— Осмотры, — гаркнул он, — без лишнего.

Тётушка сделала вид, что ей дурно:

— Платье снова снимать? У вас тут так душно, так жарко, голова аж трещит.

— Отставить разговоры, — рявкнул маг. — Идите по одному.

Леди Пи кивнула телохранителям:

— Я пойду первой. Вам в городе одним делать нечего. Если что, возвращайтесь назад.

Злот прищурил глаза, в них сквозила решимость. Во взгляде Брута засветилась надежда — не хотелось ему в столицу. На что он идёт ради неё?

Второй, третий, четвёртый... по магическому коридору Тия шла, как на эшафот. Не думала она, что в столицу такой доступ — она же не во дворец намеревалась пробраться. Но уже не сбежишь. Теперь если только открыто вступать в бой, используя всю магию.

Остановил лишь девятый маг. Внутри у Тии всё опустилось, но она противно захихикала:

— Да, милок?

Тот приказал:

— Руку.

Когда Тия протянула ладонь, он плотно сжал её:

— Сейчас проверим, использовали ли вы магию.

Тию бросало то в холод, то в жар. А престарелый, как и тётушка Пу, маг с препротивным лицом и лысой башкой стискивал кисть всё крепче. Тия даже морщилась от боли. Маг бормотал:

— День, второй, третий... скукота. Десятый... пятнадцатый...

Тия холодела всё больше —позади было двадцать два дня без магии. А дальше всё наполнено ею.

Когда она уже судорожно выбирала самое эффективное заклятие, которое разбросает всех и позволит сбежать, маг бросил её руку. Именно бросил, будто ему всё это осточертело. Закончил он на двадцать первом дне. В раздражении произнёс:

— Кому всё это надо?! Всех стариков проверять!

А Тия на негнущихся ногах пошла к десятому магу. Он как раз зевал и ковырялся в носу. На неё даже не взглянул.

Чародейка рухнула в карету. Её трясло. Но при этом хотелось плясать. Вот так удача — пронесло!

Фух, как же хорошо, что Тия не снимала свою личину ни днём, ни ночью, а то бы мигом рассекретили. Конечно, осточертело носить эти дурацкие наряды и выглядеть старухой, но что ни сделаешь ради результата. У неё маменька выглядела, как сама Тия в нормальном облике. Для чародеек высшего уровня возраст ничего не менял: ни внешности, ни здоровья, ни сил. А когда они выходили из игры? Когда надоедало! Это признак старости в их рядах. Только понимаешь, что уже ничего не радует и ничего не хочется, как по лицу ползли морщины, а тело скукоживалось. Ведьма, если не принимала меры, сгорала за два-три месяца. Её прах разносил по Тилуне ветер — ведьм не хоронили. Вся эта планета, которую многие считали ночным светилом, состояла из праха ведьм, скопленным за неизвестно какое количество лет. Поэтому она и светилась ночью — это свой свет ведьмы отдавали миру.

Пока Тие этот вариант кончины не грозил. Но она не знала, что происходит с чародейками, которых убили раньше их времени. Среди её знакомых такие истории не встречались, а она никогда не интересовалась подобными вопросами до сегодняшнего дня, видимо, считая себя всесильной и вечной. Впервые она почувствовала, что всё может закончиться враз — ведь она может не победить. Не знает сил противника, да и самих противников тоже.

Сейчас Тия расслаблено лежала на мягком кресле в карете и грызла, принесенные Злотом, орешки. Без стука дверь распахнулась. Леди Пу вытаращилась от такой бесцеремонности, не найдя слов. Сама же Тия похолодела — с такого вторжения там в лесу всё и началось.

Она выдохнула, увидев Брута. Тот был вне себя от ужаса:

— Злота схватили!

— Кто?

— Маги. У него неучтённая магия.

Тия недоумённо моргала, думая: «Я ж его прочистила полностью. Чужой магии у него остаться не могло. Ах, — она хлопнула себя по лбу. — Вот я простофиля — но свою магию я у него не проверяла».

— Неучтённый элемент, — вслух произнесла она.

К карете уже шествовало трое магов:

— Вас приглашают на беседу, миледи Пуесяка.

Тия похолодела.

