Замираю на месте, раздумываю пару секунд, но в итоге сдаюсь и сажусь рядом с ней.

— Прекрасный праздник. Вы согласны? — женщина поворачивается и смотрит мне в глаза.

— Да, мне тоже нравится. Так, красиво и вместе с тем, нет ощущения какого-то излишнего пафоса. У Глеба Григорьевича однозначно получилось создать нужную атмосферу. Вышло сказочно.

Женщина вдруг тяжко вздыхает и опускает взгляд в пол, становясь грустной.

— Да, у него получилось создать сказку… но какой ценой…

По спине пробегает холодок, и тело покрывается ворсистым ковром из мурашек. С трудом сглатываю вставший в горле ком и тоже опускаю взгляд.

“… но какой ценой…”, — засела в мыслях эта фраза. Сразу пролетают события прошлого. Больно.

Искоса поглядываю на женщину и вдруг ловлю себя на том, что вижу сходство между ней и Глебом. Видимо она почувствовала на себе мой взгляд, потому что снова поднимает голову и внимательно заглядывает мне в глаза.

— Как вас зовут? — внезапно задаёт вопрос.

— Яна.

Её глаза тут же расширяются, рот немного приоткрывается, а дрожащая рука касается выбившегося локона моих волос, который она аккуратно поправляет.

Только собираюсь спросить её имя в ответ, как со спины доносится полный ярости голос.

— Белова, какого чёрта ты тут делаешь! — вздрагиваю, оборачиваюсь и вижу, как на меня несётся Авелина. — Что тебе нужно от нас? Уже и до мамы добралась! — хватает меня за руку, впиваясь острыми ногтями в запястье.

— Авелина, что ты вытворяешь? Отпусти девушку! — подскакивает с места женщина и пытается убрать руку сестры Глеба. — Боже, извинись за своё поведение! Так ведь нельзя!

Но Ава вновь направляет всю энергию на меня и выкрикивает:

— О чём вы тут разговаривали? Что ты успела наговорить?

— Я? Ты о чём вообще? — совершенно не понимаю её.

— Какие же вы Беловы змеи ядовитые, так и лезете в нашу семью. Уходи пока я тебя…

— Ава, помолчи, пожалуйста! — доносится рык Глеба, и мы разом вздрагивает и поворачиваем головы на его голос. — Что у вас тут происходит? — давит сердито и смотрит на нас по очереди.

— А ты не видишь? Брат, какого чёрта она тут делает?

Миронов устало прикрывает глаза, поднимает голову к небу, прохрустывает шейными позвонками и говорит:

— Яна работает у меня.

— Что? Но как? Ты совсем с ума сошёл?

— Авелина, доченька, успокойся, — женщина подходит и обнимает её за плечи.

Понимаю, сейчас самое время уходить, чтобы они скорее успокоились, и я в том числе и делаю шаг вперед.

— Простите, я лучше пойду, — давлю из себя писк и ускоряюсь, чтобы как можно быстрее отсюда убраться.

Глеб

— Яна! — окрикиваю её, нагоняю быстрым шагом и неосознанно беру за руку, но она тут же отдёргивает свою ладонь.

— Не стоит меня трогать. Тем более в присутствии своих близких. Тем более когда у сестры такое состояние. Тем более, имея отношения с другой женщиной, — открыто смотрит на меня, но в данный момент не могу прочесть её эмоции. Спрятала.

— Ш-ш… Ян, скажи нормально, что произошло? Авелина или мама тебе что-то наговорили? Обидели? Покажи руку, больно?

Не даётся. Только назад всё пятится.

— Мне кажется, ты и сам всё слышал от сестры, а с твоей мамой мы вполне мило беседовали. На самом деле я только сейчас узнала, что это твоя мать, — прячет руку за спину. — Она у тебя, кажется, замечательная, — опускает глаза вниз, и её реснички мило дрожат, а щёки розовеют. Смущается. — Прости, Глеб, мне, правда, пора идти. Поздравляю с открытием ресторана! Праздник и оформление просто неземные, мне очень нравится, честно… — глядя на неё ничего не могу с собой поделать и как дурак улыбаюсь, а Яна заметив это моментально тушуется. — Почему ты улыбаешься? Я что-то не то сказала?

— Нет, — брякаю довольным голосом и вновь тянусь к ней рукой, но застываю в воздухе. Нельзя. Спугну. И она права, не место, — Просто ты снова ко мне на “ты”.

Подловил. Как бы она ни старалась контролировать себя и держаться на расстоянии, даже при минутном общении, но… не получается. Я это вижу, чувствую каждой клеточкой, каждым рецептором своего организма. Её сердце идёт на опережение разума. Факт.

