Спустя год

Глеб

— Не люблю самолёты, — тихо говорит Яна и касается меня холодной рукой.

— Да, но в Норвегию поезда не ходят, — говорю и крепче сжимаю её ледяную и влажную от нервов ладошку.

— Мне не верится, что это наш первый отдых вдвоём с момента рождения детей. Так непривычно и даже волнительно без них. Правда, неудобно, что Алина Сергеевна и Николай Антонович только вернулись с медового месяца, а мы сразу Яра и Любу на них скинули.

— Да им только в радость, не парься. Всё хорошо будет, голубки Шмелевы — это лучший тандем нянек для наших бунтарей. Тем более моя мама ещё приедет через два дня. Шесть пар глаз более чем достаточно, чтобы присмотреть за детьми.

— Восемь пар.

— А кто ещё? — непонимающе смотрю на Яну.

— Ты Рэя забыл.

Выдаю смешок и качаю головой. В этот момент самолёт плавно начал взлёт и Яна ещё крепче сжимает мою руку, больно вонзившись в кожу ногтями, но я терплю. Вижу, как ей страшно.

— Всё будет хорошо, — шепчу на ушко и тут же легонько её целую. — Люблю тебя.

— И я тебя люблю! — выпаливает она, прикрывает глаза и кладёт голову на моё плечо. Трусишка.

Для отпуска мы выбрали не солнце, море и пляж, потому что нам их и дома хватает, а Норвегию с её потрясающими видами. Я заранее арендовал одиноко стоящий дом, где вокруг только безумно красивая природа и мы.

Уже предвкушаю, как останусь со своей девочкой наедине. Божечки, когда ж такое было? Уже и забыл.

Да-а-а, материнство и батеринство оно такое.

В памяти вдруг всплывает воспоминание, как когда-то я украл Яну и увёз на базу за город. Наш секс на качелях… наши эмоции, что били через край…

— Ян, помнишь качели? — решаю ей напомнить.

— Какие качели? — спрашивает она, но сталкиваясь со мной взглядом, тут же всё понимает и заливается краской. — Ну конечно, я помню.

— Понравилось?

— Угу. Было… необычно. И очень горячо, — смущённо хихикает.

— Я тут за нашим домом качели приметил, не хочешь повторить?

— Нет! — моментально выпаливает она, а я складываюсь пополам от смеха. — Тогда в бане буду тебя жарить.

— Парить, — поправляет меня.

— Не-а, именно жарить!

— Глеб, ты никогда не повзрослеешь, — Яна мотает головой, а сама подгребает ко мне и укладывает свою руку на мой член. Ну а я, тут же реагирую крепким стояком.

— Нарываешься Миронова, — хватаю её и как голодное животное тащу свою жертву в берлогу.

Вещи хаотично летят в разные стороны, затем дёргаю Яну на себя с намерением уложить на кровать, но она стопорится и со счастливыми горящими глазами выдаёт то, отчего я и сам чуть ли не покраснел.

— Сначала я отлюблю тебя здесь, — касается и поглаживает мягкой подушечкой указательного пальца по головке моего члена…

Яна

Прохладное ночное небо полностью усыпано звёздами. Но у нас царит ламповая атмосфера. Муж укрывает меня тёплым шерстяным пледом в клеточку и садится рядом. Смотрим на яркие язычки пламени, которые завораживают своим танцем и весело потрескивают на горящих дровах. Сбоку от костра прямо на камнях кипятится вода в металлическом чайнике. Сейчас из него активно выскакивает белый пар, как из трубы паровоза.

Мы молча следим за нашими палочками, на которых плавится маршмеллоу.

— Кажется, готово, — говорит Глеб, осматривая зефирки. — Подержи мою, — передаёт свою палочку, а сам встаёт, берёт две железные кружки, насыпает в них самый обычный сублимированный кофе, наливает из чайника кипяточек и сверху всё полирует сливками. Кайф!

— Держи, только аккуратно, очень горячо, — передаёт мне кружку и забирает свои маршмеллоу.

Я вытягиваю вперёд ноги и смотрю на них. Лосины, высокие вязанные носки в полоску и ботинки, которые после целого дня ходьбы и лазания по всяким дебрям немного в грязи. Поворачиваю голову и смотрю на Глеба. Недельная щетина, взъерошенные волосы, чёрная полоска сажи на щеке, порванный рукав на куртке, потому что он умудрился сегодня поскользнуться на влажных камнях и пролететь пару метров вниз, когда мы спускались с горы.

Ловлю моменты.

— Ты моё счастье, — говорю мечтательным голосом. — Тихое счастье…

— Тихое, пока не вернулись домой, — портит всю атмосферу романтики, и я легонько ударяю его кулаком в плечо.

— Цыц! Не порти, — ставлю кружку около ног, кладу голову на плечо мужа, обвиваю рукой его руку и глажу большим пальцем по грубым шрамам.

Замолкаем на пару минут.

Глеб первым нарушает тишину:

— Ты моя тихая гавань и мой самый светлый рай. Спасибо, что однажды поверила в нас и дала мне второй шанс, — поворачивает голову и целует меня в макушку. — Люблю.

Мы все совершаем ошибки. Идеальных людей в мире просто не существует. И даже самый близкий человек может оступиться, совершить ошибку и причинить боль. Главное — не захлебнуться обидой, найти в себе силы и мудрость, чтобы простить. Ну и потом, жизнь — интересная штука, если суждено: сведёт, несмотря ни на что.

P.S. Мой дорогой Глеб, спасибо за то, что сделал меня самой счастливой женщиной. С тобой я узнала, что такое настоящая любовь. Любовь, которую не смогли разрушить жестокие обстоятельства, время и страхи. Твоя, Яна Миронова.