– Гадство, – сплюнул охотник, опёршись о моё плечо.

– Ну что, Матиас, доволен? – язвительно начала Моника.

– Ещё бы, – прежде чем потерять сознание, выдохнул охотник и обмяк.

– Феназепам? – я глянул на пьянющую физиономию эльфа.

– Господин, не стоит, мы отнесём его в гильдию, – кошкопарень закинул старшего товарища на плечо.

– Как знаете, – пожал я плечами, вернув меч.

На этом и разошлись: охотники потащились в гильдию, а мы в ближайший парк, где остановившись у мостика, дружно закурили. Ну как дружно, только мы с Ричардом, Моника же придерживала эльфа, который с сильной дрожью в руках держался за перила, рискуя шлёпнуться в протекающую ниже речку.

– Матиаса считают одним из лучших, – ухмылялся Ричард, распустив длинные каштановые волосы, тут же ставшие развеваться на прохладном ночном ветерке.

– Всё-таки золотой ранг, – согласился я.

– Можно было бы и проигнорировать, – вздыхала Моника. – Ну, Фер, дыши, спокойнее… спокойнее… зачем же ты целую бутылку-то…

– Мне показалось, ты сама этого хотела, – бросил я, глядя на то, как луны отражаются в тёмной реке. – Кстати, вы же знакомы? И что ещё за поджигательница?

Моника улыбнулась, после чего треснула Феназепама по голове:

– Тише-тише, – приведя обрезка в чувство, прошептала она. – Мы выросли в одном приюте. Тогда я ещё не знала о своих способностях… однажды мы повздорили с Матиасом, не помню уже из-за чего, но именно тогда мои силы и вырвались наружу…

– Приют она подожгла, – объяснил Ричард и закатал рукав. – Я, кстати, с ними рос, поэтому и меня её колдунства затронули, – он указал на большой такой шрам от ожога.

– Хах, а потом нас троих взяли в академию, – засмеялась Моника.

– Ага, вот только на первом же курсе отчислили и отправили на войну.

Ричард и Моника смеялись. Казалось, предавшись воспоминаниям прошлого, они и вовсе позабыли о реальности, в которой наш короткоухий эльф захотел пить:

– Воды, – захрипел он, чуть не шлёпнувшись с моста. Благо Моника и Ричард вовремя схватили его за подол мантии.

– Ну, всё, перепил, – вздохнула Моника, усадив бедового на тротуар.

– Кхм, а вы чего так смотрите? – произнёс я, когда эти двое, не считая эльфа в отключке, посмотрели на меня.

– Господин Эсэлаер, – вежливо и со всем уважением начал Ричард, – не окажете ли нам честь, проводив нашего дорого коллегу до здания учительского общежития?

– Это вы так решили избавиться от меня? – чеша репу, произнёс я.

– С меня любая услуга, – шепнул на ухо Ричард.

– Ловлю на слове, – тут же согласился я, уже закидывая Феназепама на плечи. – Ого, лёгкий какой…

Что ж, мешать одинокой парочке за тридцать я и не собирался. Усталость, как и вечерняя выпивка, уже дали о себе знать, возбуждая во мне лишь одно – желание сладко поспать в мягкой постели. Однако после целого дня, состоящего из дуэлей, я осознал, что так просто дойти до общаги, ещё и с эльфом на плечах, я не смогу, а потмоу принял волевое решение посидеть на скамейке.

– Реван, – протирал глаза эльф, сидя в каком-то парке. – Я вырубился?

– Мягко сказано, – раскуривая папиросу, ответил я.

Мимо нас то и дело проходили загулявшие компании – что поделать, суббота, выходной. Вот смотрю на них и не могу избавиться от мысли, что всё как в том мире. Вроде мир фэнтези, эльфы тут всякие, драконы, магия – средневековый должен же быть сеттинг. А тут вот тебе привычная инфраструктура: куча лавочек и магазинчиков, красивые улицы и дома, даже подобие общественного транспорта имеется – вот, неподалёку «припаркованная» многоместная карета стоит. В общем, в Ардохелле есть все блага цивилизации, достигнутые лишь за счёт внедрения магии во все сферы жизнедеятельность. Чёрт, да даже зажигалка, которой я прикуриваю папиросу, и та сделана с использованием зачарованных манакамней.

– Эльфы, дварфы, люди, – говорил я, выдыхая горький дым, – кого только не встретишь…

– О, кошкодевочки из квартала красных фонарей, – указал рукой Феназепам на парочку в алых юкатах.

– Так вот какие у тебя вкусы? – ухмыльнулся я.

