— Итак, кто вы, черт возьми, такие?

— Алисия Рей, — сказала моя спутница с гордостью и села на стул напротив него.

Черные брови крайне эмоционально взмыли ко лбу, после чего опустились ниже прежнего.

— Повтори-ка, что сказала.

— Рей! А он сын Бенедикта Саввы.

— Ага-ага, а я праправнук Николы Тесла. Что за сборище блудных детей…

Мне казалось удивление связано с тем, что мужчина в свитере взял в заложники дочь одного из известнейших детективов страны, и это явно не останется без последствий. Однако затем он сказал тоном, в котором не чувствовалось страха:

— Рей, говоришь… — Он размашисто и небрежно почесал щетину на подбородке, постучал суставами пальцев по верхним зубам. — Интересный ход событий. Ненавижу Реев, этих высокомерных ублюдков. Ничего личного. Пока что.

Он оскалился (по-другому назвать это выражение рта я не осмелюсь) на последней фразе, удовлетворенно глядя на возмущенную мисс Рей.

— Выкладывайте, что вам известно о монстрах.

[1] С лат. «имена ненавистны» (не стоит называть имён).

30.09.199 X г., ???

Мир кошмаров

Вокруг темно. Кружится голова, и я пошатываюсь, как на борту корабля. Я коснулся рукой стены: гладкий, холодный камень. Бетон? Слева и справа слышались вздохи Армани и шорохи мешка, с которым переместился сюда Бенедикт Савва. Когда затихли, образовалась гнетущая тишина. Не жарко, не холодно — температура примерно комнатная. Смешно, учитывая место… Давление и притяжение трудно оценить, но, видимо, равные земному. Кислорода хватает — одышка скорее от перемещения и страха. Мы все еще на Земле? Или на другой планете с похожей атмосферой? Стерильность этого места раздражает: нет ни приятных, ни отвратительных запахов, древесины, каменной пыли, ржавчины, сырости, плесени... Ничего известного, понятного, успокаивающего. Вообще ничего. В тело вонзались сотни игл, напрягая все органы чувств. Тревога, паника… Хочется видеть, знать, где я!

Ничто не было так похоже на вакуум. Ничто так не было похоже на… ничто.

Керосиновая лампа вспыхнула в руках Бенедикта Саввы. Он медленно усиливал пламя — от спичечного к полноценному свечению. Перемещение никак не отразилось на нем: все та же сосредоточенность, собранность на лице и в движениях. Я уверен, он делал это уже не меньше 20 раз в жизни. Для нас все было в новинку… Армани стоял на краю освещенного круга, ощупывая и осматривая каждый миллиметр тела. Я понимал эти ощущения: мы прошли через портал, и хотелось убедиться, что с тобой все в порядке.

Бенедикт Савва настроил и выставил лампу перед собой. Взгляд за линзами очков был направлен на Армани, лицо вдруг резко напряглось. Вместе с тем за моей спиной раздалось 3 быстрых глухих стука. Я обернулся и замер… Не верилось: стена возникла поперек прохода, в 2-х шагах, где только что стоял Армани. Теперь он звал нас с обратной стороны. Я подбежал и застучал в ответ, пока разум не взял верх: судя по звуку, глубина около 50 см. Материал — камень, тот же, что и везде. Не вижу трещин, слабых мест, и нечем было попытаться ее пробить.

Я надеялся, наш проводник сделает что-нибудь, но он хладнокровно сказал:

— Армани, не волнуйся…

— Ага, да сами вы не волнуйтесь там! Помогите мне…

— Никто не в силах разрушить эту стену. Помни все, что я вам рассказывал: пространство здесь меняется хаотически, но, невзирая на это, тебе придется продолжать путь. Мы обязательно встретимся и не посмеем отправиться в наш мир без тебя. Я обещаю.

Не дожидаясь ответа, он резко обернулся и пошел по коридору. Я задержался, стена погружалась в темноту вместе со мной. Вокруг снова затихло, и стало по-настоящему жутко. Нормальные люди так или иначе предсказуемы. Но мир кошмаров не подчинялся логике, классификациям, теориям, а это страшнее всего.

