— Почему вы не взяли из тех игрушек, которые я принес?

— Элиза оставила их в своем кабинете и уже ушла. Нас вряд ли бы пустили туда.

— Так наплели бы, что забыли у нее какую-нибудь тетрадку или миллион долларов, вам не в новинку сочинять.

— Он не захотел, сказал, что ему нужно наверняка и скоро вернется. Дурачина!.. Но это не самое страшное, и я пошла за тобой не из-за этого. Он только ушел, а Алисия написала всем по телефону, чтоб быстро шли домой и ни в коем случае не гуляли одни. А что случилось, не сказала, но что-то серьезное — она никогда такое не писала. Если в городе опасно, с тобой нам будет нечего бояться. Кстати, ты же знаешь, где находится магазин?

Я знал, отлично знал, тем более в этой части города их даже не два для капли надежды, а целый один, и уж лучше на кладбище ночью при красной луне, от которой воет и рычит все живое и неживое в округе. Ко встрече с тамошним самым дорогим для меня человеком я был готов на ноль из десяти тысяч процентов — знаю, что прошло уже два дня, но я не нашел ни времени, ни смелости, ни грамма мозгов набросать речь и разложить все зерна-слова в дырявом мешке под названием голова. Даю слово (еще одно обещание), что сегодня точно свяжусь с Олей — если не в живую, так хоть по телефону, и не позволю снова захватить пульт управления тараканам в мозгу!

В окне между домами разного калибра мелькал апельсиновый закат, а это значит, что очень скоро я буду шляться с полузнакомой девчонкой в запретный час, не лучшее развлечение, я так скажу. Слава тишине, что хотя бы Тонконожка затихла после долгого рассказа — видимо, переживание за этого засранца разрядило батарейки во всех местах разом, она даже откинулась на спинку сидения и задремала. Автобус плелся медленно, как если бы мотор сдыхал прямо на ходу, огибал центр по квадрату, как раз к углу неподалеку от магазина Оли — повезло же наугад выбрать нужный маршрут, тут сама Вселенная намекает, а в следующий раз просто столкнет лбами, причем вовсе не в переносном смысле. Я задумался обо всем понемножку, и это оказалось вредно, чуть не проехали остановку, а мелкая еще и вскочила от резкого толчка в бок, прогорланила на весь автобус не иначе как известие о ядерной войне.

На улице было прохладно после душного автобуса и уже гораздо темнее, чем врало окно, но фонари с лихвой компенсировали это, щедро заливали все вокруг, как в новогоднюю ночь — понятное дело, времена такие нынче. И опять же все в мире относительно, темнота вообще-то заклятый враг человека еще со времен саблезубых тигров, но сейчас я бы не отказался от такой маскировки, а то мы как на ладони были, причем и для монстров, и для парней в погонах. Оказалось, законы не галочки ради штампуются — в городе ни души, как после апокалипсиса, а как быть, если кому-то приспичит в магазин за полуночным тортом, жуть какая! Даже Тонконожка ни слова не обронила за пять минут и старалась поспевать за мной, а когда в переулке что-то зашуршало и звякнуло, пулей вырвалась вперед и вцепилась мне в штаны. Это какая-то бродячая мохнатая тварь смахнула крышку мусорного бака в поисках объедков, вот и все. Я надеюсь…

— Деньги когда собираешься вернуть? — сказал я полушепотом, чтоб разбавить вакуум, а сам оглядывался по сторонам.

— Какой же ты жадина…

— Прошу любить и жаловать!

— Нет у меня денег, слышишь? Нет. Вообще.

— Ага, и родители, конечно же, не дают тебе на проезд, обеды и прочие развлекательства.

— Они умерли, — выдала соплячка так легко и просто, что от неожиданности звучало шуткой, хотя к черту такие хохмы. Хм, а ДеВи и правда упоминал что-то такое про тетку.

— Подожди, это все грустно, прости, но… а как ты собралась добираться домой? У меня уже точно ничего не осталось, как бы я ни хотел, а не хочу я сильно.

Тонконожка прозрела, забегала глазами и глупо выставила кривые зубки напоказ.

— Ой, я как-то не подумала… Можно с тобой на фабрику?

— Это вам не гостиница! Там и одного нахлебника, я имею в виду себя, достаточно.

