— Прости меня, красавица! Как же я виноват перед тобой, — когда рыдания чуть поутихли, разобрала Тиялинда.

Ох, не хватало ей только мужика утешать.

Да уж, роль утирательницы соплей Тиялинде не понравилась. Хотя горе Брута было настолько искренним, что Тие его стало жаль, но совершенно мимолётно. По большей части, было просто противно смотреть на рыдающего мужика, хрюкающего при этом.

Они опять гуляли вокруг избушки, хотя казалось, что прохаживаются по лесу. Всё магия! А уходить дальше, чем на десять метров было нельзя. Там теряли силу заклинания, и Тию могли найти. Но Бруту, как и в первый раз, казалось, что они идут, куда глаза глядят. Местность вокруг менялась с завидной регулярностью, а избушки не было видно вовсе.

Тиялинда, чтобы подбодрить мужчину и отвлечь от самобичевания, даже наколдовала себе то самое платье. О, это была замечательная идея. Он перестал хрюкать и уставился на неё во все глаза! А она, поправив волосы и усаживая его на брёвнышко, которое на самом деле было лавочкой перед домом, проворковала:

— Теперь ты можешь всё содеянное искупить и исправить.

Брут громыхнул:

— Точно! Сделаю! Отныне ты под моей охраной. Ни на шаг от тебя не отойду.

«Это совершенно лишнее», — перекосило Тию, но, конечно, она сдержалась.

— Расскажи, — с придыханием попросила она и затуманила свой взгляд. — А то я переживаю.

— Нет! Это девушкам знать не полагается! — отпрянул парень.

— Что? — глаза Тия расширила от ужаса и демонстративно покачнулась. — Всё так страшно?

— Ещё страшнее, — отвернулся Брут.

— Но я же теперь ни есть, ни пить не смогу, — дрожала Тиялинда.

— Я буду с тобой.

— Ты против магии бессилен. Тебя вон как заколдовали, а ты даже ничего не почувствовал, а потом ничего не помнил. Хочешь, не хочешь, а меня в курс дела ввести надо.

Могучие плечи Брута опустились. Он снова всхлипнул:

— Мне стыыыдно такое о себе рассказывать. Это мой позор, который может смыть только подвиг.

— Если мы найдём и прищучим этих злодеев, то это и будет подвигом! А то другие невинные девушки пострадают, пока ты меня охранять будешь.

— Обещаешь?

— Обещаю.

О, как же Тиялинда себя корила, что ляпнула это пресловутое «мы». Теперь ходи с этим! Ещё и пообещала. А слово чародейки твёрдо и нерушимо, иначе магия обидится и утекать начнёт. Ох, дело распутывай, деревенского балбеса утешай. На что она подписалась?!

Но Брут вдохновился от возможности поучаствовать в спасении всех девушек империи и после тирады о подвигах и прочем начал рассказывать.

— Тебя выбрал наследник престола.

— Чего? — уже без помощи магии выпучила глаза Тиялинда. — Как выбрал? Как корову на рынке?

— Примерно так, — кивнул Брут. — Это ужасно, вот так без обоюдного желания, а по принуждению. Я бы ни за что не сказал, чтобы не расстраивать тебя, если бы не судьбы других девушек.

— А почему выбрали меня?

— Могу поведать только то, что слышал сам, — начал Брут рассказ.

«К нам в деревню заявился Туесяк, представился королевским магом и приказал всем парням в расцвете сил явиться. Выбрал меня и Злота.

— Вы, — сказал он нам, — выбраны для выполнения поручения особой королевской важности. Готовы?

Я-то был готов, а вот Злот спросил, что за поручение.

Туесяк ответил:

— Нужно доставить во дворец невесту наследника.

— А она что сопротивляться будет? — спросил Злот.

— У их рода такой обычай. Нужно невест выкрадывать, будто против их воли, но, на самом деле, все договорённости есть, а невеста только и мечтает в объятия жениху пасть.

Вознаградят вас по-королевски. Согласны?

— Я хочу во дворце служить, — протянул Злот.

Туесяк пообещал ему и это, а мне корову. С этого момента мы усиленно кивали.

— Разрешаете наложить на себя заклятие? — спросил он.

— Разрешаем! — гаркнули мы.

