Сначала я удивился, что он вообще умеет говорить, хоть и полный бред, а потом испугался, потому как вроде бы это не попугайное подражание, а даже что-то осмысленное. Джованни уж точно все понял, лицо такое задумчивое и взволнованное, будто продумывал все варианты событий, прямо-таки пар валил из ушей, а Хорица еще и кричала, чтоб не вздумал делать то, что он там себе вздумал. Наконец-то он потянулся в карман пальто и достал то ли медальон для фото, то ли древние часы на цепочке, блестящие, золотистые — так весь сыр-бор что, из-за этой безделушки, какой монстру-то от нее толк? Я не знаю, что то за вещичка мировой важности, но тут даже дело в другом, я представил себя на его месте, то бишь Олю — попробуй рискни жизнью любимой, да будь это трижды кнопка запуска всех ядерных ракет мира! Вот и для Джованни все исчезло, а в фокусе уродливая рука на горле Хорицы, которая кашляла, краснела от стыда и начинала уже синеть. И тут я заметил мельтешение за его спиной, кисть выгибалась коброй, пальцы по-разному прижимались друг к другу, причем по знакомой схеме, я аж удивился, и повезло, что монстр умом ушел недалеко от винной пробки.

«Я кину. Вернешь», вот что шептали его пальцы.

Дело в том, что в седые школьные годы мы при придумали свой язык для списывания, хорошо хоть, у нас всего двадцать одна буква, а то пальцев точно не хватило бы, и забавно, что оба помнили это. Вообще-то особо понятнее не стало, но я трижды прочистил горло, мол, согласен — что ж, не в первой придумывать все на ходу. Допустим, нужно было отвлечь его, и я двинулся вперед, такую чушь городил, как будто он там что-то понимал, но здорово сбил с толку кучей жалоб и предложений. И чуть он сдавил горло, Хорицы, чтоб заткнуть и остановить меня, я наоборот рванулся изо всех сил, но влево, и сразу же Джованни метнул железку в том же направлении. Наша хитрость удалась — в жизненных ценностях монстра эта вещичка оказалась важнее заложницы, которую он отбросил, как ненужный хлам.

С детства Джованни выигрывал в силе, а за мной было лидерство по бегу, но все мои таланты и фора оказались детским чихом для этой инопланетной дуры. Я быстро услыхал пулеметную очередь шагов за спиной и зачем-то обернулся, сбил себе весь настрой, потому как тот мчался пулей на четырех лапах, уже почти что дышал в затылок, а точнее, в зад. Правду говорят, что нельзя продумывать безрассудство, вот я и отключил последнюю извилину, просто поддал газу, выложился на все сто и прыгнул назад с мысленным визгом будь что будет. Что б меня, я очнулся не на земле и даже не на том свете со сломанной шеей, а верхом на спине уродца, держал обвисшие края формы на манер вожжей, прямо-таки бесплатное такси и аттракцион в одном лице. Самому интересно, как я додумался до такого, и кому скажи, не поверят же — видимо, дурная железа выбрасывала в кровь литры идиотства, а то б никогда не решился на такое! И зря, он даже не потрудился сбросить меня, и мы проехались с ветерком, не класс люкс, конечно, но грех жаловаться.

С остановкой у него проблемы, я аж перекувыркнулся на резком старте, а времени в обрез, пришлось тут же подскочить и рыскать в высокой траве по памяти. Я все следил за уродцем, чтобы тот не врезал мне исподтишка, а ему и плевать на все вокруг, тем более что ноги у него тоже шарили по земле, как щупальца, а это в два раза больше шансов. И теория вероятности победила — он нашел медальон первым, зачем-то стукнул им по земле, а потом еще и еще, но ничего не произошло. Тогда крохотный мозг попытался придумать что-то получше и, видимо, тратил на это все силы, потому как все остальное у него замерло. И вот как назло, этот псих держал заветный приз перед глазами, с виду не так уж и сильно сжимал кулак, но хватка мертвая, я не смог разжать пальцы.

Первой подоспела к нам Хорица, взмахнула ногой по-балериньи, и попала в кисть, но рука монстра даже не шелохнулась, будто мраморная. Джованни накинулся на кулак, напрягался так, что вены на лбу вздувались, а я просто стоял и перебирал список интересных нелепостей, но жидкого мыла под рукой, увы, не было.