Прямой коридор. Монотонные серые стены, пол ничем не отличается от них. Потолка не видно в темноте. Не помог и электрический фонарь, который мне выдал Бенедикт Савва — свет прерывался горизонтальной полосой на уровне 4-5 метров. Что выше, неизвестно… Я бросил попытки узнать это и направил бледный луч вдаль, куда не достигала керосиновая лампа. Почему Общество использует такие древние приборы? Электричество ненадежно? Может быть: фонарь иногда мерцал… Мы шли по прямому коридору около 5 минут — ничего не менялось, будто не сдвинулись с места. Я старался сохранять концентрацию, но размеренный звук шагов усыплял, рассеивал мысли. Эха почти нет, хотя должно быть оглушительным. Как такое возможно? И что находится за стенами по бокам? Такой же коридор, наружный мир, открытый космос?

Я старался не думать, потому что попытки понять и представить это сводили с ума.

Бенедикт Савва шел молча, не моргая в течение 1,5 минут. Неподвижный взгляд, губы, брови — ничто не выдает эмоций, будто судьба Армани не волновала его. Многих уже терял, и очередная возможная смерть воспринимается как обыденность? Скуловая мышца сокращалась, подтягивая угол рта. Короткие частые рывки. Нервное напряжение или совпадение? Рука подрагивает на весу, хотя лампа не должна быть тяжелой. Почему он скрывает чувства? Винит себя в случившемся? Нужно дать ему выговориться.

— Как быть с ним? — сказал я.

Он ответил в ту же секунду:

— Вы слышали, что я говорил, и за несколько минут мои намерения ничуть не изменились!

— Мы идем в противоположную сторону, и это вас напрягает?

— Насколько вы и сами можете видеть, у нас нет возможности выбора. И прошу, мистер Рей, довольно анализировать здешнее пространство земными мерилами! Здесь не существует таких понятий, как противоположный, параллельный или перпендикулярный. Есть наш путь и путь Армани. А смогут ли они, в конечном итоге, пересечься, определять вовсе не нам, а этому месту, или, если угодно, удаче. К тому же, не забывайте очередность целей: прежде всего нам нужно обезвредить Мэда Кэптива, затем спасти моего внука и, по возможности, других живых детей и только после всего — его… Я ведь предупреждал, что это вовсе не развлекательное сафари, откуда вы обязательно вернетесь невредимыми, с полными рюкзаками трофеев и захватывающим рассказом для товарищей!

Раздражение: значит, все-таки переживает за Армани.

— О Господь Всемогущий, зачем все это… Подобные случаи за всю историю Общества можно по пальцам рук пересчитать, а чтобы вскоре после перемещения… Вы, я полагаю, заметили, что я не желал затрагивать эту тему, а не задумывались ли почему? Каковы шансы выжить в неизвестном мире, в одиночку, в темноте, где в любой миг может появиться смертоносный монстр? Вопрос риторический, мистер Рей, — и ради всего святого, не утруждайтесь приводить мне настоящую цифру!.. Зачем я позволил ему отправиться с нами… Знаете, сколько ему, знаете? Двадцать четыре! Это ведь только треть жизни… Более всего я боюсь не того, что мы не найдем его, а своей наступающей гибели, когда (если!) мы все же справимся с Мэдом Кэптивом и придется выбирать: спасать вас и кого-либо еще или рисковать, надеясь на встречу с Армани… Я никогда ранее не молился за товарищей, однако иного спасения для Армани, кроме как чуда, я не вижу. Потому и прошу Господа подать ему руку помощи.

— Удивлен, что вы веруете, — сказал я, чтобы сменить тему. — Монстры, другие миры, возможность перемещения во времени…

— Вера не совсем верное слово, мистер Рей, скорее надежда: Бог существует; а из этого печального факта следует то, что он может случиться не таким, каким мы себе его представляем. Не создателем Вселенной и вовсе не вселюбящим Творцом. Не считаете ли вы, что похищения детей — это уже в буквальном смысле кара за наши грехи по отношению к ним?

Луч фонаря выхватил темное пятно на стене в 8 метрах от нас, и я подал знак остановиться. Я понял, что это, раньше, чем Бенедикт Савва поправил очки и прищурился: дверь. Прямоугольной формы, темное дерево контрастирует с камнем. Мы подошли ближе, и я рассмотрел детали. Лакированная поверхность блестит, округлая ручка тоже, петли креплений мастерски встроены в стену. Без гравировки, вставок стекла и замочной скважины… Можно было поверить в естественное образование этого коридора, но дверь… Дверь — это изобретение человека, разве нет? По крайней мере, в таком виде — да! Тогда как? Галлюцинация? Это место проникает в сознание и использует наши образы? Почему тогда не окна, люстры, ковер, картины? Почему не сразу… Бенедикт Савва посмотрел на табло хронометра и сказал, что она давно должна была появиться.