И магия в нас полилась, но не из пришлого мага, а по какой-то трубке, которую он нам подносил к пупку.

Вот здесь мне становится совсем стыдно, потому что с этого момента меня дёргали за ниточки, как марионетку, а я и плясал под эту дудку, себя не сознавая.

Нам было сказано использовать против этой особы всю имеющуюся магию, чтобы она не смылась, а вот убивать её, было категорически запрещено.

— Она нужна живой! — уведомил Туесяк и пробормотал себе под нос. — Наконец-то я смогу уйти на покой. Главное, чтобы всё шло по плану. Будет он её слюнявить, а я на солнышке загорать.

Тут Брут покраснел до корней волос, но продолжил.

Туесяк ещё много бормотал, такое впечатление, что из-за старости любил поговорить сам с собой:

— Болван, считает себя неотразимым. Привык, что на него вешаются и втюриваются. А тут так прокололся. А мне следы подчищай и её на блюдечке преподноси. Дык, ещё неучтённой ведьмой оказалась. Как проворонили? Кто воспитал? Вместо поцелуйчиков я б её раскалённым железом пощекотал, чтобы всё рассказала. Может, потом до этого дойдёт. Ему как очередная надоедает, так он её кому угодно отдаст, чтоб под ногами не путалась и следующей любови не мешала. Вот не повезло нашему королю с наследничком. Всю империю разбазарит, как только король помрёт».

Брут облегченно выдохнул:

— Ну, а дальше мы тебя прищучили, думая, что по твоему горячему желанию. Ну, ещё бы — сам наследник престола выбрал. Кто ж откажется?..

— Я! — взвизгнула Тиялинда. — Я знать не знаю этого болвана. От одних описаний противно, — её тошнило.

Вот уже коровой на базаре стала, где её без её ведома выбирают, оценивают, приказывают доставить, а потом слюнявить хотят. И наверняка, не только.

Брут взял её за руку:

— Поэтому-то я и не хотел тебе рассказывать.

Тия вырвала руку и гневно прицокнула языком:

— Руки не распускай, а то потом тоже слюнявить захочешь.

Брут гневно поднял руки вверх:

— Красавица, я тебе обещал искупить свою вину и защищать от всех посягательств. Сам я на тебя с такими намерениями даже смотреть не буду. А поцелуи в моей семье разрешены только после свадьбы. Выйдешь за меня замуж, попробуем это дело. А сейчас будь уверена, пальцем не трону. За руку тебя взял, как сестру, чтобы утешить и поддержать.

— Спасибо тебе, Брут,— похлопала его по плечу Тия. — Прости меня. Просто мне теперь везде подвох мерещиться. Я же ни разу в городе не была, к столице не приближалась. Где принц меня мог увидеть, чтоб так страстью воспылать?

— Честь девичью должны мужчины защищать! Оставайся здесь, красавица — я во дворец пойду!

— Нет! — вскочила Тия. — Что ты там сделаешь? Тебя магией мигом укокошат. Сама пойду.

— Ты обещала меня взять!

Тия понурилась:

— Обещала. Давай я собираться буду, а ты Злота отсюда выведи. Только про меня не говори, наплети ему чего-нибудь. Не хочу к нему магию применять, вдруг понадобится ещё.

Брут с готовностью солдата бросился выполнять поручение, а Тия села в раздумьях. Города она старалась обходить стороной: и шумно больно, что она не любила, и слишком на виду, к тому же глаз столько — всех не отведёшь, где-нибудь да проколешься. Что делать?

— Не отвлекать, а привлекать! — решила Тиялинда после часового раздумья и изложила план вернувшемуся Бруту. — Я наложу на себя другую личину. Престарелая тётушка с окраины Тьму-Тарахани решила перед смертью столицу посмотреть, накопленные деньжата разбазарить. Родственники подальше есть?

Брут, открыв рот, трепал рыжие кудри:

— Как ты догадалась?

— Чему? — удивилась Тия.

— Что у меня есть богатая тётушка, живущая на окраине.

Тия хлопнула в ладоши:

— То, что нужно! Наконец-то повезло! Скинь мне скрин её образа.

— Чего? — лупал глазами парень, сразу становясь похожим на деревенского дурачка.