— Самые сильные маги? — посмотрел король на дядьку Болотного,словно прицениваясь.

Тот важно кивнул.

— Ребёнок уже есть? — он погладил Тию по животу.

Та вздрогнула:

— Мы ещё не женаты!

— Можно без этого, можно без этого. А в чём дело-то? Чего ко мне пожаловали?

Злот замешкался, тоже удивленный стремительному старению государя. В прошлый раз он был совершенно другим, не молодым, но наполненным спокойной силой, хотя в ней и чувствовалась нить увядания. Злот отчеканил:

— Невеста хотела познакомиться с семьёй! Познать нравы дворца! А то, может, она не справится с ролью императрицы!

Щуплые пальцы схватили Злота за горло:

— Ты её обрюхатить был должен! Иииии?!

—25.1—Конечно, Тия вмешалась:

— А брюхатить он меня должен был с моего согласия, а? Или насильно?

Король отпрянул. Чародейка заметила, как сильно у него тряслись руки:

— Конечно, по любви и согласию.

Вирий Единственный, поддерживаемый дядькой Болотным, взобрался обратно на трон:

— Простите меня, гости дорогие. Оплошал я. Другое думал. Что мой дорогой родственничек не невесту везёт — жену! Как видите, стар я становлюсь. Слаб. Боюсь, не дождаться этого счастливого момента для всего королевства. Свадьбу играем завтра!

У Тии отпала челюсть, которую она с трудом вернула на место:

— Но я не готова!

— Ты его любишь? — подозрительно посмотрел на неё своими бесцветными глазами король.

Тия кивнула. Он уставился на Злота:

— А ты?

Тот гаркнул:

— Больше жизни, ваше величество!

Вирий Единственный зыркнул на боевых магов:

— Проверяли?

Все десять, в свите были только они, кивнули синхронно. Король потёр руки:

— Зачем же тогда дело стало? Чего ждать? Играем свадебку!

Тия выступила вперёд:

— У меня свои обряды, свой порядок этого действа. Мне две недели нужно на подготовку.

Они торговались, будто на рынке, переходя на повышенные тона и отчаянно жестикулируя руками. Нечеловеческими усилиями Тия выторговала пять дней, и то Злот потом ей сказал, что она совершила подвиг — самого короля переборола.

Но сама Тия считала, что проиграла, ведь она вообще не собиралась замуж, особенно за Злота.

Но обговорена была свадьба, брачная ночь, зачатие ребёнка.

«Ужас! — думала Тия. — Здесь женщины точно скотина на рынке, которая приплод должна нести по графику, а не по велению сердца». Как теперь закончить, что она начала? И поток ли её сюда принёс? Или более приземлённое желание? Как, например, отомстить Пьеру...

—25.2—Вирий Единственный устал, и гости тут же были выдворены из зала. Тия смешно кланялась, уходя, то ли нервничая от его величия, то ли от скорой свадьбы. «Кретинка! — думал король. — Все замуж торопятся, а ей, видите ли, надо понять...» Но он выдержанно смотрел на этот цирк дворцовой неумёхи — она даже за стул зацепилась, а потом за лавку. «Ещё бы! В таком платье! Позор для тьму-тараханки! Но недолго ей осталось смуту в королевстве наводить и свои порядки строить», — Вирий дождался, когда все уйдут и посмотрел на тятьку Болотного:

— Любовь есть? Хорошо проверяли?

Тот поклонился:

— Даже тошно смотреть. Сюсюкают, он ей пальцы ног мусолит, а она его дальше не подпускает — хохочет и отнекивается.

ВирийЕдинственныйбуркнул:

— Ну, Злот, удивил. А по другим бабам ходит? Он же не может без этого дела.

— Никак нет, ваше величество. Только за ней бегает. Его не узнать, будто околдовали.

Вирий Единственный метнул гневный взгляд:

— Проверяли?

— Конечно.

— Чист?

— Как стёклышко.

— Во, дурак. Дурак. Я думал, что на его месте Пьер будет, а тот упустил, кретин, — последнее слово король произнёс с таким презрением, что на тятьку Болотного холодом повеяло. — На Злота у меня были другие планы, но ждать нет времени. Сколько осталось?

