— Ш-ш-ш, девочка моя… — он вновь притягивает меня, затем подхватывает на руки и вместе со мной садится на песок. Покачивает из стороны в сторону, словно маленького ребёнка, прижавшись губами к моей макушке.

И я срываюсь в ответ, сама набрасываюсь на его губы с ненасытным голодом. Руки хаотично бегают по его телу. Дрожащие пальцы сами впиваются в пуговицы на белоснежной рубашке и расстёгивают их. Затем ныряют за спину. Глеб рваными движениями, дёргает моё платье вверх и задирает его. Его рука тянется к тоненькой полосочке моего белья.

— И снова прости, — с жаром шепчет он.

— За что?

— За эту уздечку, — и одним движением, разрывает на мне трусики.

— Глеб! — не успеваю толком возмутиться, как он накрывает мой рот своим и заваливает на песок.

Сильная рука скользит по внутренней стороне бедра, поднимаясь всё выше и выше. Но уже без животной дикости. Тихая ласка и нежность. По ходу движения чуть отрывает руку от моего тела, касаясь, теперь, лишь кончиками пальцев. Дотрагивается до низа живота слева, и по телу мгновенно разлетаются миллионы маленьких ураганов. Обводит вокруг пупка, рисуя невидимый круг, тянется и целует чуть ниже пупка.

— М-м-м, Миронов, мы потом пожалеем об этом. Прекрати, — часто и глубоко дыша, давлю, но сама молюсь, чтобы он не останавливался и шёл до конца.

— Не пожалеем.

Облизывает мою кожу и втягивает губами. Спускается ещё ниже и медленно раздвигает складочки половых губ, обдаёт раскалённым дыханием нежную слизистую, задевает кончиком языка мой клитор и затем втягивает его. Одновременно размазывая мою влагу от влагалища и вверх, от влагалища и вниз. Проникает внутрь сначала одним пальцем, а затем двумя, расширяя меня и заполняя совершенно космическими ощущениями. Выпускает из своего плена горошинку клитора и оставляя влажные следы от поцелуев на теле плавно движется вверх, ласкает грудь и снова вверх, к шее, заставляя меня мелко дрожать, вверх к губам, заставляя глухо стонать. Не на секунду не переставая трахать меня пальцами. Медленно, мучительно медленно… Доводит до края, за которым обрыв и полёт. Невесомость. А затем яркая вспышка света, электрические разряды, раскаты дрожи по телу и вновь темнота.

Не знаю, сколько мы лежим, прижавшись голой кожей друг к другу. Время, словно тягучий сладкий мёд, растянулось на бесконечность. В которой, всё стёрлось, осталось лишь то, что есть в данный момент.

Он и я.

***

Глеб копошится у себя в кармане, достаёт телефон и кому-то набирает.

— Потеряли меня? Понятно. Спасибо, что разрулил. У меня просьба. Подгони машину к левой стороне. Да, за подстанцией и жди там, — сбрасывает звонок и убирает телефон обратно в карман.

Аккуратно освобождаясь из объятий, встаю и иду к реке. Глеб покорно бредёт за мной. Ждёт, пока я умоюсь, кутает в свой пиджак и вновь прижимает к себе.

— Замёрзла?

— Нет, — мотаю головой, упираюсь руками в его грудь, отстраняюсь и в этот момент замечаю, как за деревьями мелькнуло что-то светлое. — Глеб, там… Кажется, там кто-то был.

Он поворачивается и некоторое время внимательно вглядывается и прислушивается к звукам.

— Тебе, наверное, показалось.

— Ну, может…

— Проводи меня до ресторана, я вызову оттуда такси.

— Ты сейчас так прикалываешься? — спрашивает с сарказмом и поднимает брови вверх. — Я тебя отвезу.

— Нет, лучше на такси.

— Белова, ты не оставляешь мне выбора. И снова, прости, — резко подхватывает меня на руки, вместе со мной забегает в речку и плюхается.

— Миронов, сука! — выкрикиваю, как только выныриваю из воды, — Какой же ты гад! Сумасшедший!

— Ага, да, я такой, — смеётся, подплывает ко мне вплотную и убирает прядку волос с моего лица. — Ого, а ты ещё и материшься? Прикольно! Такая суровая девочка сразу, — наигранно дует губы, а затем ухахатывается.

— Дурак, ты…

— Есть такое, — притягивает к себе, целует и давит с хитрецой, — Вряд ли какое-то такси повезёт тебя в таком виде, а вот я… с радостью!

