Треска в духовке накрыта листами фольги с двух сторон. Сверху рыбы прованские травы, дольки лимона и слой сметаны с луком. Соки и жир впитывались в подушку риса со спаржей. Главное следовать рецепту: 180 градусов по Цельсию на 60 минут. Я проверил через это время: глаза белые, выступают наружу, а кожа, хвостовой плавник и жаберные крышки подрумянились. Проткнул спинку поварской иглой. Входит легко, филе нежное, еще сильно влажное. Вывод: подержать 5 минут, пока испарятся лишние соки и наберется плотность. Универсального рецепта не существует.

Соус без изысков: 300 мл сливок, мука для загущения, дробленый кедровый орех, 5-7 капель лимонного сока, свежемолотый черный перец и укроп.

Духовка резко зазвенела, свет внутри погас. Ужин готов.

Я расставил тарелки, насыпал порции, достал столовые приборы и 2 винных бокала. Бутылка белого вина идеально охладилась за час. Всадить штопор, вращать до половины и потянуть… В комнату вошла Алисия, переодетая в пижаму. Шепот, взгляд внутрь себя. Размышляет? Водит пальцем в ритм, я расслышал возвышенные слова. Стихотворение на завтрашний урок? Пробка вылетела громко, и победоносный выстрел вырвал ее из мыслей.

— Как вкусно пахнет… Ого! Ты и на праздники не покупаешь вина. И тем более не предлагаешь мне. — Она заняла место и потерла ладони, предвкушая вкусный ужин. — Помочь наклонить?

Бутылка застыла в косом положении над ее бокалом.

— Я думаю. Не хочу поить тебя алкоголем перед завтрашней школой.

— Что случится от одного бокала?

— Рифмы забудешь наутро.

Недоумевающий взгляд, рассмеялась через 2 секунды.

— Вы очень часто опираетесь на свою дедукцию, мистер Детектив. Иногда — как, например, сейчас — нужно было сначала опросить подозреваемого. Учтите это для будущих расследований. И нет, я бормотала не школьное стихотворение…

Алисия отвела взгляд, слегка улыбаясь, и начала наматывать влажный локон на указательный палец. Частая привычка, но сейчас выглядит по-другому. Я не хотел портить настроение мыслями о том, кто написал ей стихотворение.

— Не думаю, что полбокала навредят. Нужно соблюсти традицию тоста, чтобы почтить этот знаменательный день.

Я поднялся, выпрямился, держа поднятый бокал высоко. Вино заплескалось по стенкам, капля потекла по наружной стороне стекла. Упала на белую скатерть в конце пути: слеза радости уцелевших или слеза горя тех, кто не вернется? Алисия поступила так же.

— Что празднуем?

— Победу! Ни одна победа не бывает абсолютной… Пессимист подумает о случившихся жертвах, оптимист — о предотвращенных. Я как реалист понимаю, что полиция делала все возможное. И мы заслужили право радоваться тому, что все закончилось. За меня! За тебя, Алисия! И за остальных детей!

Бокалы направились друг к другу. Мой продвинулся до половины стола; рука Алисии резко замерла, будто ее сдержала невидимая цепь. Дрожит на весу, вино колыхается, как волны во время шторма. Она поставила бокал на стол, присела.

Я продолжил стоять.

— Папа… Я думала над этим по дороге домой. А это победа? В смысле… все точно закончилось?

Низкий мужской голос слышится из дома Дроговичей. Громкий, сердитый, слова крепкой брани звучат чаще обычного. Сука породы питбуль подхватывает настроение, лает.

— Я уверяю тебя, да.

— Уверяешь… Дело очень странное, а вы даже не провели никаких исследований.

— Мы уже обсудили это с Роучем.

— Что обсудили? У вас есть что-то для обсуждения? Я понимаю, что он признался, но… похитить столько детей, будучи больным! Ты не думал, как ему это удалось?

Комната Владиславы находилась со стороны кухни на втором этаже. Мы слышали девичий высокий крик за окном. Стук дверью. Тихие судорожные всхлипывания.

— Мы еще выясним это. Я думаю, он выманивал детей запугиванием.