Тятька Болотный ответил, чуть испуганно выгнув бровь:

— Одиннадцать дней.

— Продлить сможете? — король устало потёр лоб.

— Никак нет, — тятька до земли поклонился.

— Дууурааа! Она ещё тянет! Организуйте, чтобы он её совратил до свадьбы!

На церемонии она должна быть беременна! — не крикнул, а прохрипел ВирийЕдинственный.

— Всё сделаем, — отрапортовал глава дворцовых магов.

—25.3—Тия сидела в отведённых ей покоях во дворце и посматривала по сторонам.Комната поражала своей роскошью, но при этом отличалась вычурностью и отсутствием гармонии. Стены были обшиты дорогими панелями из тёмного дерева. Везде красовались помпезные гобелены и картины в массивных золоченых рамах. Громоздкая мебель из резного дуба соседствовала с вычурными светильниками, обильно украшенными хрусталем и позолотой. Повсюду сверкали и переливались дорогие безделушки — фарфоровые статуэтки, вазы, канделябры. Однако весь этот блеск и великолепие создавали скорее впечатление дешевизны и безвкусицы, нежели истинной роскоши и утончённости. Создавалось ощущение, что покои были заставлены наспех, без должного чутья и чувства меры.

Но Тия не замечала всего этого. Она думала. Каждое слово короля, сказанное после того, как они ушли из приёмного покоя, отдавалось в голове опасностью. Та пульсировала в висках, заполняя собой всё тело.Да, чародейка всё слышала. Не зря она там кланялась, цеплялась и строила из себя восторженную дурочку. Кусок платья остался на лавке, передавая всю картинку со словами, будто она лично присутствовала при разговоре. Пустые выцветшие глаза Вирия Единственного пугали своей безжалостностью и отсутствием хоть проблеска какого-то чувства. Он был словно чёрное пятно, которое хотело высосать весь свет, что был внутри. Тие казалось, что она чувствует его губы на своей шее, а он высасывает из неё всю магию. Да, в этих землях высасывали магию именно так — укус в шею, и пей до изнеможения. Всё, что выпил, твоё — могли пить по очереди, мог один. Если составлен магический договор, по которому магия отходила наследнику, то выпить человека было нельзя. Но так делали только высшие маги.

«Кому отошла магия Туесяка?», — задумалась Тия, чтобы хоть как-то отвлечься от парализующего страха и начать думать по делу.

Но не смогла, потому что в дверь постучали.

—26.1—К Тие пожаловали горничные, и она выдохнула с облегчением. Был уже поздний час, в планах были ванна, вечерние процедуры, перекус и целая ночь для размышлений. Чародейка обрадовалась и отдалась на волю девушкам, суетящимся вокруг.

Очнулась она от какого-то странного оцепенения, когда дверь за горничными закрылась, и посмотрелась в зеркало по привычке, чтобы убедиться, как она красива и что Пьер её мизинца не стоит.

Взгляд Тии загорелся. Во дворце знали толк в нарядах!

Ночная рубашка из тончайшего шёлка мерцала при свете луны, струясь вокруг изящной фигуры, словно лёгкое облако. Широкие рукава ниспадали с плеч, обнажая нежную кожу. Глубокий вырез едва прикрывал зону декольте, открывая простор для богатого воображения. Длинные складки ткани скрывали ноги, но не скрывали их плавных изящных линий. Вся эта воздушная конструкция, словно созданная из лунного света, подчёркивала скрытую чувственность своей обладательницы и будто ждала, кто сорвёт эти покровы с женского тела.

По крайней мере, Тия не могла отогнать эти мысли — нестерпимо хотелось, чтобы кто-то сорвал. И, кажется, несмотря на всю решимость размышлять, она заснула. Неужели, прямо перед зеркалом? Потому что она шагнула в него — навстречу своему отражению, а ещё тому, кто ждал там.

Зеркальная поверхность растворилась и впустила девушку, окутанную пламенем страсти. Она хотела! Мужских рук на своём теле. Горячего дыхания в лицо. Ласковых губ. О, сколько всего она хотела! Пылко, горячо, страстно! Король с его планами был забыт. Она женщина и хочет своего мужчину!