— В меня вошла тьма. ВирийЕдинственный был в её власти, а я не знаю, справлюсь ли с ней. Как я понесу свет с нею внутри?

Брут ободряюще сжал руку названной сестре:

— Я всегда буду рядом.

Злот присел на край кровати и заговорил:

— Слушай, я, пока ты отлёживалась, столько всего нашёл и изучил. От нас слишком многое скрывалось. Тьму-Тарахань процветает на трупах сильных ведьм, если можно верить записям Туесяка, которые я откопал. Продляют жизнь все маги не просто так, а за счёт. За счёт женщин — сильнейших в магии. И это стало первым договором с тьмой. Сильных женщин, владеющих магией, становилось всё меньше и меньше, а жить долго хотелось всем. И тогда тьма расширяла свои права. Магия отнимается в детском возрасте не для того, чтобы усилить нашу магию, то есть живущих здесь мужчин — это сливки, которые снимает и пьёт тьма. И... последние сто лет свою жизнь продлял только король, потому что нечем стало платить по счетам. С того момента только пришлые ведьмы могли восполнить образовавшийся дефицит.

Томлика выдохнула:

— Откуда они брались? — но она уже знала ответ на этот вопрос.

Из таких амбициозных дурочек, как она! Которым не сиделось на месте, которые хотели изменить мир. Да, и совершеннолетие, наверняка, специально отложили до ста лет, чтобы как можно больше не вытерпело, не смогло сидеть и просто ждать, а отправилось в эти земли за другими шансами. Шансами коров на заклание, которые служили кормом для тьмы, а та, в свою очередь, продлевала жизнь, которая давно должна была окончиться.

А что продлевало жизнь ведьмам на Тилуне? Или кто?

Томлика обмякла в кровати. Кажется, она знала ответ.

—36.3—Томлику оставили одну, чтобы отдыхала, а она думала.

Здесь в Тьму-Тараханских землях магия подвластна только мужчинам, так как всех женщин-чародеек скормили тьме. А на Тилуне напротив волшебничают только женщины и тоже живут долго. За счёт кого?

Вывод напрашивался сам собой — за счёт мужчин, владеющих магией. Сейчас их там нет, а жить долго продолжают. Где берут?

Ответ в голове вертелся только один — здесь. Но как? Как они это проворачивают?

РасспросыЗлота, тятьки Болотного и других важных персон ничего не дали. Никто не помнил ничего такого, и это наталкивало на мысль, что здесь не обошлось без вмешательства магии. Кто-то старательно уничтожил следы.

Но, если и так, то не без помощи чародейства.

А, значит, она найдёт! Ведь теперь от неё ничего не скроешь методами, привычными этому миру. У Томлики появилась цель, и ещё через семь дней она встала. Глаза горели жизнью, а руки покалывало от желания действовать. И у неё был стопроцентный козырь — она видела то, что больше не видел никто. Нити магии, их цвет, толщину, переплетения. Да, за это время во дворце очень и очень наследили другие маги, но королевские следы ни с чем спутать было нельзя — они горели тёмным цветом. И если раньше Томлика видела эту тьму очень расплывчато, словно та норовила ускользнуть, когда девушка присматривалась к ней, то теперь, после того как в Томлику вошла тьма, она видела эти нити даже лучше, чем золотистые. Другие цвета тоже встречались, но значительно реже.

Попросив Злота и Брута сопровождать её, Томлика вышла в коридоры дворца. Не императрицей, а всё той же простой девушкой, желающей докопаться до правды. Она даже отбросила ожидавший её королевский наряд, а Злот наполнил тот её образом, будто сидела Томлика в покоях и читала книгу. Если стучались в дверь, то магический манекен отвечал:

— Я занята. Позже.

Сама же Томлика надела чёрные штаны с попой, висящей у колен. О, как же она по таким соскучилась! Всё лучшим образом устроил Злот. Он нашёл швею, которая, пообещав сохранить всё в тайне, воплотила чаяния Томлики. Образ дополнила широкая тоже чёрная футболка, которая надёжно скрывала все женские прелести.