— Тогда переночую у Виктима, если родители разрешат. Я думаю, что нравлюсь миссис Фирдан и она не будет против, а вот его папа… — И характеристику Жадному Слону каждому придется додумать самому по степени культуры, потому как она тут же запищала: — Ой, смотри! Виктим, вон там!

Я проследил за направлением костлявого пальца, прищурился, аж все лицо сморщил, но зрение не подводило — никого там не было! Вот кто так неумело меняет тему, я уже хотел научить, как правильно, но она и правда рванулась по улице впереди планеты всей. Ох уж эти дети, ни тебе забот, ни головных болей, ни даже спинных, а энергии хоть на ядерный реактор хватит, а мне уже не шестнадцать и набегался я сегодня на месяц вперед!

Тонконожка заглянула в переулок раньше меня, но я как сердцем чуял найти ДеВи примерно в третьем по счету. Гаденыш стоял к нам спиной, дышал, как табун лошадей после скачек, и, будто вентилятор, вертел головой во все стороны, кроме зада, очень даже целый и невредимый — к счастью или к сожалению, я так и не определился. И тут я уже хотел оставить сопливых, мол, нашли друг друга эти отпрыски Ромео и Джульетты, а теперь пусть сами разбираются, но задумался, а чего это он тут бегает, трясется, как в минус тридцать и кого там высматривает. Мне сразу что-то не понравилось в переулке напротив нашего, была там такая неприятная тень, в которой могла прятаться любая нежить, и именно туда уставился ДеВи.

Писклявый рупор с двумя косичками уже набрал воздуха для мощного оклика, но я вовремя заткнул ее пробкой ладони и нырнул вместе с ней за мусорные баки. И без ледяной стены за спиной волосы дыбом повставали, как-то подсознательно я понял, что лучше вообще не дышать, авось пронесет. Поэтому замер и держал соплячкин рот в узде, а та не стеснялась слюнявить ладонь — в другой ситуации скривился бы от гадости, но не до этого было.

В фильмах ужастиках все по-другому, потому что мало кто проживал нападение потусторонних тварей, вот и снимают всякую чушь. ДеВи не кричал, как девчонка, и первое время даже не двигался, то ли искал в себе талант гипнотизера, то ли сам попал под влияние какой-нибудь дряни, а нужно было рвать когти. Второе отличие в чудовище — оно не пряталось на стене или потолке в ожидании жертвы, а нагло и бесстыдно выползло на свет с чавканьем, хлюпаньем, хихиканьем, рычанием, причем всем сразу. Путевку в чужой желудок паршивец все-таки не хотел, очнулся и помчался на всех парах по переулку — мало того, что нас не заметил, это нужно еще постараться, так и притащил что-то уродливое за собой, просто молодец, герой! И вряд ли монстр будет таким же слепым, хотя шут его знает, сколько у него там глаз, один, два или пару десятков, каждому на вкус и цвет, но я лучше останусь в догадках.

Я опрокинул мусорный бак, прямо-таки оттолкнулся от него, чем придал нам скорости и в который раз всех спас — дело в том, что из контейнера вывалилась куча пакетов на весь переулок, и это нечто споткнулось о них, развалилось и барахталось, как каракатица. Сначала я не трогал мелких, тем более Тонконожка у нас мастер по бегу, но страх превратил меня в олимпийского чемпиона, я забыл про усталость, боли в мышцах и прочее нытье на жизнь, все это заглушал старый-добрый инстинкт самосохранения. Левой-правой (черт возьми, оно гонится за нами), левой-правой (только не смотреть, его видок мне ничем не поможет, а то и убьет всю надежду), левой, мать его, правой, и хватит уже думать о всякой ерунде! В общем, я тянул тонкую ручонку за собой, все боялся оторвать, и мы повторяли все петли за ДеВи — не то чтобы я доверял ему выбор безопасного пути, но от шока голова была забита совсем другим. Когда его уже можно было схватить за шиворот, он обернулся и скорчил такую смешную рожу, как если бы увидел что-то пострашнее всех монстров, то бишь меня, и только сильнее стал перебирать ногами. На такой ноте мы далеко не уехали бы, вот и пришлось взять их в подмышки, как собачонок — девчонка легкая, почти невесомая, а вот с паршивцем вышло труднее, тот весил заметно приличнее подружки, еще и брыкался, как если бы я ему тумаков собирался надавать, вот же… слов нет, в смысле приличных, других-то навалом.