– А? – эльф скривил брови. – Эльфорез, я вообще-то с детьми не могу…

– Так им лет-то тридцать на вид.

– Всё равно дети, – вздохнул Феназепам. – А мне вот скоро вторая сотня пойдёт…

– По тебе не скажешь.

Эльф серьёзно посмотрел на меня:

– Реван, тебе было интересно, что стало с моими ушами, так я расскажу. У всех живых существ есть точки концентрации маны – это те места, в которых скапливается магическая энергия, не имеющая возможность высвободиться наружу. Так вот у нас, эльфов, эти скопления маны находятся в ушах. Я ведь родом из Лариндола, Реван, королевства, оказавшимся первым на пути Владыки Тьмы. Будучи серьёзно раненным во время обороны замка и истратившим последние запасы маны, я рисковал умереть. Чтобы выжить, мне пришлось съесть собственные кончики ушей, дабы хоть как-то восполнить запасы маны. Среди нас, эльфов, подобное порицается, но другого способа выжить у меня попросту не было…

– Я понимаю, – ответил я, – а цвет волос?

– Таково проклятие, – улыбнулся Феназепам. – Стоит эльфу нарушить табу, как его белоснежные волосы становятся темнее ночи. Они – символ моей порочности.

– А остальные шрамы?

– Эксперименты. Я ведь хотел стать сильнее, выносливее… вот, знаешь, какой на вкус гнилогриб, что растёт возле шампиньонов? А такой же, только ядовитый. Зато, вкусив его яда, я смог найти новый реагент для обезболивающего зелья.

– Чудной ты…

– Хах, проживи с моё – таким же станешь! – засмеялся эльф.

– Видимо уже становлюсь, – вздохнул, снова закурив.

– Тебя что-то беспокоит, Эльфорез?

– Провалы в памяти, необъяснимая тяга к сражениям и…

Нет, пожалуй, не стоит говорить.

– Всё думаешь о той истории с госпожой Найтмар?

– Ага, – потирая глаз, произнёс я.

– Она сильно изменилась, – с улыбкой, говорил эльф, – я и сам поначалу её не узнал. Аура… вроде она, да. Аура её изменилась. Как и твоя, кстати!

– Моя аура?

– Ты стал более спокойным, не чувствую больше той животной жажды крови. Возможно, Алый принц, ваш внутренний зверь в спячке.

– Что ж, надеюсь, в ней он и останется… Фер, если я скажу, что скоро произойдут ужасные события, ты мне поверишь?

Феназепам странно посмотрел на меня, слегка дёргая обрубками ушей. Однако вскоре он улыбнулся, поправив непослушную прядь:

– Вижу, ты и, правда, что-то знаешь.

– Я хочу защитить Ардохелл любой ценой.

– А принцесса?

– Я ничего не чувствую к ней.

– Значит, Вивьен?

– Я… не знаю.

Эльф забавно задумался, закинув ногу на ногу:

– Думаю, тебе нужно побыть наедине с собой. Что бы ни случилось, а Ардохелл выстоит, но вот выстоишь ли ты, Эльфорез? Думаю, не само королевство ты хочешь защитить, а нечто иное, что-то, что сокрыто в глубине твоего сердца.

– Хах, читал я как-то книгу, – снова эта горечь во рту, – там автор стал главным злодеем собственной истории… он не хотел этого, однако…

– Все мы являемся героями чьей-либо истории, – премудро начал эльф, взяв у меня папиросу. – Мы порой так зациклены на историях других, что забываем, кем являемся в своей истории. Говоришь, главный злодей? У главного злодея должна быть мотивация, цель, противоречащая цели главного героя, злодей должен сеять хаос в привычном укладе вещей главного героя… Реван, если же ты тоже считаешь себя главным злодеем, то вероятно хочешь что-то изменить.

– Да.

– И что же?

– Себя…

***

– Ваше высочество? – Эрик Ленлосс был удивлён, встретив на арене Розу, усердно отрабатывающую все шесть стилей фехтования.

– А, Эрик, – тяжело дыша и опираясь на ставший таким неподъемным двуручник, произнесла принцесса. – Будешь моим спарринг-партнёром?

– Но…

– Мне не нужен отдых, – ухмыльнулась девушка. – Бейся во всю силу!

Вот она, главная звезда академии, купающаяся в лучах двух бледных лун. Принцесса, о разговоре с которой многие и мечтать не могли, просит его – сироту-простолюдина, встать с ней в спарринг. Она – мечтающая о признании, и он – даже не представляющий все последствия этой случайной встречи ночью на пустой арене.