— Прости-те, — выдаёт тут же и отступает на шаг назад.

— Яна — Яна… — не могу сдержаться, уже откровенно смеюсь, и вдруг “моя” Белова тоже выдаёт улыбку. Ещё бы, ситуация и правда дурацкая.

— Мне пора. Иди к семье, — с трудом прячет улыбку за серьёзным личиком, разворачивается и уходит.

Радость мгновенно сползает и с моего лица. Возвращаюсь в беседку и окидываю сестру сердитым взглядом. Мама набирает в грудь воздуха и даже приоткрывает рот в попытке что-то сказать, но в итоге сдувается, складывает руки на коленях и молча перебирает подол платья.

— Ава, какого хрена ты творишь?

— А какого хрена творишь ты? — шипит она коброй.

— Дети! Это что за выражения? Уважительности больше друг к другу! Что ещё за ругательные слова в моём присутствии?

— Мам, прости, но это уже ни в какие ворота. Ты же сама всё знаешь, что от… от этих Беловых одни проблемы. А он, — Авелина тычет в меня пальцем. — После всего, что пережил, ещё и на работу её взял. Это же ненормально!

— Прекрати нести ерунду, Ава! Ты ни черта не знаешь! В том, что было со мной, не её вина, а моя. Понятно тебе?! МОЯ!

— Я не верю своим ушам! Вообще-то знаю или ты забыл наши разговоры, когда тебя выворачивало наизнанку? Просто это… это будто какая-то глупая комедия, но не смешно, братик! Ни капли не смешно! А как же Катя?

— А что Катя?

— Ваши отношения с ней, она уже давно ждёт, когда ты сделаешь ей предложение. Мечтает о свадьбе.

— И что?

— Как что? Она любит тебя! Вы же давно вместе, Глеб! Делай правильный выбор! — Авелина смотрит на меня совершенно шокированным взглядом, затем переводит его на маму и снова на меня.

— Мне показалось, Яна хорошая девочка, — неожиданно для всех выдаёт мама. — Правда, мы совсем немного успели поговорить… А вопрос выбора Авелина, это личное дело твоего брата.

— Я был уверен, что она тебе понравится, — говорю я и губы вновь расходятся в улыбке, а по груди растекается приятное тепло. — Я помню наш разговор, мам. С Катей всё решу, — подхожу и крепко обнимаю свою мать. — Спасибо, родная моя. За то, что без слов понимаешь, — шепчу совсем тихо.

— Это только твоя жизнь и как её прожить решать тебе сынок.

— Я не верю своим ушам, вы оба… Просто капец! — бросается сестра негодованием и плюхается на скамью, обхватив голову руками.

— Авелина, у меня для тебя только одна просьба. Держи свои эмоции по поводу Яны при себе. Тебе в своей жизни скучно? Всё, по поводу Яны, закрыли тему.

— Знаешь, сложно держать в себе эмоции, когда на протяжении долгого времени я наблюдала, как мой брат сходит с ума и сам себя уничтожает.

— Уничтожил уже и воскрес. Ещё раз тебе повторяю, причиной моего состояния был я, а не кто-то другой. И уж тем более не Яна.

— Ну-ну…

В итоге мы всё-таки закрываем неприятную тему и возвращаемся к мероприятию. Но я то и дело ищу глазами ЕЁ. И не нахожу. В какой-то момент мелькает мысль, что Яна вовсе уехала. Настроение летит к хуям, но я продолжаю улыбаться во все тридцать два, общаться с гостями, вещать со сцены заготовленную речь, танцевать с Катей, которая виснет весь вечер не отлипая. Терплю. Но внутри, кажется, что задыхаюсь.

— Котик, может, сегодня к тебе? — мурлычет она, протягивая очередной бокал, и я понимаю, что Зайцева пытается меня споить.

Разум немного затуманен, ноги кажутся чуть ватными. Последняя неделя перед открытием ресторана выдалась крайне напряжённой, частые перелёты, переговоры, недосыпы, нервяки. В любом случае, это так или иначе, сказалось на мое общем состоянии, а тут ещё и Катя то и дело с “алкашкой” суётся. Заколебала.

— Я не думаю, что это хорошая идея. Кать, послушай меня внимательно. Всё, о чём я мечтаю, это скорее упасть мордой в подушку. Желательно дня на два.

— М-м-м, так я тебе ванну сделаю и массаж с успокаивающими маслами. Отдохнёшь, а завтра встанешь огурчиком, — продолжает наседать и ведет рукой вдоль штанины.