Брут, увидев названную сестру в таком виде, закатил глаза и вздохнул:

— Ужас!

—37.1—Если что-то спрятано, то это можно найти. Томлика точно знала, что это так. Терпения ей было не занимать, а вот о времени нельзя было сказать того же.

Девушка притворялась хворающей, но всё чаще от неё что-то хотели. Королевство-то осталось без присмотра, и каждый норовил урвать собственный кусок. Что, между прочим, без стеснения уже многие и делали. На границах стало неспокойно. Королевство Пыжиков, империя Хю и страна Даиверов будто сговорились и начали массированное наступление. Сотни крупных вопросов и тысячи мелких, которые нужно было решать. На Томлику косились. Те, кто был против неё, собрали свой совет, который пока покрывал отсутствие главного в этих землях. Но те, кто был за неё, шептались по углам, что они только ускоряют гибель Тьму-Тараханских земель, и всё скоро поглотит тьма. Можно ли верить этому пророчеству Томлика до сих пор не понимала. Да, оно передавалось из поколения в поколение, как надежда, как свет в конце туннеля, как сказка. Но ведь это всё могло быть вымыслом.

Играть незавидную роль в чужой сказке Томлике не хотелось. Ведь при любых неудачах она станет козлом отпущения, виноватым во всём. Поэтому она с завидной настойчивостью выходила на поиски, а не ныряла с головой в вопросы государственной важности. Сегодня пошёл одиннадцатый день исследований. Благо по дворцу Томлика перемещалась совершенно свободно, заглядывая в закрытые покои и в помещения, где её не желали видеть, потому что теперь девушка ходила в сопровождении не только Брута и Злота. Тятька Болотный, который безоговорочно верил пророчеству и видел спасение лишь в ней, отрядил восемь своих ребят из магической охраны короля. И те открывали закрытые двери, обеспечивали безопасность, не давали зарезать Томлику какому-нибудь шальному претенденту на трон. А она лишь указывала пальчиком направление. Если надо было забраться на потолок, потому что нити вели туда, то они и забирались. Находили там тайный ход, а для Томлики строили лестницу. Если было надо спуститься под пол, то отковыривали дорогой паркет и долбили мраморные плиты, чтобы и там обнаружить потайной лаз.

Дворец был будто изъеден кротами — то тут, то там потайные ходы и переходы.Некоторые были узкими, извилистыми. Одни, как лабиринт, тянулись под самыми сводами величественного дворца. Тусклое мерцание факелов на стенах отбрасывало дрожащие тени, создавая зловещую и таинственную атмосферу. Факелы, конечно, зажигали для Томлики, потому что в магическом свете, который маги создавали щелчком пальцев, для неё была лишь тьма.

Воздух в этих скрытых проходах был затхлым и спёртым, пропитанным запахом сырости и древних камней. Каждый шаг отдавался гулким эхом, нарушая тишину, наполненную зловещими шорохами и скрипами.Низкие потолки нависали над головой, заставляя невольно пригибаться, словно ощущая на себе тяжесть всего дворцового комплекса. Узкие щели в стенах пропускали лишь тусклые лучи света, едва разгоняя густую тьму.Тяжёлые деревянные двери, обитые потемневшей кованой бронзой, таились в тенях, ведя в неизвестность. Скрип их петель и шорох открывающегося механизма заставляли насторожиться, ожидая появления неведомой опасности.

Но если дверь была и открывалась, то это был праздник. Иногда чёрные нити вели вперёд и упирались в стену или завал. Процессия останавливалась и начиналась рутина разбора преграждений, что очень замедляло поиски.Томлика в такие часы затишья раздумывала, кто же здесь ходил? Для чего были созданы все эти переплетения? Она озвучивала эти вопросы братьям. Злот хранил молчание, он вообще стал подозрительно молчалив в последнее время, а Брут басил какую-нибудь очевидность:

— По этим коридорам когда-то проходили тайные посланники, шпионы и убийцы, выполняя свои тёмные замыслы.

Но, что было несомненно так то, что здесь веками хранились секреты и плелись интриги, пропитывая каждый камень ощущением тревоги и предчувствием грядущих событий.