Как внезапно этот псих отключился, так и ожил, завертелся, как карусель, размахивал руками, аж пришлось отпрыгнуть, а потом просто бросил медальончик себе под ноги. Я потянулся за ним уже один, жадно видел только блестящую железку, как хищная птица, но на нее падала тень, на такое волей-неволей обращаешь внимание. И посмотреть было на что — сверху летела подошва, того гляди превратит ладонь в лопату, а мне мои руки-крюки как-то больше по душе! За доли секунды процессор в голове просчитал, что нет, все-таки не успею, и тот топнул с неприличной силой, аж земля задрожала.

Я потерял равновесие и упал на зад, а взрывная волна вдобавок оглушила на оба уха, все как в вакууме. Джованни голосил в десятке шагов, прямо-таки во всю драл связки, но я ни черта не слышал, хотя по чайным блюдцам глаз там все и так понятно было. Бросить все и не рисковать головой, конечно, заманчиво, но не в мою смену, ребята, тем более раз за этим все гонятся, значит на кону что-то серьезное! Хорица не лучше, держала любовничка, чтоб не кинулся на помощь, а на меня смотрела как-то странно и даже грустно, будто уже списала со счетов. Ничего, я научу всех отвоевывать свои вещи, и лучше бы помогли, а не стояли истуканами — мне что, одному тут пыхтеть и поясницу надрывать, чтоб хоть на миллиметр сдвинуть бетонную ногу психа?!

На самом деле, задачка и правда не из простых, я уже начал копать землю, чтоб достать медальон сбоку, попутно уворачивался от взмахов клешней над головой. И тут Хорица совсем с катушек слетает, в смысле валит Джованни через подножку и кидается к нам, но толкает не уродца, а меня, причем наваливается, как ас американского футбола, и хоть тощая, а плечо свинцовое. Я покатился по земле, но быстро встал и повернулся, чтоб крикнуть ей, мол, не в того попала, косоглазая, а там тот самый зеленый пузырь вокруг них… Что хуже, он стягивался к центру и попутно стирал все живое внутри, как тряпка мел на доске — первой исчезла Хорица, а за ней и довольный звериный оскал.

И видеопленка разлетелась вдребезги, все вокруг замерло — хоть моргай, хоть верти головой, бесполезно.

Выходит, Хорица спасла меня? Сама же исчезла не пойми куда, и что-то мне подсказывало, что не в бунгало на Гавайские острова — казалось, куда еще хуже, но вдалеке зазвенели полицейские сирены, а между деревьями замигало красно-синим.

Джованни смотрел на вырванный ком земли в том месте и шагал ко мне по инерции, пока не упал на колени. На звук он не отозвался, пальцы дрожат на вытянутой руке, взгляд пустой, как у того же психа, а губы шепчут что-то, будто молитву. Я присел и нашел его глаза, кричал прямо в них, мол, надо срочно сматывать удочки, а он как накинулся на меня, повалил на траву и сел сверху. Наверное, я бы и не столкнул его, там под девяносто кило мышц, поэтому просто ждал развязки и не особо-то надеялся на хороший финал и даже не на фингал — его руки затянулись удавкой у меня на шее, резко сдавили, что аж в глазах потемнело. Никогда я не видел его таким, растрепанные волосы напоминали рога, глаза мутные, как у слепых, рот превратился в паровой двигатель, прямо-таки обезумел от ярости.

Повезло, что в последний момент у него сработал какой-то предохранитель, он резко поднял меня за воротник рубашки и так потащил за собой к деревьям.

29.09.199 X г., 05:49 PM

Улицы Юго-Восточной части города

На прошлой неделе мне довелось обнаружить в почтовом ящике письмо от неизвестного адресанта. В первой же строке он — вернее, они! — назвались именами, которые я долгое время припоминал: Роберт Камплоу, Отто Честер и Гилберт Люкс. Три моих товарища из разряда тех, с кем общение обрывается тотчас же после окончания школы. Я силился понять, почему меня пригласили на «мини-встречу уже больших выпускников», как выразился, видимо, остроумный Отто Честер, ведь мы не были такими уж сердечными друзьями. К тому же по всей видимости, более нас четверых никого и не ожидалось. Конечно, я выбросил письмо в мусорное ведро и мгновенно забыл о нем, не желая тратить время на бессмысленные встречи и беседы о прошлом. И все-таки жизнь складывается так, что некоторые вещи в ней происходят вне нашей воли, иначе трудно объяснить, каким образом я все же оказался в обществе этих людей.