Комната для допросов была довольно миленькой, а самое главное очень прохладной. Тия чувствовала магию, сконцентрированную в воздухе, а ещё настрой магов. Среди них чародейка не заметила тех, кто стоял в коридоре для проверки входящих и въезжающих. Тоже неучтённые элементы. Сколько их тут? Надежда справиться в одиночку тухла, как и солнце, которое уже заходило за горизонт. Целый день в нелюбимых Тией формальностях и бюрократии. День её жизни просто выброшен в угоду дурацким правилам, которые людям-то не нужны. Это власть боится потерять завоёванное и старается проконтролировать всех, найти неучтённых тоже, как потенциальных соперников, которые могут посягнуть на святое.

Худшие опасения Тии не оправдались. Беседа была довольно милой: даже поесть дали и попить, но она не притронулась, ссылаясь на плохое самочувствие.

Миледи Пуесяка охала и ахала, описывая, как к ней привязался этот Злот:

— Навязался в спутники! Не отходил ни на шаг! Замуж звал!

— А вы?

— А я таких проныр за версту чую. Знаю, что все за деньгами охотятся и только. Стара я уже для таких, хоть и хочется молодости, женской неотразимости, поцелуев в укромных уголках, — она потупилась. — У меня такое по молодости было. Такое, — леди Пу прикрылась веером и захихикала.

Главный маг наступал:

— Признайтесь, вам же, наверняка, хотелось.

Тия сверкнула глазами:

— Конечно, хотелось! Припасть к его губам, почувствовать вновь жаркие объятия. Когда он на меня смотрел, то я теряла голову. Брута, он же моя родня, просила сторожить у двери каждую ночь. Не его не впускать — меня не выпускать.

Охранные маги заржали, а главный спросил:

— Чего вы так себя ограничивали?

— На обратном пути решила дать себе волю, а то так бы столицу не повидала — обчистил бы дочиста, даже доехать бы не успели.

— Прозорливая вы женщина, — поклонился главный маг.

— Жизненный опыт, — фыркнула леди Пу.

— Ума не приложу, как вы устояли против его любовной магии. Он столько девок по дороге совратил.

Тут Тия залилась слезами:

— Не устояла, капитан. Не устояла. Каждую ночь подушку слезами обливала и, если бы не Брут, то лежать бы мне давно в какой-то канаве после незабываемых поцелуев и горячих объятий. Для этого и взяла племянничка удалого, да такого сильного. Для этого. Но сколько же я себя ругала, что дала ему такие строгие указания. Сколько слёз пролила. Вот дура старая! — она в сердцах сплюнула на пол.

Маг галантно поцеловал ей руку:

— Надеюсь, пребывание в столице залечит эту душевную рану. Но и здесь бдите вовсю — королевской гвардии на всех злодеев не хватит.

Тия рассыпалась в комплиментах:

— Главное, что на меня хватило. Спасли вы меня, — она подошла ближе к капитану и шепнула ему на ухо. — Если честно, я уже в столице намеревалась отдаться ему. Хотела почище место выбрать и покрасивше. У меня уже план был, куда я Брута дену. Спасли вы меня! Просто спасли!

Наконец-то кордон на входе остался позади, и Тия с Брутом хохотали в карете, радуясь, что прошли и даже отделались от Злота. Последнему радовался, конечно, по большей части Брут. А Тия размышляла, как теперь выведывать и разведывать в столице, вспоминая взгляды Злота, иногда страшно задумчивые и непонимающие. Вот отчего он недоумевал? Почему она ещё не бросилась ему в объятия. Урод!

Но под действие магии Пьера она же попала. Не понятно, почему здесь не влипла. Наверное, тётушкину магию срывает поцелуй, в этом она уже разобралась. Навряд ли, маменька бы заморочилась с этим делом — Тие казалось, что той до неё нет дела. Но почему же её не очаровал Злот? На него столько девок вешалось, значит, он владел любовной магией в совершенстве. Ещё один вопрос, требующий ответа.

Проходная система была такой жёсткой, будто столица скрывала что-то бесценное. Тия во все глаза смотрела из окошка, стараясь увидеть улицы, усыпанные алмазами, или деревья с золотыми листьями, или невиданных птиц и зверей, а, может, людей очень красивых и щедрых. Но нет.