В итоге мы идём той самой диковатой тропой вверх, где в закутке, нас уже ждал автомобиль Миронова. Дверь открывается и из машины появляется Дамир.

Сказать, что я в шоке, это ничего не сказать.

— Здравствуй, Яна, — с открытой улыбкой говорит он, смотрит на нас и качает головой. — Мирон, твоих рук дело?

— Моих, — пожимая плечами, говорит он. — Спасибо, брат, что подогнал тачку. Эм… я, в общем, перебрал сегодня, не против побыть водителем?

— Отчего же, вспомню, старые добрые времена, — переводит взгляд на меня и подмигивает.

— Привет, Дамир, — наконец-то выдавливаю из себя приветствие.

— Кстати, я вам там пару бутылочек вина урвал. Сорян Мирон, она из твоего кабинета. Пока искал ключи от твоего Поршака, наткнулся. Это вино что-то там дохуллиард лет выдержки. В общем, наслаждайтесь ребятки.

— Глеб, я всё, мне вообще лучше не пить. Не дружу с алкоголем.

— Понял.

Конечно же, мы всё выпили. Потом встретили потрясающий рассвет на набережной, а потом…

Я оказалась в квартире Глеба. Мокрая, пьяная и без трусиков…

Яна

Не знаю, был это алкоголь или я сама позволила себе забить на все “но” и быть просто в моменте. Факт остаётся фактом, сейчас я в квартире Миронова абсолютно голая, на кровати в его спальне.

Вот моя нога медленно скользит по гладкому, шелковистому белью, оставляя лёгкий, приятный слуху шелест. Глеб нависает сверху, и его рука также медленно скользит по моему телу, создавая незримые, но ощутимые телом разряды электричества. Мой персональный дефибриллятор. Вот спина прогибается и моя грудная клетка толчком подаётся вперёд, а горошинки сосков настолько твердеют и изнывают от мучительного томления, что рука сама тянется к Глебу, обволакивает его за шею и тянет к груди. Вот его пылающие губы, сначала касаются вершинки соска, затем он легонько прикусывает его и только потом втягивает в рот. Ощутимо сжимает пальцами второй сосок. По позвоночнику бежит новая волна электричества, скапливаясь тягучим клубком внизу живота, разливаясь лавой внутри влагалища, отчего его стенки только сильнее сжимаются в возбуждении.

“Я обязательно об этом пожалею, но это будет уже не сегодня”, — мелькает последняя мысль перед тем, как Глеб входит меня, заставляя полностью раствориться в нём, сливаясь в единый организм.

Мой тихий стон, когда его член до упора забивается в меня. Тихое урчание Глеба на выходе, словно тигра, наконец-то поедающего добычу. Тихое счастье. Именно так, я могу описать то, что происходило между нами.

Если бы меня попросили описать мои чувства в картинках. Это первый луч солнца. Распустившийся бутон цветка поутру. Это капля росы, которая, сверкая, срывается с краешка листа и разбивается на сотню маленьких росинок. Это пробуждение, когда только открываются глаза. Это начало жизни.

— Всё, не могу больше, — тяжело дыша, разрывает Глеб тишину, рывком выходит из меня, подхватывает руками и насаживает на себя сверху. Притягивает к себе ближе и впивается в губы. Моё тело тут же инстинктивно начинает двигаться то медленно, то набирая скорость. Отрываясь от его губ, откидываю в блаженстве голову назад, и Глеб тут же обхватывает меня за бёдра и теперь сам задаёт ритм. Затем снова заваливает на спину, продолжая трахать с нарастающей скоростью. С силой вцепляюсь в его спину, оставляя яркие полосы, сжимая и разжимая его кожу. Ощущения на пределе, эмоции на пределе. Внизу живота становится невыносимо горячо, все мышцы сжимаются, и я взрываюсь ярким салютом.

— А-ах… — тело бьётся в содроганиях, ощущение, что каждая, даже самая маленькая мышца в моём теле, пульсирует.

— Моя ты маленькая, — с улыбкой рвано шепчет мой мучитель, моя жизнь и моя погибель.

Он выходит из меня и ставит в позу на коленях. Упирается твёрдой и горячей головкой, медленно, раздвигая складочки половых губ, скользит от влагалища к клитору. Водит по нему, похлопывает, заставляя меня каждый раз подрагивать.