!

И суеверия, и материи.

Все на благо империи!

И кавалерия, и бактерии,— отрапортовал маг какой-то лозунг и добавил. — Я люблю империю, я служу империи и живу припеваючи.

Тиялинда подумала, что она тоже жила припеваючи, купаясь в горных озёрах, но спросила другое:

— По какой нити вы пришли ко мне?

— По нити цвета синей пыли, — легко ответил Туесяк.

— Кто отдал приказ? — уже прямо спросил Тия.

Тут мага заоблачной категории скрючило, сначала, несмотря на синие корни, опутывавшие его, швырнуло на пол, потом в потолок, а следом он вспыхнул ярким пламенем. Через мгновение на полу осталась лишь небольшая кучка пепла.

Тиялинда прикусила губу:

— Второй за сегодня. Расслабилась я, несмотря на всю науку. Расслабилась. Но как же хорошо жить, не тужить. Не воевать по пустякам. Мне делить нечего.

Тия отругала себя за то, что забыла о заклятии шпиона — лучше умереть, чем предать родную империю. Такие заклятия маги перед сверхсекретными заданиями накладывали на себя самостоятельно. Если подвёл империю, то можно не возвращаться, хоть и скрыться невозможно. Так что погибнуть — наилучший вариант. Жаль только, что в её присутствии и от её вопросов.

Ввязываться в полномасштабную войну совсем не хотелось, хотя партизанить она могла классно и с большим уроном для тех, кто сунется. Но! А как же её желание обыкновенной жизни? Тихой, расслабленной, почти нормальной? Где пение птичек, дыхание в унисон с небом, йога, цигун, озёра, где она плавает обнажённой, диета, которую она разработала сама и которая не терпела суеты, где полёты в мыслях, витание в облаках? Такая куча любимых дел, а тут...

Так, об этом она подумает позднее. Тиялинда подошла к первому гвардейцу. Рыжеволосый качок, магией нашпиговали по макушку. Не своей магией. Как же она сразу не заметила? Наверняка, от неожиданности и растрёпанных чувств. Это деревенский житель, вырванный с привычного места обитания. Взгляд стеклянный — в нём безоговорочная преданность империи. Ох, что-то странное творится. Может, зря она не интересовалась политикой? Не следила за новостями?

Лёгкое движение руки перед зелёными глазами парня. Тия внимательно рассматривала ладонь.

Такс, заклятие шпиона, берсерка, служения, недумания и ещё с десяток. Слишком много, слишком необычно. О чём она не знает?

Пришлось идти в подпол — во владения, оставленные тётей Лией в распоряжении подрастающей племянницы. Нет, она не умерла. И не вызвана в другие места неотложными делами. Да, она может мгновенно перенестись сюда хоть сейчас, также как маменька. Конечно, Тия может воззвать к их помощи. Но! Тогда срок прервётся, а совершеннолетие перенесётся на неизвестно когда. А она же хотела стать самой молодой совершеннолетней ведьмой. Обычно эта дата наступает в сто лет. Невозможная цифра, но именно тогда считается, что чародейка может отвечать за себя и свои поступки. Но есть лишь одна маленькая возможность получить этот статус раньше. Десять лет одиночества! Не в полном смысле этого слова. Но без единого родственника, без единого существа, которое бы тебя знало. Избушки не в счёт. Прапрабабушка по тётиной линии очень догадливо и язык, и известие о высоком интеллекте избушенций держала в секрете. Маменьке всё некогда было, она же правила целой Тилуной, поэтому Тия много времени проводила с тётей Лией, а та любила её, как родную дочь. И почему-то тайну избушенций держала в тайне даже от своей сестры — маменьки Тии.

Вот очень амбициозная, хоть и малолетняя, чародейка Тия решила использовать этот шанс. К двадцати годам убедив мать, что она сможет. Не один экзамен пришлось сдать. А ещё в Тьму-Тарахань отправиться. Здесь ни о ней, ни о её семье никто ничего не знал. Устроив себе спа в лесной глуши, Тия была уверена, что и не заметит, как десять лет пройдёт. Но что-то пошло не так.

Перебирая в подвале склянки и мешочки, заботливо сложенные тётей в тайне от матери, Тиялинда отбросила воспоминания и сконцентрировалась на настоящем.

— О, вот это подойдёт. Антипаразитарный сбор!

Ни избушка, ни набор для десятилетнего одиночества, заботливо подготовленный тётей, не подпадали под запрещённые вещи для получения нужного статуса. Точнее о них никто не подозревал даже. Буквы законов Вселенской хартии чародеек соблюдались неукоснительно, и никто не был виноват, что эти правила не учли характер и смекалку рода де Кельских. Если что, потом эти законы изменят и к таким смекалистым примут меры. А у Тии к тому времени уже будет нужный статус.

Антипаразитарный сбор выводил у человека все пришлые заклятия, то есть не им самим сделанные, а заселённые извне. Он был сильнодействующим и доводил пациентов до трясучки с высоченной температурой, но через пару денёчков человек становился свободным, если не погибал. Это «если» Тия отбросила и пошла заваривать чай, предварительно отдав избушке команду «Скройся в чащобе лесной и слейся с тенями». Это значило — драпать отсюда, как можно дальше, и затаиться, как можно тише. Ну что ж. Только идти ва-банк. Если она сама не справится, то до ста лет куковать. И всем планам тогда — кирдык, как и принцу этому.

— Ненавижу, — прошипела Тия, вспомнив людское: от любви до ненависти один шаг. И этот шаг она сделала. — Больше никаких мужиков!

Антипаразитарный сбор удалил всех паразитов. И ещё два дня жизни несчастного, которому этот сбор влили. Но ему повезло намного больше, чем Туесяку, которому удалили жизнь всю.

Избушенция прекрасно слилась с тенями. Парочку мощных заклинаний невидения Тия наложила дополнительно для максимальной маскировки.

В избушке было всё, чтобы провести безвылазно хоть триста лет. И, конечно, Тиялинда могла бы дождаться совершеннолетия, как и планировала. Но...

Её мучило любопытство. А это самая страшная пытка для чародейки из рода Кельских — не знать и не понимать. Так что уйти в подпол и не высовываться, Тия собиралась ровно три минуты, и то это говорило о страшной силе воли.