— Ты правда в это веришь? Пропадали как дети лет четырех-шести, так и довольно взрослые. Если маленьких можно как-то заманить или запугать, то парни и девушки моего возраста уж точно не поведутся на это. В последнее время все следят за детьми. У многих комнаты на втором этаже, решетки на окнах, собаки на цепях, каменные высокие ограждения… Я просто не понимаю, как Мэд мог бесшумно проникнуть на территорию дома, а потом забраться на второй этаж. Да и любой ребенок начал бы визжать на весь дом, увидев его силуэт в окне.

Знакомый взгляд: надежда и недоверие. Алисия раскраснелась, часто дышала, грудь вздымалась вверх-вниз, и пальцы нервно стучали по столу, терли ножку бокала, с силой сжимая его. Раньше она не показывала такого волнения из-за похищений. Что-то личное случилось?

— Ты ошибаешься насчет детей и подростков. Ему не нужно было приходить за ними, если они сами уходили. У подростков больше бесстрашия за свою жизнь и лучше понимание угроз для близких. Они не обратятся в полицию, если им скажут, что их родителей и друзей убьют, а дом подожгут. С детьми труднее: он либо обещал дать им то, что они сильно хотели, либо показать что-то необычное. Мэд Кэптив мог находить их днем, рассказывать и приглашать ночью в определенное место, а потом…

— Даже так, — перебила Алисия, — дети должны были незаметно выбраться из дома, что весьма сложно. Опять же: запертые двери, домашние питомцы… Все в городе на взводе, любая мать проснулась бы от скрипа двери.

— Ты преувеличиваешь за родителей. Несмотря на столько пропаж, многие не воспринимают ситуацию серьезно. Не понимают, пока не коснется… Я сегодня был у одной семьи, где дом абсолютно не защищен, а отец не проводит сына в школу. Еще их мальчик видел силуэт за окном. Возможно, воображение. А может, Мэд Кэптив искал себе новую жертву… Я думаю, многие видели его на улице, за окнами, но боялись рассказать. Или родители не верили. Не знаю, как он поднимался на уровень второго этажа, но это похоже на правду. Насчет бесшумности… Собак легко усыпить на ночь. Истощенные родители могли крепко спать…

— Папа! Это случилось бы у двух-трех семей, но не у каждой… Кто-то должен был рассказать о нем, хоть один, хоть что-нибудь. Ты ищешь оправдания, придумываешь теории, потому что нет никаких улик и никто ничего не видел. Согласись, все очень странно…

Я хотел сесть, поесть и расслабиться. Но продолжал стоять, не сомневаясь в своей правоте.

— Алисия, я работаю в полиции 17 лет. Не хочу выставлять авторитет как аргумент, но… Я знаю: Мэд Кэптив виновен в похищениях детей. Это не предчувствие, а выработанный опыт. По-другому быть не может. А ты не только сомневаешься в моем решении, но и сама играешь в детектива. Не изучая психологию (жертв и убийц), не посещая места преступлений — даже школу не закончив, не говоря о полицейской академии. Мистические сюжеты книг делают из каждого великих сыщиков, да?

— Прости, пап. Я не говорю, что ты ошибаешься. Просто… пытаюсь сказать, что все так необычно и запутано. Но да, ты лучший детектив в городе — с этим трудно спорить! — и ты раскроешь это дело до конца… Я проголодалась. Давай есть!

Я удивился, что смог убедить Алисию. Мы стукнулись бокалами и под звон стекла притронулись к еде, разговаривая о повседневных мелочах. Но мы словно обменялись чувствами: я передал уверенность, а она часть беспокойства. Впрочем, это быстро выветрилось, как и вино. Я был уверен, что мои догадки правдивы и этой ночью никто не пострадает. Я принял душ после ужина и в первый раз за месяц мог спать спокойно.

28.09.199 X г., 07:14 AM

Фабрика игрушек «Тедди’с Хоум»

Когда-нибудь обязательно узнаю вес этих вот кусочков кожи над глазами, век, я имею в виду. Вроде мелкие, легкие, как невесомые покрывала поднимаешь и опускаешь их целый день без проблем, зато утром они тяжелее любой части тела, мешка с цементом и дюжины слонов вместе взятых. В животном мире меня бы сожрали на рассвете, а я бы и не смог возразить — мой организм заводится долго и с пятой попытки, как старый трактор. Утром базовые функции зрения и движений отключены, но за слух вообще обидно, природа дала его по очень важной причине. Вот и сейчас я не обращал внимания на голоса за пределами фабрики, скрип наружной двери, шаги — все это где-то на задворках сна, суета и мелочи жизни.